— Так, значит, все было впустую? — спросила Кэтлин сдавленным голосом.

— Увы. Жаль, что раньше меня не пригласили. Я вам во всем готов помочь. Вы делаете благородное дело, помогая этим ребятам.

— Спасибо.

Блейз проводил инспектора до дверей.

— Я согласен работать бесплатно. Все-таки жаль, что меня не позвали раньше.

— Я думал, что все в порядке, — пробормотал Блейз. — Я сам подлезал под каждый блок.

Мужчина кивнул и натянул на голову кепку.

— В том-то и проблема с этими жучками. На вид все кажется прочным. А вы ведь из Калифорнии, — добавил инспектор, глядя на Блейза. — Там у вас сухо, таких жучков нет. Откуда вам было знать про нашу напасть? До свидания, мадам.

Инспектор, прикоснувшись на прощание к козырьку форменной кепки, ушел.

Кэтлин показалось, что комната внезапно стала тесной — стены навалились на нее, стало трудно дышать. Кэтлин схватилась за оконную ручку и начала дергать ее, пытаясь открыть окно.

— Позволь мне.

Блейз стоял у нее за спиной, она чувствовала его дыхание затылком.

Одним движением распахнув окно, Блейз глубоко вдохнул свежий воздух.

— Это еще не конец света, — сказал он спокойно.

— Как обидно! — воскликнула Кэтлин, опустив плечи. Она готова была броситься к Блейзу за утешением, но на этот раз они влипли вместе. «Вместе в радости и в горе». Эта клятва крепко засела у Кэтлин в голове.

Она отступила к столу и обхватила себя руками.

— Что теперь?

Только сейчас Кэтлин наконец полностью осознала, что безнадежно влюбилась в Блейза.

— Оценим ущерб. Стоимость дополнительного ремонта. А вот как детям сказать, что с переездом придется повременить?

— Да, Майк уже пакует вещи.

— Черт, откуда мне было знать?

Блейз изо всех сил ударил по столу кулаком.

— Не кори себя. Не все потеряно, — ободряюще сказала Кэтлин.

— Нет, Кэтлин. Все очень и очень плохо. — В голосе его чувствовалось отчаяние.

— Что с тобой, Блейз?

— Я должен был это предусмотреть.

— Как? Ты ведь не супермен. Даже если изо всех сил стараешься в него играть.

— Так вот какова моя роль, по-твоему? — невесело усмехнувшись, спросил Блейз. — Я представляюсь тебе Робин Гудом? Но ведь он был самым обычным парнем.

Тот, кто украл ее сердце, не может быть обыкновенным парнем, подумала Кэтлин. А Блейзу удалось это сделать.

— Мне надо было с самого начала отстраниться. Ты была права, Кейт, а я — нет. Я вообразил, будто могу… Мне бы следовало…

— Что? Не ответить на письмо Майка? Или послать ему открытку с пожеланием удачи без обратного адреса?

— Мне надо было знать свое место, — тихо произнес Блейз.

— Отлично! — вспылила Кэтлин. — Почему бы тебе тогда не сесть на свой мотоцикл и не уехать прочь, оставив этих ребят наедине с их проблемами, которые тебя больше не касаются!

— Ты хочешь, чтобы я их оставил в покое или тебя!

Кэтлин задохнулась от возмущения.

— Ну ты и тип! Самый эгоистичный тип на планете! Думаешь, без тебя жизнь остановится. Мы замечательно жили и без тебя и…

— Замолчи!

— А ты заставь меня!

Слова слетели с ее губ до того, как она успела их осмыслить. А потом было слишком поздно.

Он действительно заставил ее замолчать. Поцелуем. Его губы заглушили все ее слова и мысли. Она прижалась к нему, крепко обняла за шею.

Сквозь тонкую ткань блузки Кейт почувствовала тепло его ладони. И застонала от желания.

Сильные руки подхватили ее и положили на кушетку.

Одним движением Блейз сдернул узкую ленту с ее головы и погрузил пальцы в ее распущенные волосы. Он лег рядом с ней.

Она непроизвольно выгнула спину, подняла бедра навстречу ему — чтобы быть к нему ближе, ближе.

— Ты такая изящная, — прошептал он, приподнявшись на локте и глядя на нее сверху.

— Молчи.

Она прижала губы к его губам. С жадностью она открылась ему, трогая, лаская его атлетически сложенное тело с твердыми, как канаты, мускулами. Она нетерпеливо сорвала с него рубашку. Сняв с нее бюстгальтер, он прижался своей волосатой грудью к ее груди. А потом стал ласкать ее грудь мозолистой ладонью, губами, языком.

Жаркая нежность его губ родила в ней новую волну желания. Она вцепилась пальцами в его густую шевелюру. Все в ней пылало и плавилось.

Оба торопливо принялись освобождаться от одежды и обуви. Когда они наконец снова слились в одно целое, Кэтлин словно со стороны услышала свой крик.

С каждым его прикосновением ее голод возрастал. Ей все было мало, она хотела быть ближе, еще ближе.

— Эй, не спеши! — со стоном выдохнул он и, одним ловким движением перехватив ее руки, прижался к ее лбу своим взмокшим от пота лбом.

— Что это?

— Ничего страшного. — Он ласково погладил ее по спине и по ягодицам. — Просто я… я не хотел… Ну, ты знаешь, мне хочется сделать тебе хорошо.

Кэтлин с трудом могла говорить:

— Я… я не знала.

— Не знала о чем?

— Что мужчины думают о таких вещах.

— О, Кейт! — протяжно выдохнул он.

Вначале медленно, потом все быстрее он гладил ее бедра, ее живот… И вот его пальцы, пробравшись по треугольнику темно-рыжих колец, проникли глубже. Она вздрогнула от прикосновения, и мышцы ног инстинктивно напряглись.

— Тс-с, — прошептал он, нежно поглаживая ее, — расслабься.

Она схватила его за плечи так сильно, что на коже остались следы от ногтей — маленькие полумесяцы. Он ласкал ее, успокаивая, трогал и целовал, целовал и трогал, пока она не откинулась на спину — горячая и расслабленная, готовая впустить его в себя.

И он вошел в нее.

У Кейт перехватило дыхание. Глаза ее расширились, она тихонько вскрикнула. Он напрягся, сдерживаясь, и посмотрел ей в глаза:

— Я сделал тебе больно?

Она покачала головой, не закрывая глаз. Она видела, как он судорожно вздохнул и начал двигаться в древнейшем из ритмов, определенном природой для мужчины, познающего женщину. Капли пота выступили у него на лбу. Он пробивался к ней… И вот уже с хриплым стоном он замер в ее объятиях, а затем, расслабленный, упал к ней на грудь.

Кэтлин крепко обняла его, бормоча его имя.

Но Блейз почти сразу отодвинулся на край кушетки.

— Он здесь, с нами, не так ли?

Эти слова, произнесенные будничным, невыразительным тоном, мгновенно разрушили ощущение эйфории. Кэтлин села, прижимая блузку к груди.

Легко и стремительно, с грацией ягуара, он спрыгнул на пол, чудом оказавшись далеко-далеко от нее.

— Твой бывший муж.

Кэтлин задохнулась:

— Я не…

— Ты держала меня на расстоянии, Кэтлин. И не говори мне, что это не так.

Она онемело смотрела, как он натягивает джинсы, застегивает ремень, надевает футболку.

Правда была слишком болезненной, чтобы произнести слова вслух. Да, она пыталась удержать его на расстоянии. Она боялась слишком сильно влюбиться. Боялась, потому что тогда она осталась бы беззащитной перед ним. Она боялась, что ей будет слишком больно потом.

— В сексе я всегда была не очень.

Блейз резко обернулся к ней:

— Это не твои слова. Это он в тебе говорит. Знаешь что, — Блейз выставил вперед указательный палец, — в следующий раз, когда ляжешь со мной в постель, позаботься о том, чтобы ты была там одна.

Кейт вздрогнула, когда за ним захлопнулась дверь. Она сидела, прижимая к груди мятую блузку, и хотела плакать. Но слез не было. Она торопливо оделась, причесалась и накрасила губы. Руки ее нервно тряслись. Когда-нибудь научится она что-то делать как надо?

Уже начало темнеть, когда Кэтлин снова приехала к старому мотелю. Рабочий день закончился, нигде никого не было. Свет горел только в одном блоке. Там она и нашла Блейза. Он отдирал от пола куски линолеума с таким энтузиазмом, словно от этого зависела его жизнь.

Кейт стояла на пороге, освещенная голой лампочкой, висящей под потолком. Тень от Кэтлин легла на стену как раз перед Блейзом. Он не мог ее не заметить, но не оборачивался.