Миссис Мей даже растрогалась: оказывается, этот мужчина хорошо знает ее Патти. Значит, она нужна ему не только из-за своей молодой красоты.

— Вы… вы и правда любите мою внучку, — произнесла пожилая леди скорее утвердительно, чем вопросительно, но Стивен все равно не преминул ответить:

— Всем сердцем. Только вот она, кажется, отчего-то никак не может в это поверить. И винить мне остается только себя. Я всю ночь и все утро в дороге думал о наших отношениях и не уставал поражаться, каким же слепым, самовлюбленным эгоистом себя проявил. Недаром же говорят, что дела красноречивее слов. Да, я твердил Патрисии, что люблю ее. Но о чем ей кричали все мои поступки? Неудивительно, что она теперь не уверена во мне. Я должен реальными делами доказать ей то, что так часто говорил на словах. Но для этого требуется сначала найти ее. Как думаете, миссис Мей, быть может, вы уже морально готовы пригласить меня на чашечку чаю? Признаться, после столь долгой дороги у меня пересохло в горле. А за чаем мы бы обсудили наши дальнейшие планы.

— Разумеется, Стивен, — улыбнулась в ответ миссис Мей, и эта улыбка вдруг напомнила молодому человеку Патрисию. — И не только на чашечку чаю. Подозреваю, вы еще не завтракали. Сейчас мы исправим это прискорбное упущение. Входите.

И она широко распахнула дверь.

Покидая дом миссис Мей час спустя, Стивен чувствовал, что хотя бы одно за это утро ему удалось. Он убедил бабушку Патрисии в том, что питает по отношению к ее внучке самые честные намерения. Нелегкая оказалась задача.

После того как первый лед был растоплен и миссис Мей пригласила Стивена в дом, она на правах будущей родственницы устроила ему такую головомойку, что у него до сих пор уши горели. Чего только он не наслушался! И, что самое обидное, все по делу.

Не особо выбирая выражения, миссис Мей напрямик заявила, что Стивен вел себя безответственно. Что принимал любовь Патрисии как нечто само собой разумеющееся, совсем не считался с ее чувствами, постыдно пренебрегал ею. А самое главное — что не подумал о том, как Патрисия страдает от неопределенности их отношений. Другой на его месте, сказала миссис Мей, давно бы уже если не женился бы на Патрисии, то хотя бы сделал ей официальное предложение, чтобы бедняжка не томилась в неведении, каковы же планы ее избранника на сей счет.

Тут Стивен попробовал было поспорить и возразил, что до сих пор Патрисия, кажется, не слишком рвалась замуж, да и детьми обзаводиться вовсе не думала. Напротив, всячески старалась избежать их появления. Но у миссис Мей и на это было готов ответ.

— Пат очень чувствительная и ранимая девочка, — пояснила она. — И ей куда больше всех остальных нужна уверенность в том, что ее любят, о ней заботятся. Она ведь росла в неполной семье, у нас мало родственников. И когда она познакомилась с вами, я поначалу надеялась, что вы сумеете помимо всего прочего восполнить и этот пробел.

Стивен лишь тяжело вздохнул. Крыть было нечем. Действительно, мог бы хоть познакомить подружку с отцом. Мало ли, что не хотелось, не все же о себе думать! Быть может, тогда она и не убежала бы от него в такой ситуации.

— Патрисия, и где тебя черти носят? — пробормотал он себе под нос, усаживаясь за руль.

Вот ведь вопрос! И найти ответ на него ой как нелегко. Они с миссис Мей дружно решили, что на ночь глядя беглянка не могла далеко убежать. Скорее всего нашла убежище у кого-то из друзей. Вот только вся проблема в том, что за полтора года романа со Стивеном она практически растеряла всех старых друзей, а те, что остались, в один голос твердили, что никто к ним не приходил.

Душу Стивена заполнило горькое разочарование. Если Патрисия воображает, что может наказать его таким нехитрым способом, как побег из дому, она глубоко ошибается. Забыла, с кем имеет дело. Есть способы найти пропавшую возлюбленную, тем более что у него в руках не только деньги, но и такое могучее оружие, как пресса. Решено!

И первым делом молодой человек поехал в офис филиала своего издательства. Патрисия выиграла первый раунд. Посмотрим, удастся ли ей так же легко выиграть и второй теперь, когда в игру вступил он, Стивен…

Он уже успел отдать все нужные распоряжения и собирался уходить, когда в комнату влетел один из местных руководителей, Марк.

— Стивен! Как хорошо, что вы здесь! Вас с утра разыскивают… Фрэнк сказал, что вы собираетесь в Стратфорд, но не знал, зайдете ли вы сюда. Мы звонили вам домой — в смысле, по стратфордскому адресу, но никого не застали.

Стивен ощутил холодок беспокойства. Если его разыскивают, да еще так настойчиво, значит, что-то случилось. Но что?

— У Фрэнка какие-то неприятности? Проблемы в центральном офисе?

Марк покачал головой.

— К сожалению, дело не в этом. Ночью вашему отцу стало плохо. Кажется, инфаркт. Он сейчас находится в больнице под Оксфордом, самой близкой от его имения. Миссис Лоуберри просила связаться с ней или, если сможете, навестить отца там. Оставила номер палаты и координаты лечащего врача.

Сдержанно поблагодарив Марка за то, что он нашел его, Стивен вышел на улицу и снова сел в машину. Ну и денек! Весь за рулем. Ничего, главное, чтобы с отцом все было в порядке. Выводя машину на автомагистраль, что вела по направлению к Стратфорду, молодой человек поймал себя на том, что твердит эту короткую фразу, как заклинание. «Только бы все было хорошо, только бы все было хорошо». Да, он часто ссорился с отцом, а после его второй женитьбы практически и не общался. Но перед лицом такого несчастья все разногласия казались глупыми и досадными мелочами, а на первый план выступали совсем иные соображения.

Когда он, успев постоять в паре пробок, наконец подъезжал к больнице, большая стрелка часов уже приближалась к пяти. На счастье, лечащий врач мистера Лоуберри еще не ушел и Стивену удалось его отыскать. Услышанное слегка приободрило молодого человека. Да, инфаркт был, да, достаточно серьезный, но у мистера Лоуберри еще очень сильный организм. Несколько дней ему еще придется на всякий случай полежать в реанимации, потом в обычной палате, а там можно будет перевезти больного домой. Разумеется, обеспечив надлежащий уход. Впрочем, насчет ухода, кажется, можно не сомневаться — миссис Лоуберри от постели мужа просто не отходит.

Услышав последнюю фразу, Стивен едва сдержал циничную усмешку. Как же, не отходит! Вот ведь притвора эта Элис! Небось выслужиться старается, а сама только о завещании и думает…

Однако поистине сегодня был не только день постоянных разъездов, но и день неожиданных открытий.

Подойдя к палате, Стивен заглянул в стеклянное окошко на двери, и сердце его снова болезненно сжалось. Отец, обычно такой мощный и властный, сейчас казался маленьким и хилым на просторной больничной кровати, обставленной какой-то непонятной аппаратурой с мигающими индикаторами. К его руке змеей спускалась прозрачная трубочка капельницы, к груди — какие-то провода. Он выглядел бы совсем одиноким и заброшенным… если бы не столь ненавистная Стивену Элис. Но что это была за Элис!

Она, всегда так ревностно следившая за своей внешностью, за идеальным соответствием костюма, макияжа и аксессуаров, сейчас была без косметики на лице, в абсолютно неподходящих друг к другу голубых джинсах, ярко-зеленой нарядной блузке и щедро разукрашенных стразами босоножках, более уместных к вечернему туалету. Должно быть, ночью, когда мужу неожиданно стало плохо, она надела первое, что попало под руку, и с тех пор никуда не отходила от постели больного. Она, обычно выглядящая максимум на двадцать семь, сейчас, внезапно постарев, смотрелась даже не на свои тридцать девять, а на все пятьдесят.

Но в ее обведенных синими кругами усталости глазах, устремленных на мужа, читалось столько любви и надежды, что Стивен мгновенно понял: он был не прав, подозревая Элис в корыстных расчетах и неискренности. Быть может, внешне и по поведению она и напоминала Дайану, но внутренне отличалась от нее, как день от ночи. Она и в самом деле умела любить. И любила — отца. Стивену даже неловко сделалось, как будто, входя сейчас в палату, он вторгался во что-то очень личное и святое. Но и его ведь привело сюда святое чувство — сыновья любовь, сыновний долг.