Его скорость с лёгкостью превзошла пассажирский авиалайнер.

На фоне непрерывной тряски зажглось красное аварийное освещение, и активировались динамики из кабины.

— Я прошу прощения за нарушение Вашего ужина, но мы вошли в небольшую турбулентность. Капитан говорит, что это продлится всего несколько минут, поэтому прошу некоторое время не подниматься с мест. Если Вам что-нибудь понадобится, можете спросить у стюардессы.

Пока извещение повторялось на английском, Роджер увидел, как Одо шагнул мимо него в проход.

— Пойдём. Пойдём и увидим нашего врага, Роджер.

Тусклый свет позволил ему увидеть Одо, шагающего по проходу. Его поступь нисколько не колебалась даже под содроганием пола.

Затем Роджер услышал плач. Он донёсся от девочки рядом.

Мужчина слегка дотронулся до ребёнка, которого обнимала за плечи мама. Вслед за этим он высыпал на неё немного песка философского камня.

— Подари ей красивый сон.

Песок выдал однозначный ответ, затанцевав в небольшом вихре.

Девочка на мгновение на него глянула, но затем её глаза медленно закрылись.

— Хорошо, — прошептал Роджер.

На этот раз он собрал свой песок на вершине горы в Сан-Франциско. Песок, взирающий на море и омытый дождём, наверняка подарит ей сон из этих воспоминаний.

Роджер проигнорировал протесты стюардессы и последовал за Одо.

Несмотря на встряску, он сумел его догнать.

— Полковник! Вы что-то сюда заманивали?! Если так, то это…

— Ужасный метод? Да, это ужасный метод. И мне хорошо известно, что можно иначе. Но верха слишком напуганы, так что это единственно возможный метод.

Одо глянул на Роджера через плечо и затем на своё окружение.

— Скорее, скорее. Капитан сказал, турбулентность продлится всего несколько минут. Если мы успеем его перехватить, то сможем это оправдать. После чего мы снова сможем петь. Мы можем свести на нет причинённое им беспокойство созданными для них воспоминаниями. Быть может, мне и не хватает доброты, но даже в стране, которую ненавижу, я не могу просто уйти после того, как доставил им хлопот.

— Я верю, что у вас истинно американский ход мыслей, полковник.

— Верно. Верно, Роджер. И вот почему ты будешь петь. Эти коренные японцы на пути домой после закупок в Америке, так покажи им, что значит истинный американский дух.

Роджер застонал, а Одо оскалился и поднял уголки губ.

— Улыбайся. Улыбайся, Роджер. Мы направляемся на встречу с двумя врагами: 5-м Гиром, врагом Америки, и японским UCAT, ставшим нашим врагом со смертью Сандерсона!!

На двадцать метров во все стороны тянулось большое закрытое пространство, северный край которого высился где-то на два этажа, а на южной стене которого находился экран.

В рамке сверху над экраном чёрным цветом значилось «Новая штаб-квартира японского UCAT».

Помещение внизу полнилось столами, забитыми коммуникационным оборудованием и компьютерами. За ними сидели автоматические куклы в костюмах горничных.

Всё оборудование перед ними функционировало. Часть отображала карту Восточной Японии, и часть просчитывала некую траекторию.

Неожиданно куклы повернулись в одном направлении. Дверь, высившаяся сзади, отворилась, и зашло несколько человек.

Посетители не носили чёрно-белую униформу UCAT. Ими были старик в лабораторном халате, парень в костюме и девушка в коричневом платье.

Старик шёл впереди и повёл перебинтованной рукой, указывая на окружение.

— Что вы думаете о новой подземной штаб-квартире японского UCAT? Круто, не так ли?

— Я бы не сказала «круто», но это удивительно.

— Синдзё-кун, постарайся открыто похвалить людей, которые всё это построили, чтобы старик правильно понял. Иначе он возгордится, несмотря на то, что сам ничего не делал.

— М-микото-кун, ты совсем не пожалеешь раненого? Ты скажешь то же самое, даже после этого?

Ооширо открыл лабораторный халат, демонстрируя бинты по всему телу. К нему даже крепилось несколько талисманов со словами «Изыди, злые духи!». Увидев это, Синдзё удивленно наклонила голову.

— Бинты и талисманы, это какая-то новая забава?

— Нет. По какой-то причине, прошлой ночью на моей груди возникла вмятина размером с кулак. Я отправился к врачу, и затем по всему телу стали появляться ожоги. Я подумал, что это какое-то проклятье.

— Понятно. Я не удивлюсь, если кто-то Вас невзлюбил.

— С-синдзё-кун, в последнее время ты стала всё больше походить на Микото-куна.

— О, смотри, Синдзё-кун. Там внизу автоматические куклы.

Саяма и Синдзё глянули вниз и проигнорировали Ооширо, стоявшего с распахнутым плащом. Они увидели кукол, работающих на мезонине и первом этаже внизу. Они также увидели, что у громадной консоли, построенной на платформе, кто-то стоит.

— Икко-сан? Вы чем-то заняты?

Старший из четырёх пожилых братьев повернулся к ним и провёл рукой по седым волосам.

— Да. С виду и не скажешь, но я помощник руководителя боевых операций.

— Понятно.

Парочка глянула на нижний этаж и увидела, что перед такой же консолью, как и у Икко, стоит Ёнкичи. Когда старик с короткой стрижкой их заметил, он помахал рукой.

— Эта нёвая штяб-квяртира вясма мяулая.

Икко нажал кнопку на своей консоли, и под Ёнкичи открылся пол.

Не успев ничего сделать, мужчина свалился вниз, и пол закрылся снова, как будто ничего не произошло. Куклы вокруг скользнули взглядом, но не более того.

Саяма поражённо кивнул.

— Замечательная система, Икко-сан.

— С-саяма-кун! Это нормально? Это правда нормально? Куда оно ведёт?

— Ха-ха-ха. Синдзё-кун, бестактно об этом спрашивать. Грубияны заслуживают смерти. …Что более важно, Икко-сан, здесь немало автоматических кукол. Они из Канды?

Вместо Икко на вопрос ответил спокойный женский голос.

— Тэстамент. После присоединения группы 3-го, в Канде нас собралось слишком много, поэтому основные силы смогли переехать. Семнадцать из нас прибыли сюда.

— №8-сан?

Синдзё обернулась и обнаружила рыжеволосую куклу. Держа в руках стопку документов, №8 кивнула.

— Тэстамент. Я пришла к заключению, что мы очень давно не виделись.

— Приятно видеть, что ты не изменилась.

На словах Саямы Синдзё заметила внизу какое-то движение. Она опустила взгляд с террасы и увидела, как незанятые куклы переглядываются и шепчутся друг с другом.

№8 выдала непроницаемый взгляд в их сторону.

— Саяма-сама закончил Путь Левиафана с 3-м Гиром, поэтому они все весьма заинтересованы в Вас двоих. Как видите, им ещё следует научиться правильной расстановке приоритетов.

Одна из автоматических кукол внизу повысила голос.

— Вы так говорите, №8-сама, но, как только они прибыли, сами поднялись первыми!!

№8 нахмурилась, но голос снизу продолжил.

— Саяма-сама! По какой-то причине №8-сама и Фиалка-сама отказываются предоставлять нам воспоминания о том, как Вы их взяли на плечи! Мы пришли к заключению, что они скупятся!

Всё ещё хмурясь, №8 ответила.

— Тишина. Предоставление воспоминаний о нашем поражении послужит помехой Вашим решениям.

— Но ни одна из вас не отформатировала эти воспоминания!

— Без юнитов, испытавших поражение, мы не сможем ответить на аналогичную ситуацию в будущем.

Снизу донеслось больше протестующих возгласов, но №8 их проигнорировала.

Наблюдая за ней, Синдзё ткнула Саяму локтем в бок.

— Саяма-кун, а ты довольно популярен.

— О? Какая прелестная ревность, Синдзё-кун. Они просто проявляют ко мне интерес.

— Тэстамент. Это именно так, Синдзё-сама. Всему есть логичное объяснение.

— Мваааа!! Микото-кун, ты такой популярный. Это должно быть приятно. Мне бы хотелось и самому иметь фанатов среди автоматических кукол.

— Хватит жуткой ревности, старик. Иди лучше добейся любви у неодушевленных кукол.