— Какая нелепость, какая нелепость. Но если ты сможешь его выследить, мы получим родственника, к которому можно послать Хио Сандерсон. …Сейчас она единственный оставшийся в живых член семьи Сандерсонов. Америка приветствует всех нуждающихся, но как насчёт Японии?

— Сложно сказать, полковник Одо. Но… — Роджер поглубже умостился в кресле. — Отца Хио Сандерсон звали Джеймс. … Джессика, приёмная дочь Ричарда Сандерсона, назвала своего незаконнорождённого сына в честь её настоящего отца. Отношения между приёмным отцом и дочерью не заладились?

Одо ответил, отрезав ещё один кусок хлеба.

— Роджер, Роджер. Не вмешивай чувства в вопросы, на которые не можешь ответить. У людей есть свои принципы, по которым они дают имена, так что откуда нам знать. Возьми, например, Хио Сандерсон. С какого языка это «Хио»? Выглядит так, словно её назвали чисто по звучанию. Видишь? Совсем никак не узнать, — он вздохнул. — Но мы точно знаем, что должны начать новую миссию, возложенную на нас в связи со смертью Ричарда Сандерсона, и что должны найти Хио Сандерсон. И Роджер, что ты будешь делать с песком?

— Тэстамент. Часть его эффективности остаётся, так что я могу сохранить его и использовать снова.

— Мелочный, мелочный ты человек. Американец должен обладать сердцем, полным толерантности и амбиций. …Что это за джем?! Он слишком сладкий!! Позови тех, кто за него в ответе!!

— Полковник, вспомните о толерантном сердце!

— Роджер, Роджер. Быть может, я и обладаю толерантным сердцем в Америке, но имею лишь стандартный запас доброжелательности. Между тем я слышал, что ты некоторое время провел в Японии. Ты не стал из-за этого мелочным, как те японцы, правда? Разумеется, ты не думаешь о своём времяпровождении здесь с любовью, правда?

— Р-разумеется нет. Я ган-хо к Америке.

— Ган-хо? Что это за язык?

Роджер на миг задумался, но быстро напустил спокойствие, проведя рукой по волосам.

— Насколько я знаю, оно происходит из Китая.

— Ясно, ясно. Значит, я ошибся, когда подумал, что в нём угадывается японское звучание.

— Тэстамент. Я уверен, что вы ошиблись.

— Хорошо. Хорошо, Роджер. Но это был лишь отрицательный тест, чтобы увидеть, не слишком ли на тебя повлияла Япония. Следом пойдёт положительный тест, чтобы увидеть твои чувства к Америке.

— Положительный тест? Ч-что это?

Требование оказалось простым. Одо скрестил руки на груди и глянул на Роджера.

— Национальный гимн. Спой национальный гимн Соединенных Штатов Америки.

Роджер на минутку задумался.

— Н-национальный гимн?

— Да, да. И громко. Пой его громко. И не забудь встать.

— Г-громко? И стоя?

Лицо Роджера выражало, что ему не нравится эта идея, но вскоре он покачал головой.

Мужчина устранил с физиономии все праздные мысли и повернулся к Одо.

— Полковник. Прошу прощения, но я бы хотел, чтобы Вы мне показали, как это делается.

— Роджер, Роджер. Это тест. Я не могу дать правильный ответ наперёд.

— Но полковник, разве ответ, желаемый Америкой, может быть ограничен до простого испытания? Я верю, что истинный ответ пребывает в человеческом духе. Я просто хочу увидеть Ваш дух. Или у Вас нет подобного духа?

И…

— Как только вы продемонстрируете мне всё, как подобает моему начальнику, я последую вашему примеру.

Роджер пригладил руками волосы и осмотрелся по сторонам. Их продолжительный разговор между собой по-английски привлек внимание окружающих японцев.

Они находились на секретном задании UCAT. По какой-то причине Одо решил воспользоваться обычным самолётом, но им не следовало особо в нём выделяться.

Он должен это понимать, — со вздохом подумал Роджер. — Он отступит, и всё это кончится.

Одо поднялся и принялся петь.

— ————!!

Это произошло так внезапно, что у Роджера закружилась голова.

Он обнаружил, что не в состоянии расслышать или увидеть низкий поющий голос, аплодисменты от девочки, сидящей рядом, или недоумевающие взгляды взрослых.

По какой-то причине он ненадолго окунулся в прошлое. Мужчина вспомнил время, когда воровал письменные принадлежности для младших братьев в небольшом сельском городке за пределами Далласа. Владелец магазина преследовал его на фоне заходящего солнца, ударил его ногой в полёте и затем проделал на нём множество павербомбов3 .

Его младшие родственники подбадривали его, когда подоспели.

…Вставай! Прошу, вставай, Роджер!! Счёт 1! 2! Он встал на 2.7!

— !

Роджер наконец-то пришёл в себя.

Его покрывал неприятный пот, и всё тело было на удивление тёплым.

Он глянул в сторону и обнаружил, что пожилой мужчина всё ещё стоит, закончив своё пение. Он с невозмутимым видом глядел на Роджера.

— Роджер, Роджер. Ты следующий. Компенсируй своим ртом то, чего тебе не хватает.

Он передал Роджеру ложку вместо микрофона. Сдерживая мизинец, который выпятился с руки, сжимающей ложку, Роджер вздохнул. Воспользовавшись этим вздохом для мотивации, он встал и подготовился.

Мужчина увидел, как с прохода приближается стюардесса с серьёзной улыбкой на лице.

Роджер должен что-то сделать, до того как она прибудет.

Но он нахмурился, едва увидел, что Одо снова начал есть.

— Полковник Одо? Вы используете для нарезания хлеба ваш личный нож, не так ли? Прошу, спрячьте его. Законы Вашего штата не позволяют проносить в самолёт оружие.

— Роджер, Роджер. Американцам не следует мелочиться.

— Я не думаю, что это мелочь попросить Вас вернуть металлопластиковый нож назад в подошву вашего туфля. Кроме того, полковник Одо, прошу, спрячьте специальный металлопластиковый пистолет в вашем грудном кармане, пластиковую взрывчатку, скрытую в ваших волосах… ох, и детонатор в цифровой ручке вашего КПК.

— Роджер, Роджер. Как ты заметил?

— Я могу сделать выводы, исходя из доступной мне информации. Вы обычно ничего не помещаете в Ваш грудной карман, и не накладываете какой бы то ни было гель на ваши волосы, и Ваш КПК с тачскрином. В заключение, садясь на японский самолёт со слабой системой безопасности, Вы непременно возьмёте что-нибудь с собой, чтобы потом над этим посмеяться.

— Ясно, — вместо того, чтобы спрятать названные объекты, он разложил их на сиденье Роджера. — Можешь о них позаботиться. Понял? Ты можешь о них позаботиться. Верни их перед посадкой. О, и это тоже.

Одо передал Роджеру небольшой объект.

Это был синий философский камень.

— Что это?

— Роджер, Роджер. Ты знал, что перед Второй Мировой Войной в небе Америки была область, известная как неприкосновенное воздушное пространство? Там ради забавы пролетал великий механический дракон 5-го Гира и сбивал пилотов Эпохи Полёта.

— Я об этом знал. А в чём дело?

— Нет, нет, Роджер. Умозаключи. Воспользуйся дедукцией. В сороковых, то неприкосновенное пространство неожиданно сократилось и почти полностью исчезло. Почему?

— Изменения в лей-линиях, учинённые японским Департаментом Национальной Безопасности сместили локацию неприкосновенного воздушного пространства в Тихий океан рядом с Хоккайдо.

— Верно. Верно, Роджер. Ты теперь делаешь свои умозаключения, правда? Ты работаешь над ответом, правда? Думай, Роджер. Где мы, и что это за философский камень? Ответ прост. Мы над Тихим океаном рядом с Японией, а этот философский камень — ослабленный концепт 5-го Гира.

Едва лишь он это сказал, прибыла стюардесса.

— Господа, эм, мы направляемся в турбулентность, поэтому прошу, сядьте. И попытайтесь слишком не повышать го…

Внезапно самолёт затрясло, но не от рывка в сторону, как ранее. Его тряхнуло вниз, будто в него что-то ударило.

— !!..

Чтобы устоять на ногах, стюардесса ухватилась за спинку сиденья, и затем погас свет.

После чего Роджер увидел как за окном, в которое Одо до этого выглядывал, пролетело что-то громадное.