Под алым небом собрались Мойра 1-я и прочие горничные. Мойра 2-я отсутствовала, но все, кого она именовала, были здесь.

Стоя на коленях, Мияко глянула на них.

— Ч-что вы тут делаете?

— Мы прибыли, чтобы вас спасти, но Господин Аполлон сказал, что желает сначала с вами поговорить.

Услышав это, Мияко глянула вниз и увидела, что молодой мужчина отвёл взгляд и его плечи тряслись.

…Вот сукин сын.

— Когда ты до этого лежал без сознания, ты притворялся?

— Да, полагаю, можно сказать и так.

— И… ты направлял мои мысли?

— Какое жестокое подозрение, Мияко. Я просто хотел поговорить с тобой начистоту.

— О? Это удивляет.

Мияко кивнула, и в глубине её нутра вскипела новая тёмная эмоция.

Она приоткрыла уста, но вырвался только простой глагол.

— Умри.

— Ха-ха. Ни к чему такая агрессия, Мияко. Женщины должны говорить более милым языком, чем этот.

— Прими милую смерть.

— П-постой. Успокойся, Мияко.

— Смерть это миг. Даже я не могу заставлять её ждать.

— А ты весьма поэтична.

— Значит, мне нужно сочинить тебе элегию? Вива загробная жизнь.

На этих словах, Мияко кое-что осознала.

…А?

Она схватила его правую руку, и глянула на предположительно сломанную кость.

— В чем дело, Мияко? Что-то не так с моей рукой?

Она больше не была сломана.

Мияко ощутила на спине дрожь, но не от страха или удивления. Она не понимала правду в её руке, потому получила чувство неведомого.

Но пока девушка хранила молчание, Аполлон вытащил свою руку из-под её и слегка потряс.

— Похоже, она зажила. Люди 3-го Гира обладают долголетием, в конце концов.

— В-вроде того, — согласилась Мияко, задумавшись.

Согласно Мойре 1-й, народ 3-го Гира имел долгую жизнь, но их метаболизм не отличался от людей Лоу-Гира.

…Так почему же его рука так быстро зажила?

Рана на его лбу также пропала. Мияко дотронулась до собственной головы, и не обнаружила там крови. Это означало, что его рана зажила до того, как начался обмен ударами.

…Что происходит?

Пока она размышляла, Аполлон поднялся, а горничные спустились с холма ему навстречу. Они держали ладони внизу, воспользовались управлением гравитации, чтобы прижать и вернуть рухнувший край утёса на место, и засеменили вниз.

Мойра 1-я находилась во главе, и она с улыбкой глядела туда-сюда между двумя людьми.

— Мы теперь подтвердили, что вы двое наши хозяева.

— Нет, эм. Я просто…

Не успела Мияко рассеяно встать, как Аполлон повернулся спиной и его плечи затряслись.

Как только она осознала, что он смеётся, то ощутила, что её щеки зарделись. Мияко предположила, что под вечерним солнцем никто не заметит, поэтому повернулась к Мойре 1-й, расслабила плечи и подумала.

…Ну, вот как всё обернулось.

— Ладно уж. Я помогу по мере своих сил. Студент университета, занятый поиском работы в современной Японии, знает только идеальную форму корпорации, и я слышала, что поиск места работы для достижения своих целей это способ преодоления экономического спада. Простите, мне не хватает опыта сказать что-нибудь не вырванного из учебника.

Мияко вздохнула и произнесла в ответ на расширение улыбки Мойры 1-й и улыбки упования за её спиной.

— Но ничего не делать — тоже приемлемый курс. Это в сто крат лучше, чем активно всё ухудшать. И всё же, мне бы хотелось сделать что-то с этим миром, который тратится впустую.

— Серьёзно, что происходит?

Голос заливал небольшую, продолговатую комнату.

В комнате мужского общежития находилась двухъярусная кровать и шкафчики рядом со входом, на которых значилось «Пуп земли — Саяма» и «Здравомыслящий — Синдзё».

Из окна напротив входа проглядывалось начало ночи, и у стола перед ним кто-то сидел. Невысокий парень повязал бандану вокруг головы и носил чёрную футболку и штаны от школьной формы.

Он разговаривал с кем-то по мобильному телефону.

— Как там Микаге-сан? А, это её дневник. Она пишет в нём каждый день. Ты можешь на секунду дать ей трубку?

Через несколько секунд, он проговорил к звукам, исходящим из трубки.

— Микаге-сан, ты пишешь в дневнике, да? Не думаю, что смогу его сегодня прочитать, но ничего, если я прочту завтра утром, когда мы отправимся с остальными в Окаяму?

После кратковременной тишины, он немного опустил голову.

— Извини. Я не должен был тебя подводить. В общем, я снова позвоню утром, но если возникнут проблемы, ты можешь попросить Казами-сан мне позвонить. Не переживай. Она старшеклассница, поэтому занимает положение выше меня, и ты можешь ей доверять. Я обещаю, что она не сделает ничего против твоей воли. Можешь передать ей назад трубку?

После ещё одной паузы, он почесал затылок.

— Ах, да. Так и есть. Я как-то могу её понимать, пускай она и не может говорить. Мне просто приходит в голову мысль, о чём она вероятно думает. Конечно, я передам трубку Изумо-сану.

Из нижней койки появился Изумо, одетый в чёрную спортивную куртку, и поднял руку в сторону парня у окна.

Парень бросил ему телефон, и Изумо его поймал.

— Что там, Чисато? Тебе одиноко? — заспано спросил он. — Ага, Хиба сказал что-то о понимании её, даже когда она не говорит. Все эти домыслы выглядят по мне довольно опасными.

— И-изумо-сан! Ты всё испортил!

— Хм? Не переживай об этом, Чисато. Это просто жалобы мелкой сошки. Мы тоже можем понять без слов чего хотим. Вроде, когда мы в постели каждую ночь и — ты убьешь меня, если я скажу что-то ещё? Сбросишь меня завтра с вертолета? Ха-ха-ха. Незачем стесняться.

— Это называется «стесняться»?

Хиба зыркнул на него от окна, но Изумо не обратил никакого внимания.

— Ну, надеюсь, ты приятно проведешь время с Микаге. У тебя давненько уже не было женского соседа по комнате, ведь так?

— Ох, ты бы не мог кое-что передать Казами-сан? Скажи ей не помогать Микаге-сан, когда она ходит с тростью, и не помогать, даже если она споткнётся. И даже если проще общаться через письмо, скажи ей по возможности этого избегать. Это может занять больше времени, но она сможет понять, что Микаге-сан говорит на основе её ограниченного произношения.

— А ты строг.

— Микаге-сан сама этого хочет.

— О? — поражённо проговорил Изумо. — Ты это слышала, Чисато? Конечно, я слыхал, что поднялся немалый шум, когда ты зарезервировала для неё женскую баню. Она довольно взрослая.

Некоторое время Изумо просто кивал и слушал голос из трубки.

После изрядного количества замечаний и около семи кивков, он повернулся к Хибе.

— Тебе есть ещё что сказать?

— Нет, — ответил Хиба.

Изумо передал, положил трубку, вздохнул и поместил телефон на зарядное устройство на полу.

— Что ж, а теперь.

Изумо повернулся к Хибе, и тот нахмурился.

— Что такое? Выглядит так, будто ты хочешь что-то сказать.

— Я просто подумал как это странно, что мой дед, твой и Саямы знали друг друга.

— Странноватое чувство. Но…

— Но?

Хиба примирительно почесал затылок.

— Я всё так же не собираюсь рассказывать тебе о второй скверне. Извини.

— Это ничего, но наша утренняя битва не вызвала у тебя желание примкнуть к нам?

Хиба рассеяно улыбнулся и не ответил, поэтому Изумо выдал тихий смешок.

— Хиба, что ты собираешься делать, когда битва с 3-м Гиром завершится?

— Это просто. Это будет значить, что Микаге-сан сможет снова эволюционировать, поэтому я оставлю Керавнос со всеми вами и заживу в мире.

— Ты сражаешься ради её эволюции?

— Да, — ответил он. — Мне кажется, что она не эволюционирует, потому что мы вынуждены сражаться, и потому что у нас нет Концептуального Ядра. Я просто хочу быть с ней и…

— Можешь не говорить. Ты слишком развеешь чувство по воздуху.

— Возможно, но у тебя есть что-либо похожее?