Микоку не могла ответить на вопрос Тацуми.

…За что я сражаюсь?

Она знала ответ, но ни с кем не собиралась им делиться. Даже с Тацуми.

Она хранила молчание, шагнула на травянистую насыпь и начала двигаться прочь.

— Ты не можешь ответить как в подростковом фильме?

— Нет, — произнесла она. — Я не могу сказать это и в стиле фильмов про якудзу или фильмов с монстрами.

— Ага, так, наверное, не получится. Хотя сделать это как в «Хейди против Меха Ондзи» на прошлой неделе, было бы неплохо.

— Они так и не показали чем закончился бой между Мах Питером и Гигантской Кларой, следовательно, я поставлю этому D. В общем, если тебе есть что сказать, хватит ходить вокруг да около и говори.

Она развернулась на насыпи и обнаружила, что Тацуми не двигается.

На её приподнятом взгляде, лунный свет осветил её тихую улыбку.

Этого выражения лица хватило, чтобы Микоку отступила.

— Если ты хочешь, чтобы я рассказала, то пожалуйста, — сказала Тацуми, по-прежнему улыбаясь. — Мне верится, я знаю, что ты думаешь касаемо Сино. Как только грядущая битва с UCAT завершится, и этот мир станет нашим, ты оставишь всё на Сино и исчезнешь.

— …

На секунду Микоку не знала, что и сказать.

…Откуда она знает?

Чтобы скрыть изумление в сердце, она заставила себя пожать плечами. Девушка выдала издевательский смешок и попыталась отвергнуть заявление Тацуми.

Микоку приоткрыла уста, но Тацуми заговорила раньше.

— Не волнуйся. Я не расскажу Сино, и она не сможет понять, насколько ты безрассудна, разве что скрестит с тобою мечи.

— Постой, Тацуми. Хватит твоего безумного бреда.

— Ты же хотела, чтобы я рассказала, разве нет? Ты не имеешь права меня останавливать, так что я буду говорить, и ты будешь слушать до конца. Если у тебя есть жалобы, тогда можешь впасть в отчаяние и сделать это с громким звуковым эффектом.

[Пича-а-аль!!]

— Алекс, помолчи. И не подслушивай разговор между девочками.

[Пича-а-ль…]

Тацуми вдохнула, но Микоку провела рукой по волосам, чувствуя внутри себя нетерпение.

Тацуми была абсолютно права.

Армия рано или поздно столкнётся с UCAT и использует свою силу, чтобы занять в этом мире лидирующее положение.

Но Микоку знала определённый факт.

…Победа силовым путём редко приводит к хорошему результату, даже если ты сумеешь после этого удержать контроль.

Если Армия получит права на мир после их победы, Микоку казалось, что лучше всего будет оставить эти права человеку, который находится от силы Армии дальше всех.

И как та, кто использует эту силу, она отдалится от этого человека.

…Мне необходимо отдалиться от Сино.

Но Тацуми также упомянула, как она это осознала.

…Она осознала, что я в отчаянии, когда мы скрестили мечи?

— Тацуми, — позвала Микоку. — Какое отношение моя отчаянность имеет к Сино?

Ответ пришёл без промедления.

Тацуми проговорила, разведя руки под лунным светом.

— Всё просто. Отчаяние подразумевает, что ты готова умереть, но почему ты готова умереть? Обычно, люди умирают не ради себя. Это означает, что дело в ком-то другом, и раз речь о тебе, кто бы это был кроме Сино?

Плечи Тацуми зашевелились, и она прибыла к глазам Микоку до того, как та сумела приготовиться.

Она не могла даже удивлённо вскрикнуть, перед тем как Тацуми подняла руку над её головой.

Рука сложилась в кулак и направилась вниз.

— Вот дурочка.

С пространства между кулаком и головой вырвался оглушительный звук, от макушки до зада пронеслась боль, и сила покинула её ноги.

— !..

Микоку ухватилась за голову и присела, тогда как Тацуми вздохнула и поставила руки на пояс.

— Знаешь, — сказала Тацуми, словно прося её подготовиться к последующим словам.

Микоку подняла взгляд к своему учителю фехтования, которая перестала улыбаться и расслабила лицо.

— Микоку, ты сражаешься ради Сино, — донёсся голос Тацуми. — Но если ты умрёшь, это будет вина Сино. Вот что значит сражаться ради кого-то другого. Ты можешь сражаться из-за них, но также умираешь из-за них. Выходит, ты бы не умерла, если бы их не было.

— …

— К счастью, Сино не осознает, о чём ты думаешь. Иначе бы не дала тебе ступить на поле боя. Она бы сказала не делать такого ради неё. Однако речь бы шла скорее о побеге от ответственности, чем о заботе за твою сохранность.

— Сино никогда бы не вздумала бежать от ответственности! — Инстинктивно воскликнула Микоку. — Она волнуется за других и никогда не будет переживать о собственной ответственности!

— И поэтому ты можешь с легкостью винить в своих ранах её. Это нечестно, Микоку.

— !..

— Что это за взгляд? Я попала по больному месту? Можешь злиться, сколько захочешь. Выплесни хороший взрыв ярости.

Микоку на это отреагировала.

Её движение было внезапным, но Тацуми спокойно отступила назад, словно этого ожидала.

Однако Микоку сумела заметить Тацуми.

…Направо!

Она положилась скорее на инстинкты, чем на зрение, чтобы шагнуть на насыпь и послать правый кулак в удар.

В следующий миг что-то обернулось вокруг её руки.

Её что-то схватило.

— Кх.

Микоку не могла пошевелиться. Её запястье зафиксировали на месте, а ноги остановило давление на бедре.

Но в то же время её рука пробилась.

— Это впервые твоя атака меня достигла?

Микоку повернулась к вопросу и обнаружила, что они обе уставились друг на друга на полпути вверх на насыпи. Правая рука Тацуми схватила её запястье, и чуть дальше находилось привычное бесстрастное лицо девушки.

— Эта ярость привела твою атаку на меня, но на кого она направлена?

Зрение Микоку перевернулось.

К тому времени как она осознала, что её швырнули, в поле зрения оказалась луна. Ей показалось, что её бледный свет напоминает сверкающий драгоценный камень.

— !..

Когда Микоку рухнула на землю, то оказалась совсем не рядом с насыпью. Она приземлилась почти у центра прогалины в двадцати метрах от края. Столкновение заставило её кашлянуть, и с расстояния до неё донёсся голос Тацуми:

— Порой ты действительно ведёшь себя глупо. Почему ты потеряла бдительность? Не забывай готовиться к падению, и тем самым уменьшишь напряжение на лёгкие.

Ей не хватало самообладания, чтобы ответить, и, поднимаясь, она продолжала кашлять, и Тацуми подбежала к ней сбоку.

— Ну же, ну же. Вставай и думай. Тебе следует принять решение. Решишь ли ты сама сражаться или перекинешь всю вину на Сино? Я не скажу, что из этого правильно, а что нет. Решив сражаться ради себя, ты можешь эгоистично отправиться на смерть, — сказала Тацуми. — Но Сино делает всё возможное, чтобы вы все её признали. Она делает это не ради тебя, правда. А ради самой себя.

— Я… — начала Микоку, пока Тацуми не стукнула её по голове.

— Тебе не нужно отвечать сейчас. Не торопись, — рассмеялась Тацуми. — Подумай об этом сколько потребуется. Когда бы ты не сражалась: ты ранишь своего противника, они ранят тебя, кто-то важный для тебя может пострадать, но всё же ты выживешь. Что бы не случилось, посмотри, сможешь ли радоваться тому, что выжила. Посмотри, сможешь ли эгоистично более радоваться своей сохранности, чем вреду, нанесённому противнику.

На этих словах Тацуми неожиданно глянула в глаза Микоку, и её выражение лица рассыпалось в улыбке.

— Не заставляй меня слишком тебя отчитывать, ладно? Сино послушна, поэтому выговаривать её скучно. Ты, с другой стороны, сопротивляешься, поэтому выговаривать тебя гораздо веселей.

— Эта последняя часть просто-таки навязывала твоё мнение.

Но поднявшись, Микоку спросила:

— Если я буду сражаться, то со временем смогу говорить без умолку о такой же ерунде?

— А тебе хочется?

— Мне некому такое говорить, — сказала Микоку. — И я думаю, что если хочу отыскать собственную причину сражаться, то нуждаюсь в партнёре. Мне нужен кто-то, кто не содрогнётся, когда я спрошу о значении моих действий, кто примет это всё с улыбкой.