Что именно эти слова означали?

— Э-эм…

Её знание пришло от газет и журналов. Когда девушка смешала это с нынешней ситуацией, то почувствовала слабость.

Что-то упало с её глаз.

Сино моментально подумала позвать на помощь Микоку, но её здесь не было. Она должна быть сильной.

Девушка перетерпела и медленно подняла на него взгляд, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

Сино заготовила для хмурого лица Ацуты одно слово. Она уставилась в потолок, сделала вдох и широко раскрыла рот:

— Насильник!!

— Д-дурёха! Не воспринимай это буквально!!

— Ваааааа!!

— Не реви!!

Следующий голос донёсся от пересечения коридора.

— Ах ты ублюдок!

Громогласный голос сопровождало нацеливание несчётного количества ружей.

— Ацута! Ты довел одно из самых драгоценных ресурсов нашей планеты до слёз! Но это выражение лица тоже сойдет!

— Хватит уже вашей непоследовательной распущенности! — воскликнул он в ответ. — Короче, она и есть враг?!

— Ты враг всей вселенной!!

— Не дурите! Хотите, чтобы я порубил вас всех на куски?!

Пока голос Ацуты эхом разносился по коридору, проговорил новый человек.

— Подождите секунду. Послушайте.

Сино обеими руками вытерла с глаз слёзы и, повернувшись, обнаружила молодого мужчину в лабораторном халате и сандалиях, бегущего с левой стороны перекрёстка.

— Чем вы все занимаетесь?

— О, Касима. Эти придурки по какой-то причине считают меня своим врагом.

Молодой мужчина по имени Касима повернулся к Ооширо и вздохнул.

— Директор UCAT Ооширо, Ацута всегда подходит к сражению всерьёз. Я не могу представить, зачем бы вам понадобилось направлять на него оружие. Должно быть, здесь какая-то ошибка.

— Верно, так и есть. Скажи этому старому извращенцу, насколько я великолепен.

Ооширо кивнул и поманил Касиму к себе.

Касима наклонился, и Ооширо прошептал ему на ухо.

Он пару раз кивнул, и повернулся к Ацуте.

— Так делать нельзя, Ацута.

— Не предавай меня так просто!

— Да замолчите!

Сино увидела появление ещё одного человека.

Дверь на стене слева отворилась, и вышла невысокая девушка.

У неё были длинные серые волосы, и у её ног стоял чёрный кот.

Сино знала, что её звали Брюнхильд, и что во время битвы с 1-м Гиром она была частью их основных сил.

Девушка посмотрела сначала на пересечение коридоров и затем на Сино.

— Это вы так расшумелись?

Она определённо не ожидала ответа, потому что нахмурилась и произнесла быстрым, раздражённым тоном:

— Я серьёзно занята, поэтому тише.

Почувствовав, что её обругали, Сино лихорадочно проговорила:

— И-извините.

— О? Ты действительно думаешь, что извинения достаточно?

Хмурое лицо повернулось в сторону Сино.

Ой, — подумала она. — Моё инстинктивное извинение дало ей повод для обвинений.

Брюнхильд прищурилась, наклонила голову и глянула диагонально вниз на Сино.

— Хочешь знать, чем я занимаюсь?

— Н-не особо.

— Ясно, — Брюнхильд улыбнулась. — Я тебе расскажу: я работала над моим домашним заданием на лето.

Сино раньше уже слышала этот термин. Она никогда не ходила в школу. Взрослые в Армии давали ей достаточно профессиональных знаний, но девушка обладала лишь поверхностными сведениями об особенностях обычных школ.

Из того, что она слышала: домашнее задание на лето являлось чем-то, чему все придавали огромное значение, но вместе с тем всегда откладывали под самый конец каникул. Люди, которые заканчивали его в самом начале летних каникул, предположительно, были довольно исключительны.

И одна из таких исключительных персон стояла прямо перед ней.

Её радость от встречи с таким человеком приняла форму вопроса.

— Ч-что ты делаешь в своём домашнем задании?

Этот любопытный и заинтересованный вопрос заставил Брюнхильд вытянуть руку на расстоянии десяти сантиметров от лица Сино и показать, что она держала.

— Цикады. Я собираю насекомых.

— …

— Я поймала их вчера вечером. И как раз закончила приготовления к процессу создания из них образцов. Знаешь, как это делается? Сначала, ты вкалываешь иглой анестетик в кончик их зада. Едва лишь они перестанут дёргаться, ты вводишь в них ядовитый отвердитель, тоже через зад. Затем вонзаешь булавку в центр вот так.

На проколотый живот цикады у Сино спёрло дыхание.

— Не волнуйся. Я вколола анестетик. Но когда вводила отвердитель, местная шумиха заставила иглу войти под углом, и отвердитель вытек наружу.

— Э?

— Она всё ещё жива.

Цикада неожиданно зашевелилась. Пока она стрекотала, её шесть ножек задрожали и скорчились.

Звук насекомого заставил Сино отступить.

— Не-ет!!

Но Брюнхильд продолжала на неё взирать, не особо одаривая вниманием цикаду.

— Я сказала тебе не кричать.

Она прижала ко лбу Сино нечто твёрдое. Оно было слегка острое, шевелилось и болезненно хваталось за её кожу.

Как только Сино подумала о том, что это, то едва не потеряла сознание.

Стрекотание цикады прекратились и ей в лоб впились шесть острых предметов.

Сино начала слышать вдалеке собачьи шаги и лай, и любопытствовала, не мерещится ли ей это, но затем её лба достигла ещё одна острая боль.

Едва лишь она задумалась, что это было, Брюнхильд произнесла.

— О, она присосалась.

Её инстинкты ей сообщили, что присосалось, поэтому Сино открыла рот и её конечности напряглись.

— Цикадаааааа!!

Она заорала и с потолка и стен вырвались собаки.

Под аккомпанемент лая, криков взрослых и выстрелов, девушка с цикадой готовилась к сражению.

Она швырнула скальпель из своего набора для сбора насекомых к Ацуте.

— Бог мечей, не стой без толку!

— Не говори мне, что делать!

Как только Ацута подхватил клинок, Широ начал двигаться, и с рукава Брюнхильд вылетела бумага.

Это была взрывная бумага.

Разразился взрыв, и началась битва на мечах.

В предрассветной ночи виднелась луна.

Половина убывающей луны уже плыла на западе. Её высота напоминала о приближающемся рассвете.

На неё уставилась женщина.

Она стояла у белого здания на вершине небольшой горы рядом с широким, плоским городом.

Она была одета в белую ночную рубашку и стояла поверх лифта на высоте восьмого этажа. Женщина прислонилась к перилам и взирала на луну, но неожиданно остановилась.

Она опустила взгляд к городу.

— Курасики. Странно думать, что я могу видеть их, но они не могут видеть нас.

В этом историческом городе ночь наступала рано, но его утра выглядели обычными. На небе стояла луна и часы 3-го Гира указывали на начало рассвета, но…

— Там не особо много огней.

Этот плоский населённый пункт не полнился агрокультурой и не имел гавани, поэтому люди работали, чтобы защитить историю и сохранить свой город.

…Но они всё так же живут настоящим.

— Как нравоучительно, — обреченно пробормотала Мияко, глянув в небо.

Когда этим вечером она решила остаться, Мойра 1-я и Гиес сообщили ей две оставшиеся части информации, давая ей возможность передумать.

Она вернулась мыслями к одной из них.

— Я из 2-го Гира.

Её мать не говорила об этом ни слова.

Согласно Мойре 1-й, она, скорее всего, была натурализована, и многие из 2-го Гира присоединились к Лоу-Гиру после завершения Концептуальной Войны. Она также упомянула, что Цукуёми — это фамилия императорского рода 2-го Гира.

— Хех.

…Выходит, я принцесса.

Ей это не нравилось, и Гиес продолжила, заявив следующее:

— Согласно некоторой информации, которую мы получили, женщина по имени Цукуёми занимает должность директора отдела разработок Токийского филиала UCAT, организации Лоу-Гира, противоборствующей Концептуальной Войне и нашему врагу.

— Это определённо моя мама, — ответила Мияко.