…Что с этим такое? Меня наконец-то приняли, и я так резко выражалась, но выясняется, что я не из Лоу-Гира и моя мать лидер во вражеской организации.

Мойра 1-я и остальные попросили её решить до следующего утра, останется ли она, или уйдет.

Мияко размышляла о переменчивой ситуации и начала напевать песню.

— Silent night, Holy night.

Какая памятная песня, — подумала она.

Последней ночью, которую девушка провела со своим отцом, семья пела эту песню.

Мияко пела её по случаю, вспоминая то время.

Её мама наоборот этого избегала, но неожиданно начала напевать её снова в мае. Это началось, когда мать осталась ночью в ИАИ на «вечеринку» и вернулась с ушибленной спиной.

Что с ней тогда случилось, — любопытствовала Мияко.

После чего выдала ещё один самоуничижительный смешок.

— Хех. Сначала это собеседование, а теперь я не могу разобраться в себе.

…И я не знаю ничего о других.

— Тебе ещё далеко до полноценного взрослого, Мияко.

Едва она пробормотала это в небо, то увидела свет.

Бледное свечение напоминало луну, но оно исходило не с неба.

— Изнутри?!

Бледный свет двигался по тусклому коридору, видневшемуся через запасной выход у неё за спиной.

Он обладал человеческой формой.

…Женщина?

Женщина, испускающая бледное свечение, и длинные волосы того же цвета пронеслись по воздуху, спускаясь по ступенькам рядом с аварийным выходом.

Она не человек, — осознала Мияко.

В конце концов, люди не сияют, и сквозь них не просматривается фон.

— И разве они могут делать такое лицо?

Мияко увидела лицо с поникшими бровями. Рот перекосило, словно в рыдании, а глаза были обессилены, словно что-то выискивая.

Если бы она была человеком, то ревела, — подумала Мияко. — Её выражение лица выглядит так, словно замерло в миг перед плачем.

Но если она не человек, то кто же?

Призрак? — Предположила Мияко, перед тем как покачать головой.

Когда Мойра 1-я позавчера рассказывала ей о 3-м Гире, то упомянула Тартарос Махину. Души людей полностью помещались внутрь, но конкретного человека нельзя было призвать.

Это означало, призраков индивидуальных людей не должно существовать.

— Тогда, что же это?

Мияко поднялась от перил лифта, но сияющая женщина больше не виднелась у подножья лестницы. Она знала, что ступеньки ведут к ангару внизу.

Гадая, стоит ли ей сходить проверить, Мияко кое-что вспомнила.

— Эта женщина была на портрете в холле?

…Артемида?

Это сестра Аполлона.

Она в той или иной форме находилась внутри базы?

— Или у меня начались галлюцинации от усталости?

Мияко приложила ладонь ко лбу и обнаружила пот.

Эта влага и холодный лоб сообщили ей правду.

И затем вместо света пришёл шум.

Снизу к ней донесся крик.

— ———!

Это был механический голос, исходящий от входа в ангар. Он как будто затряс даже свет, сочившийся из приоткрытой двери, и звучал почти по-звериному.

…Это вопль.

Пронзительный вопль продолжался снизу.

Мияко узнала в нём крик Тифона, но не понимала, почему он сейчас поднял голос.

Что происходит?

Мияко попыталась прислушаться, но вопль потряс её спину.

— Кх.

Завертевшееся в глубине неприятное чувство послало её внутрь.

От красного ковра под её стопами исходила приятная мягкость, и вопль из входа в ангар исчез.

Когда Мияко осознала, что он не исходит от подножья лестницы, она облегчённо вздохнула.

С этим теплым вздохом женщина прислонилась к стене.

…Что это был за вопль?

Он уже растворился, и она не услышала второго.

Это обрадовало её ещё сильнее, но в то же время…

…Прости.

Толи из-за того, что она видела лицо бледно-сияющей женщины, толи из-за понимания вопля Тифона, ей хотелось что-то с этим сделать.

— Проклятье.

Мияко вытянула перед глазами правую руку.

— Проклятье!

Она стиснула левый кулак и врезала в стену.

Мияко в очередной раз осознала, насколько самодовольна. Днём она раздавала горничным имена и находилась в их окружении. Вечером разговаривала с Аполлоном. После этого ей показалось, что она в какой-то степени их поняла.

…Но это не так.

Мияко решила здесь остаться. Завтра девушка позавтракает и отправится в ангар. Там она честно и справедливо встретится с Тифоном, пока остальные заняты.

— Проклятье…

На этих словах Мияко осознала, что в её ушах застоялся звук: вопль Тифона.

Интенсивность того крика соперничала с желтизной, увиденной в его глазах.

— Кх!

Мияко прикрыла лицо вытянутой рукой и вспомнила молодого мужчину с тем же цветом глаз, что и у Тифона.

Что бы он сделал, если бы услышал крик, который обладал той же интенсивностью, как и его глаза?

И кто заставил Тифона так вопить?

…Это не Аполлон?

Мойра 1-я говорила, что он единственный человек на базе, и это подразумевало, что только он мог пилотировать Тифона.

Но кто же тогда эта женщина?

…Тифон закричал после того, как она туда спустилась.

Но Мияко покачала головой. Чтобы пилотировать Бога Войны необходимо живое тело. Тело этой женщины было соткано из света, и она даже не производила шагов.

В таком состоянии она не сможет заставить что-либо зашевелиться.

— Что происходит? Я думала, это земля машин.

Мияко подумывала спросить Аполлона, но покачала головой.

Она подождет до завтра.

Затем отправится в ангар и выяснит там правду.

— Этот богатенький мальчик мне не ответит, даже если я его спрошу.

Под голубым утренним небом раскинулся темно-синий простор, отражающий лунный свет и вздымающийся и ниспадающий волнами.

Это было море, но оно не тянулось до горизонта.

За кораблями и водоплавающими птицами лежал противоположный берег и голубовато-серые горы.

В сторону моря отправился голос.

— Внутреннее Японское море!

Женский голос принадлежал Казами.

Он исходил от пристани, врезавшейся в море. На бетонной гавани собралось несколько десятков человек, и Казами стояла во главе, держась руками за ручки инвалидной коляски.

Каталка перевозила вдоль гавани девушку с длинными светлыми волосами.

Эта девушка, Микаге, глянула на Казами, приоткрыла уста и тихо произнесла:

— Эо уеее яохое ое?

— Верно, — ответила улыбающаяся Казами. — Внутреннее Японское море.

Микаге кивнула и глянула за спину другой девушке.

Там стояло два парня: Изумо и Хиба. Последний наградил Казами восхищённым взглядом.

— Казами-сан, ты определённо сблизилась с Микаге-сан.

— Мы были вместе с прошлой ночи, включая автобус, вертолет и поезд на пути сюда. Ты ревнуешь, Хиба?

— Ревную я, Чисато. Я переживаю, как бы в тебе не пробудилась любовь, что пересекает половой барь… гфх.

Казами преждевременно закончила ненужный комментарий и огляделась по сторонам.

Люди, ожидающие корабль на пристани и гавани, были Отрядом Левиафана, а также членами специального и стандартного подразделений, которые обычно с ними работали.

Тренировочный лагерь находился на необитаемом острове, и они уже проделали путь от Окутамы до Окаямы на вертолете UCAT и оттуда на поезде до Курасики.

Они прибыли в порт Мидзусимы на юго-западной стороне Полуострова Кодзима, но это был не рыбный порт. Он функционировал как промышленная гавань, и туда можно было добраться на поезде от Курасики. Индустриальная область использовалась множеством корпораций, как например Мицубиси.

— Компания Изумо, по-видимому, использовала его с ранних дней Института Авиации Изумо.

Исходя из того, что Казами рассказывал отец, судостроение в местности процветало даже больше, чем в Йокосуке во время Второй Мировой Войны.