— Позаботился. Всё займет около 90 минут, но этого должно хватить.

Саяма вытащил из бокового кармана рюкзака пластмассовый футляр.

В нём находилось два устройства для прослушивания и портативный диктофон. Эта комбинация заставила Синдзё удивлённо наклонить голову.

— Это правда сработает?

— Сработает. Я проигрываю смонтированный мною фиктивный разговор.

Он повысил громкость диктофона, чтобы она могла услышать.

[Я-я не могу совладать с чем-то настолько большим!]

[Мы теряем время. Ты, похоже, проявляешь к этому экстраординарный интерес. В общем, отринь свои страхи. Попроси этого жёстко и грубо!]

[Я знаю, что так говорила… но…]

[Ну а теперь. Не останавливайся, Синдзё-кун. …Хм? Почему ты только что отдернулась?]

Саяма повернулся к Синдзё с серьёзным выражением лица.

— Какой изумительный монтаж. Теперь, ты видишь в этом какую-то проблему, Синдзё-кун?

— Я вижу одну в твоих мозгах!! …Постой-ка. Ты же не записываешь всё, что я когда-либо говорю?

— К сожалению, это оказалось невозможным, поскольку в нашу первую встречу мы разговаривали внутри Концептуального Пространства, где не работали батарейки.

Синдзё неожиданно ослабла и упала на колени, поэтому брови Саямы приподнялись.

— О нет. У тебя анемия, Синдзё-кун? Здесь случайно поблизости нет ресторана, подающего сасими из печени? Нет, мы не должны вести себя как плотоядная пара. Более подходящим будет…

— Э-эм, до того, как ты придёшь к безумному решению, попытайся успокоиться. Давай сосредоточимся на более актуальных вещах.

Она встала, обхватив ладонью лоб, нахмурилась и наклонила голову.

— Ты проигрывал это для жучков всё это время?

— Разумеется. Команда прослушки специального подразделения UCAT, скорее всего, прислушиваются к своим наушникам со смиренными взглядами на лицах. Но не переживай. Если они попытаются сделать несанкционированные копии или продать это, я намереваюсь подать на них в суд за нарушение авторских прав.

Это безнадёжно, — осознала Синдзё. — Наверное, мне стоило подготовиться получше.

Она могла лишь вздохнуть, но после второго вздоха сумела проговорить:

— Ну, в любом случае отправляйся по своим делам, Саяма-кун.

— Почему ты махаешь ручкой, словно пытаешься прогнать меня в супермаркет?

— Ох, ну… Оно само вот так получилось.

Она глянула на часы и увидела, что уже ровно полдень. Он сверил собственные часы, поместил Баку назад в грудной карман и повернулся к супермаркету.

— По возможности, я надеюсь получить некую информацию касаемо Синдзё из Департамента Национальной Безопасности, — неожиданно выдал он.

Синдзё слегка ахнула, когда он произнёс с честностью во взгляде, хотя и смотрел мимо неё.

…Он, оказывается, думал об этом.

Она была счастлива, но прочистила горло, в знак того, что её следующее заявление будет тем, что она должна сказать, а не тем, что она хочет сказать.

— Я рада это слышать, но тебе не следует отдавать предпочтение мне. Ты должен учитывать всех.

Он выдал горький смешок, кивнул и повернул своё невозмутимое лицо в её сторону.

— Я прекрасно понимаю. Прежде всего, информация о Департаменте Национальной Безопасности также должна включать сведения о горной обезьяне с тем же именем, что и у меня. Я должен устранить более постыдные вещи до того, как их кто-либо увидит.

— Мне кажется, это неправильно по другой причине…

— Понимаю. Так или иначе, я надеюсь, мы сможем что-то из этого узнать. Как о наших родственниках, так и о 3-м Гире.

Он повернулся к свёртку ткани, прикреплённому ремешком сбоку рюкзака. Там содержался меч, который им передала Гиес, обещая с ними поговорить.

— Мы должны поместить это там, где, как нам кажется, расположена база 3-го Гира, верно? У тебя есть какие-то идеи? — спросила она.

— У меня есть общая идея. Когда мы сюда прибыли, я услышал об атаке Армии, которую старик назвал «восхитительным вторжением красавицы», но он также упомянул о сведениях, которые слышал от Брюнхильд-кун.

— От Брюнхильд-сан? Почему ей известно о 3-м Гире?

— Неподалеку находилась штаб-квартира городской фракции 1-го Гира. Похоже, в прошлом они пересекались, и после этого 3-й Гир передислоцировался. Когда разведгруппа 1-го Гира снова посетила участок, ничего не осталось.

— Но ведь так ещё сложнее узнать, где они находятся. Если бы они всё ещё оставались на своём изначальном месте, мы бы могли, по крайней мере, строить догадки на основе Теории Взаимодействия Мира и Божественных Штатов.

— Предугадать расположение того, кто исчез, может быть весьма очаровательным и познавательным. И это включает в себя твоих родителей, Синдзё-кун. Так что давай пока не заморачиваться. Мне бы хотелось поразмыслить о некоторых вещах.

— Каких вещах? — спросила Синдзё.

— К примеру, о второй скверне, которую не раскрывает нам малыш Хиба.

Синдзё вспомнила прошлое утро. Саяма в разговоре с Хибой был на удивление напорист, и после этого вёл переговоры с Гиес.

— Ты что-то понял, после тех вчерашних дискуссий?

— Да. Прошлой ночью я размышлял в ванной перед твоим появлением и…

— Ты внезапно растерял всю убедительность…

— Просто слушай. Прошлым утром я спросил у малыша Хибы, почему Аполлон сменил машину на Тифона, если он в прошлом использовал бледно-голубого Бога Войны.

— Да, и он тебе сказал, что не знает почему.

— Сказал, но он не отрицал, что Аполлон сменил прежнего Бога Войны на Тифона. Ты понимаешь, что это значит?

— А, — ахнула Синдзё, припоминая, что говорила Гиес. — Гиес сказала, что невозможно вести переговоры с пилотом Тифона, что они полностью отвергают эту возможность, и что каждый, кто знает секрет, возложит на себя скверну.

— Да, но Аполлон жив. Почему же тогда невозможно вести переговоры? Почему они всецело это отвергают? Я думаю, все эти загадки можно свести к одному: почему Аполлон сменил Богов Войны? У меня уже есть теория, но не хватает доказательств.

Он выглядел уверенным, поэтому Синдзё ему поверила. Когда он говорил с уверенностью, это могло вызвать проблемы, но он никогда напрямую не ошибался. Это само собой привело к следующему заявлению.

— Саяма-кун, ты удивителен.

Он прищурился, кивнул и выдал очарованный вздох.

— Это наивысший комплимент, Синдзё-кун. …Исходя из поведения малыша Хибы, мне кажется, он чувствует, что уже утратил свой шанс нам рассказать.

— Тогда… — Синдзё тщательно подобрала слова. — Это вроде того, как я сомневалась, раскрывать ли мне правду о себе?

— Да. Скорее всего, он невероятно добрый человек, поэтому слишком сомневается из-за заботы о других. Он видит всё, как неудобство для других. Его также сдерживает присутствие Микаге-кун, — сказал он. — Ты думаешь, он когда-либо давал ей себя утешить?

Она не смогла тут же ответить.

Она задумалась, что это значит, и применила концепцию себе с Саямой.

…А.

Она осознала, что он ссылался на то, как лежал у неё на коленях.

…Он не будет этого делать, разве что поранится, спасая меня, или выиграет у меня в карты.

Когда он чувствовал, что в состоянии свободно об этом попросить, он выкажет необходимость в ободрении.

— Интересно, Рюдзи-кун такой же? — подумала она вслух. — Получает ли он утешение от Микаге-сан, которая не может эволюционировать, говорить, или ходить?

— Я уверен, Микаге-кун с радостью это сделает, но мне кажется, он не решится спросить. Он как минимум подсознательно отнесётся к этому, как к возложению на неё ещё большей ноши, и сочтёт это высокомерием, — произнес Саяма. — Но бывают минуты, когда он может принять это утешение без чувства вины.

— Э?

Синзё подняла взгляд, и в ответ он ей улыбнулся.

— И это связано с его причиной сражаться. Вопрос в том, осознаёт ли он это или нет.

— У него и правда бывают такие минуты?

— Бывают. У всех бывают.

— Правда?

Она не знала ответа.