Сино держала один бумажный пакет, но Микоку, сидящая справа от неё, несла два. Микоку также расположила еще один пакет под её сиденьем, и один сверху в багажной полке.

Выражение лица Микоку, сидящей спиной к покрытому каплями дождя окну, было серьёзным. Она торжественно произнесла:

— Что ж, итак. Наша миссия пополнения запасов увенчалась успехом.

— Ты не проведешь меня напускной серьёзностью! Ты даже купила ту пушистую подушку! Обманщица!

— Ты сама заявила, что тебе её хочется.

— Нет, не заявляла. Я просто сказала, что она выглядит комфортно.

— Это то же самое, — сказала Микоку с улыбкой.

Но затем Сино увидела, как улыбка с лица Микоку неожиданно пропала.

Микоку уставилась в дождливую тьму за окном, и её брови слегка опустились.

Она, должно быть, заметила, что Сино на неё смотрит, потому что задала ей вопрос.

— Ты видела это в Синдзюку?

— Да. Мы всего лишь прошли мимо, но это определенно была Синдзё.

Сино вспомнила, как их рты изумленно открылись, и она едва не расплакалась, когда они разминулись с этим человеком.

Она отвела взгляд от Микоку, сильнее сжала пакет в левой руке, и дотронулась до локтя Микоку правой.

— Бесполезно… Она нас не помнит. Она совсем нас не заметила.

— Да. Все так, как мы и слышали. У неё не осталось воспоминаний о детстве.

— Что если в следующий раз я с ней заговорю. С моей силой…

— Нет. Использование твоей силы заставит её насторожиться.

— Но…

— Всё хорошо. Рано или поздно, мы встретимся с Синдзё. Я не могу сказать, правда, будет ли она тогда врагом или союзником. Кстати, ты видела, кто еще был там? То был Саяма Микото, мой враг, — Микоку немного тряхнула головой и вздохнула. — Это сложный вопрос. Синдзё рыдала в своем сердце. Быть может, этот Саяма сумеет остановить её слезы, а может и нет, но в любом случае, это навредит мне и заставит меня его ненавидеть.

Под дождем Саяма вернулся в своё общежитие.

Пройдя через холл, он увидел на часах, что уже 20:10.

Синдзё всегда отправлялся в купальню к четырем или пяти, после этого он занимался, и они ужинали в школьной столовой не позднее восьми.

— Интересно, поел ли Синдзё-кун без меня.

Отчасти проблема в том, что Синдзё не носил мобильный телефон.

…Но, возможно, мне стоило позвонить главе общежития, чтобы передать ему сообщение.

Саяма поспешил к своей комнате. Он обнаружил, что дверь не заперта, потому тут же её открыл.

Когда дверь плавно открылась, парень увидел противоположную сторону.

— Тут темно?

Комнату не освещало ни единого огонька.

…Где же Синдзё-кун?

Едва Саяма начал паниковать, Баку неожиданно высунулся из его грудного кармана, и кивнул головкой в сторону кровати.

Любопытствуя, что все это значит, Саяма пригляделся и заметил фигуру, спящую на нижней полке.

Это Синдзё.

Почему он спит так рано? — Задавался вопросом Саяма. — Возможно, сегодняшняя боль в животе вернулась.

Саяма закрыл дверь, и в темноте подошёл к окну.

Он поместил папку и Баку на свой стол.

После чего услышал шелест ткани, и, обернувшись, обнаружил белую рубашку, сидящую в темноте.

— Саяма…-кун?

— Прости. Я тебя разбудил?

— Нет. Ты можешь включить свет.

— Нет нужды, — сказал Саяма, присев на корточки рядом с кроватью.

Он обнаружил перед собой ослабшее выражение лица.

Изучая глаза Синдзё, парень неожиданно осознал, что кожа вокруг его глаз немного покраснела.

…Он что, плакал?

Но вместо этого Саяма спросил кое-что другое.

— Тебе что-нибудь нужно? Если хочешь поесть, я могу тебе принести.

— Нет, — снова произнёс Синдзё, слегка нахмурившись.

Парень выглядел подавленным и слегка держался за низ своего живота, спрятанного под одеялом.

Он также продолжил говорить, не давая Саяме возможности что-либо сделать.

— Не волнуйся. Это пройдет к завтрашнему утру. Надеюсь, под Фестиваль Всеобщего Отдыха будет солнечно.

— Да, мы можем насладиться фестивалем вместе.

— Да… Эм, Саяма-кун?

— Слушаю.

— Ты читал сюжет, который я тебе сегодня дал?

Саяма онемел. После того, как ему передали папку, он направился на работу и только сейчас вернулся назад.

За это время он никак бы не успел его прочитать.

…Вот должно быть, как для него это важно.

Его мысли породили тишину. Когда Синдзё осознал, что эта тишина означает, его ресницы опустились.

— Прости. Я попросил от тебя слишком многого.

— Вовсе нет.

…Сказать, что я был занят, прозвучит как неприкрытое оправдание.

Но у него действительно не оставалось времени, чтобы нормально его прочесть. Ему казалось, что это важно.

— Я прошу прощения за сегодня, но если позволишь, я бы хотел немного времени.

— Немного времени? Зачем?

— Вчера ты сказал, что хочешь, чтобы я тебя узнал, — Саяма произнес напрямую слова из своего сердца. — Так же, как ты пытаешься себя выразить, мне бы хотелось времени и решимости, чтобы должным образом тебя узреть.

— И если у тебя это будет, ты прочтешь?

— Да, прочту.

— Но я могу завтра уехать.

Правая рука Синдзё ухватилась за левый рукав Саямы.

Он его сжал, но торопливо отпустил и медленно вернул руку назад.

Синдзё выдал слабый стон, и слегка согнулся.

Затем расслабил тело и, продолжая глядеть на Саяму, залез обратно под одеяло спиной вперед.

— Прости.

Синдзё спрятал голову под одеялом, поэтому Саяма ничего не мог больше поделать.

Он подумал над тем, чтобы прочесть сюжет сейчас, но решил, что в такой атмосфере лучше не стоит.

…Это будет означать излишнюю спешку и попытку уклонится от проблемы.

С этой мыслью он неожиданно замер.

Парень услышал, как Синдзё подавил еще один стон в тот же миг, когда сам Саяма ощутил боль в груди.

Гадая, откуда эта боль пришла, он неожиданно припомнил старое воспоминание.

Давным-давно, Саяма ощущал посреди ночи боли в животе.

В детстве, когда тело еще полностью не сформировалось, все испытывают такого рода боли.

Оно вызывало определенную боль у того, кто её чувствовал, но все вокруг будут вести себя так, словно это мелочь, и действительно, она исчезнет следующим утром.

Он вернулся туда мыслями. Его родители были рядом, но как они поступали?

Пока Саяма пытался припомнить, боль в его груди усиливалась, но он должен был это сделать.

— Мм…

Стон Синдзё заставил Саяму торопливо поместить правую руку к левой стороне груди.

Как злодей, он должен кое-что сделать.

В небольшой гостиной тихо раздавались звуки ночного телешоу.

Это была жилая комната поместья Касимы.

Два человека смотрели телевизор, улавливая слабый шум дождя снаружи.

То были Касима и прислонившаяся к нему Нацу.

Они сидели перед столом на подушках.

На столе находились две бутылки саке и две соответствующие чашечки.

— Я смотрю, тебе понравилась обжаренная песчанка.

Касима неожиданно осознал, что продолжал возвращать свои палочки в кастрюлю с небольшой рыбой.

— Фишка в том, чтобы раздельно приготовить песчанку и жареный тофу в бонито бульоне, и смешать их вместе потом.

Мужчина не знал, какой эффект это вызывало, но количество рыбы, что он уже подхватил, говорило само за себя.

— Она хорошо идет с саке.

Он отхлебнул саке, которое они редко когда выставляли на стол.

Затем припомнил ужин прошлой ночи.

Основными блюдами был сквош и блюдо из угловатой фасоли с варёными побегами бамбука, завёрнутыми в ветчину.

Это всё хорошо шло с рисом и мисо супом.

Находясь дома, Касима чувствовал себя гораздо лучше.