Глядя на молодых людей, Касима положил руку на клинок Фуцуно.

Металлическая масса раскалилась добела, и над ней мерцал воздух.

Пять человек перед его глазами разом ахнули. Но…

— Ничего не произошло? — с побледневшим лицом спросил Миками.

Касима кивнул.

Как и сказал Миками, левая рука Касимы не пострадала от клинка высокой температуры.

— Мы боги мечей, оружейные боги, и кузнечные боги. Вам не может причинить вред то, что вам предназначено использовать. С металлическим блоком, который следует превратить в клинок, вам не нужно ничего, кроме кокиля и чекана. Вообще, даже этого многовато. Чем больше вы работаете с ненужными инструментами, тем сложнее вам будет общаться с металлом.

Касима подхватил сломанный эфес Фуцуно.

Он поднял его вверх, покрутил вокруг, и протянул рукоять к пятерке человек.

— Если вы доверяете своему имени достаточно, чтобы к этому прикоснуться, то можете помочь с работой над Фуцуно. Вам ясно?

Саяма глядел на ночное небо.

Парень лежал, распластавшись на земле.

Я испачкал свою одежду, — подумал он, поднимаясь на ноги в жилете.

Поворот головы вызывал тупую боль. И более чем в одном месте.

…Это говорит о том, сколько раз уже меня швыряли на землю.

За холодным ночным воздухом он мог видеть темное небо и темные очертания гор.

Саяма находился в открытом додзё, расположенном рядом с домом/додзё Хибы Рютецу в горах Окутамы.

Додзё стояло на возвышенности, и поэтому звездного света хватало, чтобы разглядеть землю.

Окруженный вечерней росой в воздухе, Саяма поднялся и глянул через плечо.

Он был внутри пятнадцатиметрового прямоугольного деревянного додзё. Центр был истоптан настолько, что не осталось травы, и в данный момент там стоял старик.

Это Хиба Рютецу.

Его красный глаз и белая рубашка отлично просматривались в ночи.

Низкорослый силуэт старика сложил руки на груди.

— В чем дело? Надеюсь, ты не будешь говорить, что погрузнел из-за переедания.

— Нет, дело не в этом. Как ни странно, я не припоминаю, чтобы ел довольно много из той горячей кастрюли, что выставили на ужин.

— О? И почему же?

— По какой-то причине, мелкая обезьяна спустилась с гор и съела всю мою порцию. Когда я ударил её в висок и назвал недисциплинированным животным, она потащила меня сюда.

Саяма поднес ладонь к подбородку и глянул на лицо Рютецу под диагональным углом.

— Кстати, эта обезьяна выглядела до ужаса похожей на тебя.

— У тебя есть хоть малейшее понятие об уважении к старшим?

— К сожалению, все старшие вокруг меня наихудшие из представителей своего рода. Я поистине ненавижу старость. — Он снова глянул на Рютецу и вздохнул. — И прямо передо мной стоит пожилой человек. Может ли этот день стать еще хуже?

— Ладно, Микото. Я надеру тебе задницу потом, но пока минуточку послушай.

— Как скажете. Прошу, говорите, Хиба-сенсей.

— Меня уже достало бороться с твоей неуместной вежливостью. …В общем, этот придурок Каору периодически приходил сюда на тебя жаловаться. В начале весны на твоем втором году средней школы, он сказал, что вы повздорили, и ты отказываешься с ним говорить.

— Я занимался подготовкой к экзаменам в конце семестра, но он ворвался ко мне с криком «месть за великий пудинг!» Я всего лишь опрокинул его на стойку в ответ. Он сказал, что купленный им пудинг исчез, и мы начали пятичасовой кулачный бой. В итоге мы узнали, что его съел сторожевой пес Пэс. Собака, открывающая холодильник, неприятность сама по себе, но мне кажется, такой вспыльчивый старик заслуживает, чтобы его тут же кастрировали. Сейчас уже, правда, для этого поздновато.

— Вижу, этот придурок так и не изменился.

Заявление Рютецу вызвало в левой части груди Саямы легкую боль.

…Если подумать, мне известно лишь то, что они оба были старыми приятелями.

Мог ли Рютецу быть частью Департамента Национальной Безопасности?

Слишком рано говорить, — подумал парень с горькой улыбкой. — Но он наверняка слышал условия моего деда для Пути Левиафана.

Те, кто связаны с Путем Левиафана, не могут предоставлять информацию о Гирах, не имеющих к ним отношения.

И поэтому Саяма уставился на Рютецу, по-прежнему ощущая слабую боль в груди.

— Ещё раз.

— Ты уверен, что от этого есть прок?

— Разумеется. Ты сумел воссоздать Искусство Ходьбы от простого объяснения. Простое знание того, что любой сможет это повторить — большой шаг вперед.

Это было обычное додзё без Концептуального Пространства, но Рютецу всего лишь сказал «кажись, они делают вот это», и вдруг воссоздал ту же технику.

На уровне восприятия, Саяма мог видеть его лучше, чем Диану или Ацуту.

Но всё равно не успевал реагировать.

Рютецу отказывался ему говорить, как это делается. Он сказал Саяме догадаться самостоятельно. Вот как это всегда было.

— Я бы хотел сделать это еще раз, даже если ты этого не желаешь.

— Ты не оставляешь мне выбора. Но мне бы не хотелось оставаться на ногах так поздно в моем-то возрасте, знаешь?

— Я слышал, твоя жена поздно ночью поймала тебя за просмотром программ для взрослых, и швырнула после этого в колодец.

— Не дури. Никуда она меня не швыряла. Я запрыгнул туда, чтобы от неё убежать. Стояла середина зимы, но она всё равно закрыла его крышкой, поставив сверху груз.

Спокойно это рассказывая, он приближался.

— Может несколько поздновато мне это говорить, но я рад, что у тебя все хорошо, Хиба-сенсей.

Саяма также сдвинулся с места. Парень перехватил инициативу и атаковал.

Левым ударом ноги он нацелился в колени.

— Вы только посмотрите! Ты можешь выдать должное приветствие. …Но ты слишком медлишь.

Его ногу отбили прочь.

Как только Саяма потерял равновесие, Рютецу ринулся вперед.

Едва старик приблизится, он ухватит парня за шиворот и швырнет.

Поэтому Саяма нырнул вниз, положив руки на землю в сидячем положении.

И пнул вперед той ногой, которую оттолкнули.

Но…

— Глупец. Разве я не учил тебя не наносить прямой удар, если он не сможет попасть.

С этим замечанием старик схватил ногу Саямы.

Он ухватился за колено и заднюю часть бедра.

— !

Будто выпрямляя колоду, он поднял тело Саямы за эту ногу.

Старик вернул Саяму в стоячее положение.

В следующий миг парень обнаружил себя стоящим на ногах, и Рютецу находился прямо перед ним.

— Как тебе это?

— Хитрый трюк. Заставляет думать, будто ты пытаешься меня надуть наличием у тебя хоть какого-то мастерства.

— Ты никогда не затыкаешься, да? Мог бы хоть попытаться проявить уважение.

С горькой улыбкой, Рютецу исчез. Или точнее, глаза Саямы перестали его видеть.

Но он всё ещё мог его воспринимать.

— Слушай. Есть только один способ одолеть это Искусство Ходьбы. Ты должен разгадать хитрость.

Затем Саяма ощутил, как нечто схватило его за воротник жилета.

— Этого всё ещё недостаточно? Ты уверен, что смотришь на эту девочку должным образом?

В темноте, Синдзё открыла глаза.

Сперва она заметила, что лежит в футоне, и что на ней другая одежда.

Девушка быстро села, и футон тут же с неё спал.

Вокруг неё по-прежнему было темно, но она могла разглядеть бледный свет, исходящий от раздвижной двери справа.

Синдзё находилась в продолговатой комнате, площадью около восемнадцати метров. Она спала у входа, и единственной мебелью оказалась расположенная у её ног перегородка, покрытая курсивом.

В комнате больше никого не было.

Когда девушка вздохнула и пригляделась к себе, то обнаружила, что одета в белую юкату.

На левой груди юкаты было написано «Хиба Додзё»