Диана горько улыбнулась.

— О? Почему это тебя так волнует? Ты им проиграла, разве нет?

— Так и есть, но благодаря им, я также кое-что приобрела. Если ты сделаешь хоть что-нибудь…

— И что ты планируешь сделать, если я причиню им вред, девочка?

Все так же сохраняя невозмутимость, Брюнхильд разложила руки.

Она сжимала в правой ладони голубой камушек.

Движение ее руки было мягким, но в то же время быстрым и точным. Путь камня начертал в воздухе слова.

— Я не потерплю, чтобы меня называл девочкой кто-то столь молодой, как ты.

— Я? Молода? Ну, полагаю, я и вправду выгляжу молодо. …Но я бы предпочла, чтобы ты звала меня Дианой. Я думаю, мы поладим.

Ответом Брюнхильд послужил белый свет, рванувшийся от ее правой руки.

Он сформировал одно звено из цепи.

Сияющий тридцатисантиметровый эллипс неожиданно на высокой скорости устремился вперед.

Он нацелился на шею Дианы.

Но как раз перед тем, как он обхватил ее тонкую шею, Диана подняла левую руку.

Она запустила пальцы в свои волнистые волосы.

И когда вытащила их обратно, они сжимали узкий бумажный треугольник.

— !..

Сияющая цепь столкнулась с бумагой.

Прогремел металлический звон и разразился мгновенный порыв ветра.

Все, что осталось — выжженное слово на бумаге Дианы.

— Kette12… Девушке не следует размахивать подобным по округе. Или, после такой продолжительной жизни, это вошло у тебя в привычку?

Глаза Дианы сузились, и она слегка обняла собственное тело. Все это время на ее губах сохранялась улыбка.

— Я узнала сегодня одну вещь: глупец не станет слушать.

— И кому же предназначается этот урок, Диана?

— Скорее всего…

Ее последующие слова сопроводило движение.

— Всему миру.

Саяма нахмурился на вопрос Синдзё. Он задумался, что бы это значило.

— Что ты подразумеваешь, спрашивая, что бы я сделал?

— Именно это. Что бы ты сделал, если бы я был Ямато Такэру?

В ответ Саяма кивнул.

Он немного подумал, и затем с серьёзным выражением лица постучал Синдзё по плечу.

— Как насчет того, чтобы сходить к врачу? Ты разволновал меня своими разговорами о прошедшей жизни.

— Э-то совсем не та реакция, которую я ожидал.

— Ха-ха-ха. Не переживай. Я могу познакомить тебя с замечательным нейрохирургом. Всё будет хорошо. Ты почувствуешь лишь небольшой укольчик. А еще я могу предложить тебе отличный санаторий. И, полагаю, я буду тем, кто будет ставить тебя обратно на ноги. Санаторий в Каруидзаве… Как поэтично… Горы, широко распростёртые небеса, тихие ночи… Ах, ах!

— Прекрати смотреть вдаль, воображая какую-то драму.

Синдзё зыркнул на него полуприкрытыми глазами, но его лицо быстро окрасилось раздражением.

— Прости тогда. Наверняка это прозвучало странно.

Синдзё выдал смущенную улыбку.

Саяма же на деле понимал, что означал его неожиданный вопрос.

Едва лишь Саяма произнес, что Ямато Такэру жил в окружении лжи, Синдзё спросил: что, если он такой же.

…Синдзё-кун скрывает какую-то ложь?

Он хотел узнать, как Саяма отреагирует на его ложь, а значит, вряд ли это что-нибудь обыденное.

…Причина, по которой он спросил так неожиданно, должно быть, связана с тем, о чем он упоминал до этого.

Синдзё говорил, что хочет, чтобы Саяма узнал о нем больше.

И с заживлением левой руки Саямы, им скоро придется распрощаться.

…Синдзё-кун не уверен, стоит ли ему перед этим мне кое-что рассказывать?

Саяма задумался о слове «ложь».

Он хотел узнать, какого рода эта ложь, но Синдзё лишь смущенно улыбался.

Если он спросит, Синдзё едва ли ответит.

Потому Саяма аккуратно выбрал слова, и заговорил:

— Ты выслушаешь одну вещь, Синдзё-кун? Нет, я настаиваю, чтобы ты выслушал.

— Э? С ч-чего это ты вдруг?

— Похоже, ты скрываешь какой-то секрет, и поэтому, если тебе когда-нибудь захочется мне его рассказать, прошу, не стесняйся.

Лицо Синдзё налилось изумлением.

По этому выражению Саяма понял, что не ошибся.

И будто усиливая подтверждение, выражение лица Синдзё сменилось на облегчение.

— Хорошо. Так и сделаю.

— Но будь осторожен, Синдзё-кун. Я злодей, даже если дело касается тебя. Поэтому…

— Знаю. Как бы сильно я тебя не проверял, ты не должен поддаваться, Саяма-кун. Ты сдвинешься с места, лишь когда я стану серьёзным и сам попытаюсь тебе кое-что сказать. …Так?

— Именно. Когда придет время, я столкнусь с тобой как злодей, и ты столкнешься со мной, основываясь на своем стандарте.

Синдзё вздохнул. Это был вздох облечения.

— Хорошо. …Я создаю немало хлопот, правда?

— То же самое ты можешь сказать и обо мне.

Синдзё горько улыбнулся и Саяма ответил тем же. В попытке положить конец этому раздражительному настрою, Саяма засунул свои школьные документы в сумку.

Но неожиданно остановился.

Парень держал в руках атлас Японии.

Он стремительно раскрыл карту Токио на столе.

…Казами и Изумо должно быть сейчас собирают информацию о 2-м Гире.

К примеру, они могут узнать, где запечатан Ямата.

Синдзё сбоку бросил взгляд на карту.

— В Токио что-то есть?

— Да. В скором времени, я собираюсь кое-что поискать. Если бы в Токио существовало место, где нечто огромное могло бы устроить дебош, где бы это могло быть?

— Ты говоришь вроде о каком-то ужастике. Я бы сказал парк, но в парках многовато деревьев и холмов. Тебе нужно что-то плоское, вроде аэродрома?

— Аэродром, хм? Не уверен, что прямо в Токио есть хотя бы один.

Заявление Саямы получило ответ из классного окна.

— Есть Авиабаза Ёкота.

Саяма и Синдзё подняли взгляд и повернулись налево.

У задней части класса из окна показалась чья-то спина.

На подоконнике сидел парень среднего телосложения, сняв пиджак своей формы.

С довольно загорелой кожей, он носил мешковатые штаны и рубашку, расправленную снизу.

Он повернул точеное лицо и волнистые черные волосы в их сторону.

— Что у вас тут за безумные разговоры? — спросил он, скрывая голубые глаза под темными очками.

— Все должно быть понятно и так, Харакава. И что ты вообще здесь делаешь?

— А, Ооки-сенсей сломала вчера окно, помнишь? Ну, она попросила меня его подправить.

— Я помню. Она открыла окно как обычно, но по какой-то причине оно отвалилось.

— Да, и оно вонзилось в клумбу внизу. Выглядело словно какая-то авангардная скульптура. Я состою в автомобильном клубе, так что это не совсем моя специальность. Между тем, если у вас есть дела в Ёкоте, могу вас провести. Я работаю там на полставки.

— Нет, мне нет дела до Авиабазы Ёкота. Мне нужен аэродром еще с довоенных времен.

Саяма неожиданно развернул атлас на весь стол.

Еще до войны в Токио действительно находилось большое летное поле.

Саяма быстро открыл увеличенную карту западного Токио, и Харакава окликнул со своего места:

— Татикава?

— Да. Похоже, твои прогулы ради подработок на военной базе пригодились, Дан Харакава. Тут, в Токио, и вправду располагался военный аэродром: Аэродром Татикава. Сейчас он известен как Мемориальный Парк Сёва, но он служил аэропортом перед войной и…

Саяма провел пальцем по карте.

Рядом с Мемориальным Парком Сёва проходил железнодорожный маршрут.

Это Линия Оуме Японской Железной Дороги, что выходила из Татикавы. Она тянулась к западу в сторону Окутамы. Она продолжалась прямо до Окутамы, где располагалось UCAT.

— Понятно, — пробормотал Саяма.

Неожиданно, он услышал одинокий шум.

Это был металлический звук.

Харакава, должно быть, уронил инструмент, потому что забегал взглядом по полу.

Комната наполнилась атмосферой растерянности, и только Саяма зашевелился. Он встал.