— Как твоя мама вообще тебя растила?

— Она говорила мне всегда быть честным.

— Замечательный урок. Я возьму это на заметку, когда буду учить свою дочку.

Касима вздохнул.

— Что ж, теперь, — сказал он, и его выражение лица поменялось. На нем возникло едва заметное напряжение. — Кто же они такие? Они, похоже, происходят из разных Гиров. Это жутковато.

— Почем мне знать? Для меня они просто кучка врагов. Мне нужно спрашивать у людей их имена, возраст, домашний адрес и род занятий, перед тем как их отделать? — Ацута вздохнул, засунул руку в карман плаща, и вытянул ноги на проход между сиденьями. — Ты и дальше будешь заниматься одной только регулировкой Облаченных Мечей?

— Тот случай восемь лет назад дал мне понять, что создавать их — не мое. Ты в курсе, что мой отец делает сельскохозяйственные орудия и работает фермером?

— Мне всегда неловко от того риса, который он присылает мне каждый год. …Но твой дед был величайшим кузнецом мечей 2-го Гира, разве нет? И ты по-прежнему не решаешься напрямую создавать орудия для убийства людей?

— Я скажу — да, — отрезал Касима, уставившись вперед. — У меня есть определенная сила, но я решил ее не использовать. Так проще жить. …И я ничего не стану рассказывать моей семье. Я не сомневаюсь что те, кто натурализовались из прочих Гиров, сталкиваются с теми же проблемами.

Договорив, Касима задумался. В конце концов, он выдал горькую улыбку и снова проговорил:

— Который раз уже мы с тобой ведем подобный разговор?

На втором этаже школьной столовой находилось всего несколько школьников с утренних занятий, так что было очень тихо.

Окно западного стиля распахнули, чтобы обеспечить циркуляцию воздуха.

Это вызвало прохладный сквозняк и отдаленный шум и крики от тренировок спортивной команды. И…

— Я слышу ударные и электрогитары.

— Они готовятся к Фестивалю Всеобщего Отдыха, весеннему школьному фестивалю, который проводится во время длинных выходных, что не за горами. Ты знаешь Казами, казначея, не так ли? Ту, которая часто лупит людей. Она со своей группой будет выступать на фестивале. Это они репетируют.

Саяма и Синдзё несли подносы с завтраком к сиденьям у окна.

Они заранее заняли себе места за столом.

— Саяма-кун, ты сегодня тоже работаешь?

Сецу ничего не знал о UCAT, потому Саяма рассказал ему, что подрабатывает в ИАИ.

Саяма кивнул и припомнил свой утренний сон.

— Да. Я думаю, мне понадобиться кое-что там сегодня сделать.

За разговором они добрались до стола.

Саяма глянул на кое-что внизу.

На столе со стороны Синдзё у окна стояла кожаная сумка, и поверх нее лежала стопка бумажных листков.

Когда они покинули свою комнату, Синдзё торопливо подхватил эту бумагу со стола.

Саяма наклонил голову, приглядевшись к неопрятной стопке.

— Н-нет! Не смотри!

Синдзё лихорадочно юркнул к сиденью, практически швырнув поднос на стол.

— Ой, — произнёс Синдзё, осознав, что он наделал, но все равно прикрыл кучу разбросанной бумаги перед собой.

Поправив положение подноса, который чуть не свалился, Синдзё повернул глаза к Саяме. Кончики его бровей опустились.

— Т-ты видел?

— Нет. Я всего лишь увидел что-то вроде названия.

— Ты не прочел больше ничего?

Саяма мысленно вернулся назад, но он увидел текст всего на полсекунды.

Однако он мог догадаться, почему Синдзё так смутился.

— Так я был прав. Ты пишешь что-то непристойное…

— Вовсе нет. И что это за «я был прав»?

— Мне кажется, ты выдаешь мгновенное цуккоми7 гораздо чаще в последнее время, Синдзё-кун.

— Я пытаюсь этого избегать. Подхватывать твою манеру опасно.

— Но тогда мне будет грустно.

— М-мне кажется, в данном случае это не страшно. Ну же, поешь и затем прими душ. Гляди, я могу отдать тебе вишенку из моего газированного коктейля. Смотри, две вишенки. Ты не будешь грустить после этого, правда? Правда?

— Бьюсь об заклад, это отлично сработает на маленьких детей, — произнес Саяма, глядя на свой коктейль с двумя вишенками.

…Ну, возможно, это и к лучшему.

Посерьёзнев, он поставил свой поднос на стол. Плечи Синдзё расслабились, и он облегченно вздохнул.

Он засунул бумажную стопку в черную папку в сумке.

Саяма присел, наблюдая, как Синдзё убирает бумагу.

— Так вот чем ты занимаешься поздно ночью и по утрам в последнее время? — спросил он.

Синдзё развернулся, отвел взгляд, и заговорил взволнованным тоном.

— …Да.

— Ясно. Удачи, но постарайся себя чересчур не утруждать. Кому-то вроде тебя необходимо следить за здоровьем. Если у тебя когда-нибудь возникнут трудности, приходи ко мне. Я могу посоветовать тебе хорошую больницу.

— Чисто из любопытства, какого рода эта больница?

— Больница, которой пользуется клан Тамия. Даже полнейший трус вернется храбрецом, потратив там три часа. Правда, через три дня, они почему-то начинают унывать.

— Они явно делают там что-то нехорошее.

Синдзё вздохнул, но затем сел и откинулся на стуле.

— Прости.

— За что ты извиняешься?

— Ой, ну… Я запаниковал и оттолкнул тебя всего минуту назад.

— Нет, не оттолкнул. Это моя вина. Я попытался заглянуть в то, что принадлежит тебе.

— Да, но…прости, — произнёс он, но смиренное выражение быстро возникло на его лице. — Саяма-кун, ты порой выглядишь как псих, и неожиданно делаешь странные, даже уголовные вещи, но ты очень строг, когда дело касается других людей и их секретов.

— У меня такое чувство, что у тебя сложилось неправильное суждение обо мне.

— П-правда? Но все говорят, что ты идиот, живущий во вселенной Саямы, где мир вращается вокруг тебя.

— Хм, если признать всё, что идет после этого, мне как-то тяжеловато понять, как кого-то с моими оценками могут звать идиотом.

— Э-э, идиот может означать разные вещи. …Стой, тебя не смущает все, что последовало после?

— О? — Саяма наклонил голову. — Ты думал это всерьёз, Синдзё-кун? Не переживай. Это была шутка. Я знаю, что мир вращается вокруг солнца.

— А-ах ха-ха-ха. Н-ну конечно. Ты и вправду порой будто витаешь в собственном мире, потому я не был уверен.

— Ну, бояться нечего, Синдзё-кун. Еще со времен средневековья, мир следует гелиоцентрической теории. Со мной в качестве солнца, естественно.

— Э?! Ч-что? Что это было в конце?

— Ха-ха-ха. Сущая мелочь, Синдзё-кун. Не обращай внимания.

Саяма засмеялся, но неожиданно глянул в окно.

рядом с отцветшими вишневыми деревьями выстроились школьные общежития. Перед ними расположилась стоянка для машин преподавателей и посетителей.

Саяма увидел женщину, шагавшую вдоль гравия у стоянки.

У нее были волнистые белые, почти серебряные, волосы, и она оделась в черный костюм из двух частей, разбухавший в плечах.

Подол ее длинной узкой юбки непрерывно покачивался взад вперед, потому что она шла, будто ступая вдоль одной линии.

Едва Саяма собирался отвести от нее взгляд, женщина неожиданно отреагировала.

Она мгновенно повернулась к нему и ее глаза озарила улыбка.

Их взгляды встретились.

Выглядело так, словно она его заметила. Саяма слегка сглотнул.

Между ними находилось не менее тридцати метров, и шла она в противоположную от него сторону.

Даже так, она повернула свои голубые глаза прямо на него, и на ее лице виднелась легкая улыбка.

Эта улыбка заставила Саяму нахмуриться, но он быстро переменился в лице.

Он ответил на ее улыбку спокойной своей.

И женщина отреагировала, едва ее увидела.

— ———

Она улыбнулась на полную. Ее слабая улыбка получила радостный взгляд в ответ.

С такой же приятной улыбкой, она повернулась назад и зашагала прочь.