— Аааааа! Какое унижение! Стой, остановись! Если ты продолжишь смотреть на меня под этим углом, во мне пробудится что-то новое!

— Так-то лучше.

Она опустила кота вниз. Зверек протащился своей опущенной талией по земле и натужно улыбнулся.

— К-каждый день, проведенный с тобой, весьма возбуждает. Хотя, отсутствие реакции на возбуждения — первый признак того, что твоя жизнь подходит к концу.

— Просто закончи доклад, пока я не решила сделать что-нибудь еще.

— Хм, — задумался кот. — Помнишь про Путь Левиафана? Тот, что Преподобный Хаген как-то упоминал.

— Да. Эти сведения он получил от странного торговца информацией, не так ли? ...Мы и сами это предсказывали. 25-го декабря сего года активация отрицательных концептов этого Гира достигнет критической точки.

— Да, и мы должны вернуть вторую часть Концептуального Ядра 1-го Гира у UCAT, и остановить активацию отрицательных концептов как часть 1-го Гира. …И UCAT пытается сделать то же самое с собой во главе. Так или иначе… Путь Левиафана — попытка UCAT добыть все Концептуальные Ядра. Но…

— ?

— Похоже, подразделение, собранное специально для этой цели, начало действовать. Судя по всему, именно это подразделение загнало в угол гонца фракции Королевского Дворца. Оно известно как Отряд Левиафана, и создано из элиты элит спецподразделения UCAT.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Тебе не ясно? С ними связаны некоторые высшие члены UCAT. И фракция Королевского Дворца нацелится прямо на Отряд Левиафана, а не на целый UCAT. Если они смогут захватить Ооширо Казуо, главу японского UCAT, то получат значительное преимущество в переговорах.

Брюнхильд встала, скрестила руки на груди и медленно опустила голову.

— Хм, — промычала она, встретив взгляд черного кота снизу.

— Но… Эй, Брюнхильд, что ты пела перед моим возвращением?

— Что? — Брюнхильд глянула вниз на кота и в итоге произнесла, не меняя выражения лица,

— Я ничего не пела.

— Правда? Я припоминаю, как слышал звук песни на ветру. Ты, Преподобный Регин и леди Гутрун любили слушать песни этого Лоу-Гир муж..

— Коты демонстрируют сентиментальность, заводя разговор о вещах, в которых ничего не смыслят?

— Я же серьёзно, Брюнхильд. В своем роде, ты находилась ближе всех к причине уничтожения 1-го Гира.

— …

— Я волнуюсь, что пока наша битва приближается к завершению, ты здесь, — кот медленно лёг, — наблюдаешь за человеком, который уничтожил 1-й Гир. Мне думается, это пойдет во вред твоему психическому здоровью.

Брови Брюнхильд слегка изогнулись, ее губы сформировали не совсем горькую улыбку, и она присела, погладив кота по спине.

— Я и правда так напряжена?

— Ранее была. Когда Мисс Притворное Неведение заглянула на огонек, тебя откровенно взбесило, когда ты рассказала о своей любви к лесам, а она упомянула сельдерей.

Прежде, чем ответить, Брюнхильд порылась в глубинах памяти.

С серьёзным выражением лица, она произнесла:

— Это потому, что я терпеть не могу сельдерей.

— …

— А еще я не переношу китайский лук или мицубу[2]. Всякий раз, заказывая удон в столовой, я прошу не добавлять мицубу, но Старушка Томе всегда по привычке забывает и кладет ее туда. …И эта старая женщина слишком милая, чтобы на нее жаловаться.

— Не важно, но мне кажется, ты накапливаешь слишком много стресса от мелочей.

— О? Я не накапливаю стресса вообще.

— Правда? В таком случае как ты высвобожда…нет, аааа! Стой, прекрати! Только не зад! Зад это последнее место, я хочу…!

Едва Брюнхильд довела кота до такого состояния, что он не мог встать, она поднялась сама.

Девушка прошлась по северному краю крыши, откуда могла наблюдать ровные пейзажи с огнями домов и строений вдалеке.

Свет фар перемещался вдоль дорог на территории школы, но это было единственное движение.

Она глянула прямо вниз и обнаружила сияние, падающее на траву под школьным корпусом. Оно исходило из коридора первого этажа перед Библиотекой Кинугасы. Девушка могла разглядеть одинокую тень, которая двигалась сквозь горизонтальную линию света.

— Зигфрид…— прошептала она. — Что бы он сделал, узнав, что призрак шестидесятилетней давности вернулся?

Саяма очутился на травянистой равнине.

У него не было тела. В пространстве блуждал лишь взор.

Парень осмотрелся невесомым взглядом и смог увидеть равнину, окружённую кедровой рощей. Над его головой раскинулось бескрайнее небо, а позади леса выступала горная гряда. Юноша присмотрелся к перистым облакам, плывущим в синеве, и стал размышлять.

… Это что, сон?

А что же тогда? Лишь его мысли существовали в некоем подобии иной реальности.

Пейзаж извлечён из памяти или сшит из обрывков прошлого? Саяма не мог ответить. Однако решил: это не сон. Ветер, небо и лес сильно шумели. Парень ощущал движение и беспорядочность, присущие лишь чему-то настоящему.

Сам факт, что он мог ощущать ветер, говорил - чувства никуда не исчезли.

… В таком случае, могу ли я говорить?

— ————.

Голос пропал. Но юноша мог двигаться. Вместо ходьбы создавалось ощущение, что тело наклоняется вперёд. Оно по-прежнему не существовало, но взор перемещался.

Затем он услышал звук справа.

— ?..

С безмолвным вопросом Саяма развернулся в направлении звука. Он обнаружил человека, выходящего из леса вдалеке. Его возраст, казалось, был где-то между средним и пожилым. Человек обладал седеющими волосами, худым лицом и сухощавым телом. Носил тяжелый коричневый плащ, предназначенный для альпинизма. Такой кожаный плащ с меховой подкладкой, по догадкам парня, немало стоил.

Человек бежал с перекинутой через правое плечо котомкой, качавшейся то в одну сторону, то в другую.

Он двигался к месту, где находился Саяма, и, судя по всему, что-то преследовал.

Он приоткрыл рот и выдохнул белый пар.

Саяма услышал его слова:

— Она… Она и вправду тут!

Судя по звуку голоса человека, его горло сковала сухость.

Мужчина упал на колени, затем поднялся, несколько раз роняя котомку с плеча на бегу. Когда пар от дыхания усилился, он снова рухнул на колени, окончательно отбросив мешок.

Один раз мужчина даже упал вперед, поддержав себя правой рукой.

Он поднимался. И опять начинал бежать. Он вновь бежал и бежал. Человек продолжал двигаться по прямой в сторону Саямы.

Мужчина приблизился к Саяме так близко, что тот мог достать его и коснуться. Тогда же парень заметил две вещи.

Во-первых, одежда человека выглядела устаревшей.

Во-вторых, у мужчины отсутствовала левая рука.

Его кожаный плащ и штаны были скроены весьма грубо. Не обнаружилось и значков, что обычно наносят на альпинистское снаряжение. Саяма пригляделся к горным сапогам, шагающим по траве.

Военные сапоги?

Их сшили из настоящей кожи и они выглядели как антиквариат. Когда мужчина бежал в них, покачивая телом, стало очевидно: левый рукав плаща пустовал. Широкий кожаный плащ хорошо сохранял форму, поэтому до сего момента Саяма не обратил на это внимание.

Парень инстинктивно отступил назад от человека, бегущего на него.

Саяма не знал, кто этот мужчина, но ему казалось, что он уже где-то его видел.

… Кто же он?

В какой-то момент мужчина начал сжимать механизм в своей правой руке. Он походил на черные карманные часы и обладал несколькими длинными и короткими стрелками.

И тогда Саяма взглянул человеку в лицо. Его тонкое лицо покрывала щетина, и он отрывисто и неглубоко дышал. Однако…

… Он улыбается? Нет, это не улыбка. Это радость.

Это выражение лица того, чье желание только что исполнилось, или того, кто чего-то достиг.

… Мне сложно даже представить, что вызовет у меня такое же выражение.

Едва Саяма об этом подумал, мужчина пронесся мимо него.