А теперь он обнаружил книги по мифологии в школе, спонсируемой ИАИ.

— Одиннадцать томов…

Десять альтернативных миров плюс наш составляли одиннадцать.

… Я, наверное, спешу с выводами?

Залившись тихим смехом от собственных мыслей, он услышал голос женщины.

—Тебя заинтересовали эти книжки?

Саяма обернулся и обнаружил Ооки, сидящую с покрасневшим лбом. Казами выдала одобряющий знак позади нее и кивнула, потому Саяма встретился с учительницей взглядом.

— А разве они особенные?

— Да, те книжки написаны основателем школы.

Это очевидно от одного взгляда на книги, но Саяма позволил Ооки продолжить.

Она смахнула слезы с глаз и вытерла рукав пижамы о стол. После чего коротко простонала.

— Я разузнала все о Кинугасе Тэнкё от директора, когда сюда прибыла, — сказала она. — Несмотря на то, что он основатель, он никогда, в общем-то, и не работал в школе. Он сотрудничал с компанией Изумо еще до войны и стал очень хорошо известен в военной области и мифологии. Тебе знакома Первая Высшая Школа?

Казами покачала головой, но Саяма ответил:

— Она стала Токийским Университетом.

— Похоже, он работал там профессором. В своем исследовании японской мифологии, он пересек Провинцию Изумо. Вот так он и обрел связи с компанией.

— Надо же, Вы многое об этом знаете. Впервые на моей памяти Вы похожи на настоящего учителя.

— Я могла ожидать такое от испорченного ученика, стоящего напротив, но ты, Казами?

Саяма проигнорировал Ооки и вытащил одну из книг Кинугасы. Он выбрал первый том.

Текст книги был написан горизонтально. Пока парень старался привыкнуть к тому, чтобы держать книгу правой рукой, он заметил, что обложка сильно износилась. Парень неуклюже открыл ее одной рукой. Она начиналась с мировой карты и описывала в деталях Скандинавские легенды, снабжая текст черно-белыми фотографиями и иллюстрациями. Информация об издательстве сообщала, что это - первый тираж, напечатанный в 1934-м.

… Она, должно быть, ценная.

Листая ее, он обнаружил обилие иллюстраций и фотографий, но…

— Тут нет изображения самого Кинугасы.

— Согласно словам Зигфрид-сана, он получил ранение во время Русско-Японской Войны. Судя по всему, он не любил после этого фотографироваться.

— Этот старик обо всем знает? Хотя сегодня его нет.

— Старик Зигфрид каждое утро подкармливает цыплят за общежитием и прочих птиц в округе. Он открыл нам сегодня библиотеку, перед тем как уйти. Если тебе что-то нужно узнать, почему бы не спросить у него? — предложила Казами.

Издав зевок, Изумо заговорил:

— ИАИ прислала его сюда, так что он, скорее всего, многое знает. Заведующий этим местом умер десять лет назад, потому он согласился хозяйствовать тут и выискивать любую информацию, что потребуется компании.— Изумо потянулся. — На какой мы сейчас теме, Казами? Что-то там про клуб стрельбы из лука, желающий попрактиковаться на живых целях, дабы набрать новых членов?

— Это было семь тем назад. Мы как раз обсуждали, как разбираться со спящими балбесами.

Как только Казами усмехнулась и подняла кулаки, Ооки от нее отодвинулась.

Женщина переместилась к Саяме, приглушённо шагая в комнатных тапочках.

Она остановилась рядом с ним в своей пижаме.

Ооки не обращала внимания на повторяющиеся звуки ударов по телу позади себя и взглянула на книгу в руках парня.

— Не часто ты проявляешь к чему-то интерес, Саяма-кун. Мне кажется, это хороший знак,— она разок зевнула и прикрыла рот рукой. — Ты нашел ответ на вчерашний вопрос?

— Какой именно?

— Появится ли то, за что ты возьмешься всерьёз… уваааа.

— Разве на такие вопросы обязательно зевать?

— Ой, прости, прости. Но если уж доходит до дела, я могу быть суровой. Мой девиз — будь серьёзной, но и беззаботной, чтобы не выкипеть до конца. Но можешь ли ты запомнить одну вещь?

— ?

Ооки пересчитала пальчиком книги, на которые смотрел Саяма. Затем провела им перед лицом Саямы и остановилась на десятом томе.

— Если ты найдешь что-то или кого-то, за что ты сможешь взяться всерьёз, убедись в том, что ты не разрушишь и не побоишься ни того, и ни другого. И…— она зевнула и протерла глаза, — Когда те, кто редко действуют всерьёз, наконец-то становятся серьёзными, они способны высвободить огромную силу. Задумываться над тем, что ты не можешь стать серьёзным, подразумевает то, что ты постоянно думаешь, как стать серьёзным. — Она перевела дыхание. — Так что ты сможешь. Я гарантирую это.

— Ооки-сенсей, я все понимаю… Но последний комментарий был необязателен.

— Уууууу, — застонала Ооки, когда Саяма глянул на часы. Почти одиннадцать.

… Если я сяду на поезд, что останавливается на каждой станции и подхвачу обед в городе, то смогу убить достаточно времени.

Саяма кивнул и решил удалиться.

Если он доберется до Императорского Дворца, то встретит Ооширо и, возможно, даже Синдзё.

Размышляя о UCAT и о ней, Саяма неожиданно вспомнил, что Ооки сейчас сказала.

… Стать серьёзным, хм?

Он решил, что пора выдвигаться.

Ооки глядела на него с удивленным видом. Казами лупила Изумо.

Саяма обратился к девушке.

— Казами, я, пожалуй, пойду. Ты не против?

— Умри, умри, умри!... Да, можешь идти. … Нет, не ты!

— Что из этого предназначалось мне?..

С горькой улыбкой Саяма заметил через окно между книжных полок, что на улице солнечно.

Он все еще слышал сильные удары и все еще видел жесткий взгляд на лице Ооки, но снаружи стоял изумительный весенний день.

После примерно часа тряски в поезде от Акигавы, Саяма прибыл на Станцию Токио.

Покинув перрон, он отправился прямиком к Императорскому Дворцу.

— Меня пригласили к… руинам Хонмару в Восточном Саду.

Одетый в серый костюм, Саяма вошел через центральные ворота, пересек отверстие в почти десятиметровой стене и направился к вершине холма.

Внутри раскинулась обширная территория. В тенях под стеной застоялся холодный воздух, и парень продолжал подыматься всё выше и выше по склону.

Добравшись до вершины асфальтированного откоса, он обнаружил травянистую площадку.

К северу от открытой местности высилось громадное основание главной башни Японского замка. Саму же местность площадью двести метров охватывали сосны и заросли. Ровно посередине газона проходила асфальтированная дорога без какой-либо ограды по краям.

Издалека доносился городской шум. Очень слабо, словно из сна. Шум шёл из-за деревьев, окружающих площадку.

И оказавшись здесь, Саяма обнаружил, что там нет других посетителей.

Парень остановил свою скорую поступь и перевел дыхание.

Как обычно, Баку спал в грудном кармане с левой стороны. Часы на левом запястье показывали десять минут второго. Он сумел не опоздать. Оставалось только их найти.

… Где же Синдзё-кун?

Оглядываясь по сторонам, изучая эту покинутую местность, Саяма, наконец, осознал.

Он должен был высматривать Ооширо, а не Синдзё.

Парень выдал горький смешок. Это слегка всколыхнуло легкие, и он ощутил в левой руке отдачу.

Вдруг ему послышалось шуршание травы.

Это ветер.

Он повеял с востока. Саяма повернулся в сторону, и ветер, дующий вверх от нижней части холма, покачивал листву деревьев и кустов на вершине рядом со смотровой площадкой.

Дуновение всколыхнуло деревья, и обстановка переменилась.

Перед скамейками, расположенными на бетонной площадке для отдыха у западной стены, в потоке воздуха эхом отдавались чьи-то шаги.

Выглядело так, будто фигура соревнуется с силой ветра.

Её длинные черные волосы с тонкими блестящими пучками локонов танцевали и извивались под порывами ветра.

Когда дуновение усилилось, оранжевая блузка под волосами и белые брюки, облегающие стройную фигуру, также несильно колыхались. Он увидел ее плечо, перевел взгляд на спину и другое плечо. Она медленно приподняла голову, и волосы расплелись во все стороны.