«Да что ж герои в таком количестве себя и своих зверьков гробят?!» - шипела я про себя (забывая, впрочем, и про тот факт, что герои перед выходом из города обязательно молятся своему богу, а это уже увеличивает количество приключенцев в н раз), когда мне в очередной раз доставалось локтем по затылку – герои спокойно делиться впечатлениями не могут: обычно руками машут так, что хоть ползком мимо пролезай, чтобы не задели.

И ведь не объяснять же им, что тут и другие люди есть!

Но когда мне прилетело раз в пятый по носу (и довольно ощутимо, замечу), моему терпению пришел конец: я честно старалась соблюдать «очередь» и не мешать окружающим, но вот почему-то окружающие так не думали.

Утробно зарычав, я ринулась к деревьям, растущим рядом, Шакки, непонимающе смотря мне в спину, кинулась следом, пытаясь спросить (вернее, перекричать толпу), что я удумала. На что я таинственно отвечала: «Увидишь».

Кирилл в самом начале знакомства прозвал меня котом за древолазанье, что ж… Будем звание оправдывать!

Проталкиваясь к аллее, я слышала вдогонку нелестные эпитеты от героев, которым я наступала случайно или специально на ноги (дорогу нужно уступать, тем более маленьким). Шакки, просекшая идею, шла уже не на хвосте у меня, а рядом, проходя сквозь толпу, как танк: непоколебимо и твердо.

Я невольно ухмыльнулась: мы маленькие, но удаленькие.

Чего нельзя было сказать о Бегемоте – может, по веткам он лазить и мог… Но не факт, что эти ветки его бы выдержали: какими бы крепкими ни казалась деревья, не факт, что тушку в центнер с половинкой они выдержат – разве что ствол. И то не всякий.

- Шакки, давай твоего питомца тут оставим? – предложила я, оглядываясь на девушку, та обиженно произнесла:

- Как я могу своего питомца оставить? Ничего страшного ему храм не сделает, да и толпа тоже.

Задумавшись, я прикинула, что будет, приволоки мы Бегемота в храм: с учетом того, как он появился при первой нашей встрече (от одного только упоминания о питомцах появился, да так, что Кирилла чуть Кондратий не хватил), то никакой уверенности в том, что Бегемот не натворит дел, нет.

Каких? Самых банальных – пару подсвечников схомячить, парочку монахов…

- Знаешь, я больше опасаюсь не на безопасность твоей зверушки, а за окружающих! – и, стоило мне это сказать, как тут же пожалела, что язык дернулся: лицо у девушки красноречиво говорило, зря я открыла рот на её горячо любимого питомца. – Ну ладно, ладно! Зайдем с другой стороны. Сама подумай, что ему там делать? На мертвого Брыся смотреть? Давай не будем травмировать психику твоего животного, да и в храме неуютно ему будет. Он же дитя природы, ему на улице лучше будет.

На меня посмотрели как на сумасшедшую, однако Шакки что-то шикнула Бегемоту, и бармаглот, понуро опустив голову, послушно остался ждать у храма, впрочем, пробегавшая рядом кошка живо исправила его печаль. Бедная Мурка…

Но я отвлеклась.

На дерево мы забрались вообще в один момент: хоть я и не знаю, какое житье-бытье вела в Годвилле Шакки, но уверена, далекое от мирного и размеренного, иначе как можно объяснить, что она забралась наверх быстрее меня? Хотя не стоило и забывать, что у меня долгое время не было практики, а это немаловажно. Может, я просто ещё не вернулась в свою прежнюю форму…Блин, да о чем я? Я ж вообще мужчина! У меня и центр тяжести теперь смещен, и к новым мышцам я пока ещё не полностью привыкла.

Но вернемся к сути.

Забравшись, мы стали шустро перебираться с дерева на дерево, растущие и слишком густо, и слишком близко друг к другу. Дело простое, но не тогда, когда тебе в нос постоянно лезет пыльца (напомню, деревья были во всем цвету), а густой аромат вкупе с цветочной пылью лезет прямо в нос, чуть ли не царапая все внутри носоглотки. Тут у кого угодно начнется аллергия.

Яростно чихая и мысленно матерясь (вслух не позволяло чувство приличия – хоть и в теле парня, но в душе-то я все еще девушка), я перелезала с ветки на ветку, иногда выдавая номера в духе белки-летяги - с координацией у меня всегда были сложные отношения, и лишь недюжинное везение не позволило рухнуть вниз. Вряд ли кто из героев снизойдет до такой милости, как подхватить падающего подростка, скорее просто расступятся, чтоб самим по голове не получить.

Вот будь я девушкой, причем какой-нибудь зашибись-фигуристой, то… Может быть, может быть.

«Так, на будущее нужно взять за правило: создавать героя своего же пола. На всякий пожарный. А то мало ли куда жизненная кривая вывезет…» - а пока будем жить по правилу одного моего хорошего знакомого: всем тем кто нас обижает, мы будем синусом по косинусу и тангенсом по котангенсу мозг выносить, раз не получается вынести недоброжелателя. Герой я пока начинающий, рычать и предъявлять права физических сил не имею, поэтому выезжать будем на том, что есть: на мозгах. Они свои. Не казенные. И на том спасибо.

Последнее деревце из аллейки росло почти у самой арки, куда то и дело заходили герои, правда у некоторых присутствующих лица были далеки до благоговейного трепета, скорее тихо возмущенные и недовольные. И чем им жизнь не нравится? Вон, солнышко блестит, птички поют, цветики цветут… Утрирую, но что же они такие недовольные? Обычно все ходят довольные, пылающие энтузиазмом: выход из города сулил новые приключения, новые свершения, битву с монстрами и кучу трофеев. Для счастья героев – самое то.

Но спустившись чуть пониже, чтобы слезть вниз, до меня долетело специфическое амбре, исходящее от большей части геройствующих, и до меня дошло, в чем беда…

На гудящую после перепоя голову, конечно, приключаться не самое приятное занятие, да и окружающим ботам настроения это тоже не добавляло: один из монахов, зачем-то вышедший на крыльцо (для чего – неизвестно, спросить не удалось), повел носом, а потом, поморщившись, ушел обратно в храм, что-то недовольно бурча себе под нос.

Мне стало жалко бедолаг: мало того, что очередь страшная, так ещё и голова трещит немилосердно, некому подать стакан рассола.

С мысли про стакан рассола я переключилась на одну забавную фразу, услышанную мной в одном телесериале про детективное агентство: «Я – меч карающий, я – око недреманное и стакан рассола одновременно…».Фыркнув себе под нос, я вновь посмотрела вниз, представляя, как бы обрадовались горе-герои, если б им действительно помог стакан рассола.

«Интересно, а тут рассол есть?» - если нет, то можно будет организовать свой бизнес: буду выращивать грядку с огурцами, или с чужих грядок собирать урожай, а потом по старинным бабушкиным рецептам консервировать… Эх, на этом неплохо можно было бы заработать!

Но я отвлеклась.

Крякнув в духе утки, заходящей на экстренную посадку, я спикировала вниз, чуть не врезавшись в одного из героев: пролетела в паре сантиметров от его головы. И опять ушибла копчик: это уже традиция. Рядом со мной приземлилась и Шакки, но она, в отличие от меня, сделала это с гибкостью кошки. Везучая… Или просто более опытная?

- Долго ещё сидеть будешь? – с интересом спросила девушка, я тут же поднялась, отряхиваясь от пыли. Все-таки мы сюда не просто так пришли, чтобы на мучимых похмельем героев глазеть… . Зрелище любопытное, но не сильно увлекательное. Кстати, что-то те, кто стоят у дверей храма, уже не только на мучимых похмельем похожи. Очень уж они грустные… Я, конечно, до птичьей болезни еще ни разу в жизни не напивалась и с похмелья потом не болела, но почему-то мне кажется что от сушняка и головной боли глаза такими грустными и потерянными не бывают.

Дверь открылась и наружу выполз тот монашек, что встречал героев, мучимых похмельем, оглядев нас снисходительно-покровительственным взглядом, он мрачно-тусклым голосом привычно затараторил:

- Общий молитвенный зал – левый справа коридор, сейчас свободных мест нет, зал для воскрешения питомцев – правый справа зал, временно закрыт для приема. Также у нас есть новинка – зал для медитации, сейчас места есть. Стоимость одного места – тысяча монет. Пришедшие с питомцами, не стойте на дороге, не мешайте! Зал закрыт! Повторяю, зал воскрешений закрыт! Можете расходиться! - замолчав, он развернулся и хотел уйти, когда я ухватила его за рукав – попыталась развернуть обратно к нам с Шакки. Но вместо этого сама потащилась следом, точно дополнительное украшение на рясе.