— Да. — Убийца Гоблинов кивнул. — Они глупы, но не дураки.

Гоблины не имели особого желания обучаться — но если они обучались, то могли использовать инструменты и стратегию. Даже Дворф Шаман с друзьями во время своих ранних приключений получали мощный отпор от гоблинов, которые умудрились попытаться овладеть морским делом. Если среди гоблинов распространялась стратегия, это означало лишь беду — но этот особенный мужчина слишком тщательно готовился к любому исходу.

Дворф Шаман и Ящер Жрец по-своему были мастерами своих рас. Страстью дворфа были кузнечное ремесло и работа, когда сердце людоящера принадлежало битве и силе.

Для них одержимость и упорство были некой формой красоты.

— Тогда можем мы занять местность взади тебя?

— Я не против, — бесстрастно сказал Убийца Гоблинов. — Это место мне не принадлежит.

— Оу, какая вежливость, — сказал дворф. Произнося эти слова, он расстелил на земле большое полотно и плюхнулся на него.

Ящер Жрец развязал свёрток, который до этого носил с собой, высыпая его содержимое на полотно.

Одного взгляда было достаточно чтобы понять, что все эти материалы были нужны для какого-то ремесла, но не для того, чтобы понять, что это такое. У него были тонкие полосы бамбука, бумага разных цветов, да ещё и промасленная бумага.

— Мм, — пробормотал Убийца Гоблинов, не показывая даже намёка на удивление. — Бумажные фонари… нет, небесные фонари.

— Хо, а ты у нас догадливый, Брадорез, — одобрительно сказал Дворф Шаман, ловкими движениями начиная собирать детали воедино.

Полоски, сделанные из высоченных бамбуковых деревьев, были лёгкими и крепкими, а сделанные из них небесные фонари были классической частью пейзажа фестиваля.

Сделать их было довольно просто: бумагу оборачивали вокруг бамбукового каркаса. Затем в проём вставлялась промасленная бумага, и фонарь можно было поджигать.

— А затем, как мне сказывали, они взмывовывают в небеса. — Ящер Жрец медленно покачал своей длинной головой, словно ему едва ли в это верилось. — Это я должен углядеть своими глазами. Я воистинно жду этого.

— На моей родине мы постоянно клепали эти штуки. Я делаю это ради Чешуйчатого.

— Мм. — Убийца Гоблинов кивнул, осматривая свой колышек на свету. — Не идеально… Но неплохо.

— Тогда моим поджиданиям только и остаётся, что взрасти, — сказал Ящер Жрец, размахивая хвостом в одном из своих многозначительных жестов. — Я имею глубинную веру в ваши слова, Убийца Гоблинов.

— ...Вот как? — было единственным ответом Убийцы Гоблинов. Он перешёл к следующему колышку.

Дворф понимал, что означал затихший мастер своего дела.

— Ну давай, нам тоже надо начинать. — С нежной улыбкой он взял материалы. — Завтра фестиваль. Надо к нему подготовиться.

— Разумеется. Ожидаю твоих инструкцилий.

Ящер Жрец свернул свой длинный хвост и аккуратно сел рядом с Дворфом Шаманом.

Но руки дворфа двигались так быстро. Кто бы мог предположить, что его толстые и короткие пальцы были способны на такое? Он сгибал один кусок каркаса за другим, в его умении изготавливать вещи было не меньше магии чем в любом из его заклинаний.

Никто не мог сравниться с дворфами в мастерстве изготовления руками. Даже эльфы были на шаг позади.

Задачей Ящера Жреца было покрывать бумагой достроенные детали каркаса. Он изо всех сил старался не порвать бумагу своими когтями, но, честно говоря, для него это была крайне тяжёлая задача.

И в то же время делал он это всё вдумчиво и аккуратно. Было видно, как это отражало его натуру.

— Интересно, какой обычай скрывовывается за этими фонарями, — сказал Ящер Жрец. Он выдохнул и вытер свой лоб, будто бы избавляясь от пота, которого там просто не могло быть.

Дворф Шаман одной рукой взял флягу с вином и промочил свои губы, после чего пробормотал:

— Хороший вопрос. Сам-то я не из этих мест. Я знаю как делать небесные фонари, но почему их используют на фестивалях, мне неведомо…

— ...Их можно увидеть во многих местах, — коротко сказал Убийца Гоблинов. Остальные удивлённо посмотрели на него.

Он продолжал затачивать колья, похоже, совершенно не обращая внимание на этих двоих.

— Они привлекают добрых духов, отпугивают злых. Они показывают мёртвым дорогу домой. Они похожи на овощные фонари.

— А ты немало знаешь о них, а?

— Моя деревня, — сказал Убийца Гоблинов, — стояла рядом с местом проведения фестиваля. Как я могу не знать о них?

— Ммм. Должен опризнаться, для меня это иметельствует мало смысла. — Ящер Жрец когтем почесал себе нос.

Его народ верил, что мёртвые возвращались обратно в землю или же становились плотью тех, кто съел их останки, становясь частью круга жизни. «Нежить» же не являлась вернувшимися с того света мертвецами, а лишь трупами, в которых вселились злые духи.

— Но… — Глаза Ящера Жреца закатились наверх. — Мы понимаем горесть тоски по умершим. Возможно, приятно думывать, что они могут возвращаться домой.

— ...Согласен. — Убийца Гоблинов кивнул. — Должно быть приятно.

И больше он не сказал ничего. Его руки продолжали заниматься делом, а эмоции на его лице были скрыты за шлемом.

Каждый раз, когда гора стружек становилась немалой, он смахивал её, и затачивал своё лезвие каждый раз, когда то затуплялось о дерево.

Ящер Жрец, внимательно наблюдавший за ним, слегка вздохнул.

— В любом случаизме это фестиваль. Мы должны горделиться от всей души.

— Молодец, Чешуйчатый, вот это настрой.

— Ну разумеется. Моя вера лежит в моих предках, нагах, чья кровь струивается в моих венах. Это же духи моих праотцовней.

И его праотцы не могли устыдиться от такого поведения. Дворф признательно кивнул. Это он понимал прекрасно.

— Мне тоже лучше не отвлекаться. Я покажу им лучшие фонари, которые только может сделать дворф!

Беседующие на краю тренировочной площадки трио мужчин обязано было со временем привлечь к себе внимание. Как только обед закончился, люди начали возвращаться к тренировкам. Другие же просто гуляли вокруг гильдии, закончив свои приключения. Неудивительно, что кто-то заметил эту троицу.

— Оооох! Коротышка и Оркболг вместе что-то делают!

И если обычный человек просто заметил бы их, эльфийка заметила их дважды.

Она подбежала к ним со скоростью ветра и встала, прислонив руки к своим губам.

Дворф Шаман сердито посмотрел на неё и, поглаживая свою бороду, с издёвкой сказал:

— Ты что, ребёнок?

— Как грубо. Мне две тысячи лет, помнишь?

Высшая Эльфийка Лучница хмыкнула, но слегка выпятила при этом свою грудь, будто бы гордясь этим числом.

Оскорбление не остановило её, и та проворно наклонилась чтобы посмотреть, чем они занимались.

— Что делаете?

— Длинноухая, подруга ты моя. Тебе две тысячи лет, и ты их не узнаёшь? Это же небесные фонари. Это…

— Это кол.

— Я не это имела в виду.

После своего комментария эльфийка приземлилась на полотно рядом с Дворфом Шаманом. Ящер Жрец слегка приподнялся и отодвинулся дабы освободить ей место.

Её уши подрагивали, а глаза сверкали от интереса. Она задавала вопросы один за другим на бешеной скорости.

— Что это? А это что? Что это за инструмент? Для чего это? А зачем ты затачиваешь колья?

— Для убийства гоблинов.

— Это не объяснение.

Усидчивее её сейчас мог быть только волчок. Поговаривали, что женщины всегда путешествовали группами, но она была настолько шумной, что сама могла бы заменить толпу.

— Ещё бы чуть-чуть энергии, и ты волне могла бы сойти за рею, — сказал Дворф Шаман с ноткой порицания.

Естественно, оживлённая шумиха привлекла внимание других людей.

— Эй, разве это не Убийца Гоблинов и его команда?

— Ох, да. Они там готовятся к фестивалю?

Это были Парень Скаут и Девушка Друид вместе с Воином Новичком и Послушницей Жрицей13, возвращавшиеся с обеда. Они только-только перестали быть мальчиками и девочками и едва-едва стали парнями и девушками. И приготовления к фестивалю всё ещё наполняли их сердца предвкушением празднества и изумлением.