Юноша минут двадцать просто ворочался, пытаясь заснуть. Чувствовалась неимоверная усталость и желание уснуть, но сон не шел. Он бродил где-то рядом, но никак не шел. Тогда Платон сел, протер глаза и достал из рюкзака, служившего ему еще и подушкой, рабочую панель. Зеленоватый свет экрана залил стенку палатки. Юноша открыл все те же Зеленоградские задачи и продолжил их решать. Семья Верховцевых уже давно спала, из палатки девушек, которых развлекали Че Гевара с Мутным, отдаленно доносились голоса. Где-то в лесу заухала сова и захлопала своими огромными крыльями, пролетев над верхушками деревьев. Платон в полголоса проговаривал формулы, которые писал. Рядом шевельнулся и всхрапнул Александр Сергеевич. Андропов посмотрел на него, он точно спал, а вот Сурянов. Влад казался не спящим а мертвым, он очень долго лежал в одной позе и дышал очень мелкими вдохами. Платона так и подмывало ткнуть его пальцем под ребро проверить живой тот или нет. Но аристократическое воспитание не позволило ему это сделать. Юноша отложил панель в сторону и лег, сложив голову на рюкзак. Он немного взбил его руками, чтобы под голову попалось что-нибудь мягкое. Так и случилось, под голову видимо попался батон хлеба. Платон не заметил, как уснул. Цифры побежали сами собой, складываясь в привычные картинки.
Непонятно сколько прошло времени с того момента как он уснул, но проснулся он от тряски. Кто-то, схватив за плечи, сильно тряс Платона.
— А? — сквозь сон пробормотал он, — что случилось то? Че трясете?
Рядом заговорил Мутный. Его голос был как никогда отчетливо слышен, но спросонья Андропов понял лишь обрывки фраз.
— …пропал… поднимайся… Роберто!
Платон протер глаза и переспросил
— Что случилось?
— Роберто пропал!
— Как пропал?
— Вышел покурить и все! Больше не пришел!
Платон с минуту сидел, переваривал все сказанное до этого Мутным. И как только до него дошла вся серьезность ситуации, он тут же растолкал своих соседей.
Через пару минут весь лагерь был поднят на ноги. Верховцев по голый торс бегал из стороны, в сторону разыскивая какой-то прибор. Все остальные просто сидели за столом и ждали. Вскоре Арарат как ошпаренный подскочил к столу и бросил на него прибор похожий на рабочую панель.
— Что это? — спросила Вероника.
— Это радар, — ответил Арарат. От этого слова у Платона что-то екнуло внутри.
— С помощью этого приборчика мы найдем Роберто в два счета, — добавил он и щелкнул выключателем на боку. Экран панели в мгновение ока расчертился полосами, создавая топографическую карту местности. На ней было видно скопление синих точек и три точки, удаляющиеся в разные стороны.
— Это (Арарат провел пальцем окружность вокруг скопления точек) мы. Все остальное Роберто, — сказал он и не поверил собственным словам.
— Его трое, — совершенно серьезно произнес Че Гевара.
— Я абсолютно ничего не понимаю, — пробормотал под нос Арарат и уже громко произнес, — нечего гадать. Есть только один способ проверить Роберто это или нет.
Верховцев быстро сбегал в палатку и принес оттуда свой рюкзак.
— Платон, Варя, вы за северо-западной точкой. Мы с Пашкой за западной, Семен и Мутный за восточной. Остальные остаются охранять лагерь.
Верховцев открыл рюкзак и вынул оттуда весьма весомое оружие. Штурмовая винтовка типа «Гроза» и два пистолета с плазменным механизмом. Пистолет достался Платону, другой отдали Мутному, и винтовка осталась в лагере.
Сейчас было не время спрашивать, откуда у археолога такой арсенал в рюкзаке. Каждая утраченная секунда могла стоить Роберто жизни, поэтому Платон, не ожидая подсказок, взял со стола специальные защитные очки, на которые должны были проектироваться данные радара Верховцева, и пистолет. Мал по малу, а стрелять московский аристократ умел, если не отменно, то уж точно для самообороны достаточно. Арарат с Че Геварой выбежали первые. Они очень быстро скрылись в темноте деревьев. Ночь мягким сумраком скрыла их в своих недрах. Следующими отправились за Роберто, Смен и мутный. Их еще долго было видно благодаря прожектору, которым они светили направо и налево. Свет пролегал через кустистые лапы елей и причудливым рисунком падал на мокрую от росы ночную траву. Последними выбежали Платон и Варя.
Они с минуту бежали по лесу без остановки, пока лагерь за спиной полностью не исчез, и кроме естественных звуков ночи не было слышно ничего. Яркий свет прожектора в руках у Вари, то и дело выхватывал из темноты непонятные коряги и поваленные деревья, которые днем смотрелись весьма безобидно.
— Роберто!!! АУ!!! — прокричала девушка, остановившись после продолжительного бега по пересеченной местности. Ее голос, усиленный в десятки раз акустикой леса, звонким эхом разлетелся над деревьями. С дальней сосны вспорхнула какая-то птица. Она быстро и бесшумно замахала крыльями, удаляясь в темноту.
— Роберто!!! — протяжно прокричал теперь уже Платон. В ответ ему лишь гулко ответило эхо: «Роберто, Роберто, Роберто…»
Судя по радару до потерянного археолога было чуть больше ста метров. Точка с его именем стояла на месте, никуда не двигаясь. Варя взяла Платона за руку, так ей было спокойнее, да и ему тоже было не так страшно.
— Брось ее…
Платон повернул голову к Варе.
— Кого бросить?
— Что, «кого бросить»?
— Постой, ты же только что сказала «брось ее».
Варя остановилась, остановив тем самым и своего спутника.
— Платон все в порядке? — уточнила она, — я ничего не говорила.
— Но я же слышал, как ты шепнула мне.
Девушка посветила Андропову в лицо прожектором. Яркий луч ударил по глазам.
— Ты что-то не то говоришь.
Археологи продолжили путь. Шли, молча, лишь изредка останавливаясь посмотреть на очередную, похожую на человека, скрюченную корягу. Платон вертел головой пытаясь уловить все объекты.
— Назад! Брось ее! Она не нужна! Убей!
Платон вырвался из руки Вари.
— Ты чего? — боязливо спросил он, — и без тебя тошно.
Рядом на ветке заухала сова, посмотрев на поздних путников желтыми глазами, и повернув голову на 180 градусов.
— Если ты будешь продолжать сходить с ума, я брошу тебя здесь.
— Убей ее!
Юноша отпрянул назад, схватившись за голову.
— Платон, — жалобно проговорила Варя, — ты пугаешь меня! Перестань!
— Она не такая как мы… убей… брось… Ночь все сделает сама!
— Нееет! Я не брошу никого! Убирайся!
Со стороны это выглядело крайне странно. Андропов кричал, не то от боли, не то от страха. Варя заплакала, она бросила под ноги прожектор и побежала прочь. Прожектор с негромким хлопком разбился, оставив пятна люминесцентной жидкости на порослях мха. Шепот, казалось, был всюду, казалось, он был в самой голове. Даже плотно закрыв руками уши, Платон слышал, что говорит голос. Потом к нему прибавились еще три или четыре голоса. И стало по-настоящему жутко. Андропов упал на траву и съежился, оказавшись в позе эмбриона.
Он кричал что есть силы, пытаясь заглушить тот шепот в голове своим голосом. Страх, который Андропов долгое время держал в рамках, вырвался на свободу и заполнил юношу без остатка. В глазах стало темно, не просто темно, а кромешно. Казалось, Платон ослеп, но нет, он видел руки ноги, свое тело, близлежащие деревья. Юноша перевернулся и встал сначала на колени, потом перебирая руками по стволу дерева, он поднялся в полный рост. Руки, содранные о вековую кору дерева, покрылись липкой теплой кровью. Голоса в голове стали шептать, что-то неразборчивое. Они говорили на своем языке, сбивая Платона с мыслей.
Андропов сделал несколько пьяных шагов вперед, до следующего дерева, которое он нащупал.
Очки с навигатором, слетели в тот миг, когда юноша упал, и теперь находились вне досягаемости. Платон развернулся спиной к дереву и попросту съехал по нему вниз, оцарапав спину.
Темнота выедала все внутри, чувство сосания под ложечкой переросло, во что-то необычайно страшное. Платона трясло. Дрожь короткими судорогами проходила сквозь тело. Так он сидел где-то минуту. Голоса исчезли, темнота тоже стала спадать. Лица коснулась знакомая теплая и необычайно нежная рука. Платон поднял голову. В ночной темноте леса он разглядел лицо Вари. Между губами пролегла складка, напоминающая улыбку. Девушка прижалась к сидящему под деревом Андропову.