В общем угаре теологии Кестут напрочь обрубил попытки убедить его уничтожить христиан на своей территории:

-- Я не создаю нового - я восстанавливаю прежнее. Или служители Священного Дуба заодно с проклятым датчанином Кнутом?

Столетиями разные язычники бежали в эти места, спасая себя и своих богов от тотальной проповеди христианства. Но бежали-то они со своими, очень разными богами! Святовит и Чернобог, Таранис и Тор...

"Запрет Видевута" - конечно, верен. Потому что - истинен. Но в некоторых местах, на окраинах земель прусских племён... "Если кто-то кое-где у нас порою...". Как в погибшем когда-то Каупе... в процветающем ныне Тувангсте... Ведь можно же!

***

13 апреля 997 г. пересекший территорию заповедного леса Кунтер и могильник Ирзекапинис ("могилы гребцов") св. Адальберт (Войцех) был убит пруссами. В 1981 г. вблизи леса Кунтер, в урочище Охсендреш, Балтийская экспедиция исследовала открытое святилище поперечником 16 м. Были обнаружены каменные вымостки, жертвенник и две ямы. Этот комплекс... однозначно связывается с последними часами жизни Адальберта. Миссионера, видимо, принесли в жертву духам, обитавшим в священном лесу Кунтер, причём ритуальный костёр здесь не применялся. В связи с осквернением, причиненным ногами христианина Адальберта, была приостановлена деятельность святилища, расположенного рядом с Кунтером, у могильника Ирзекапинис, который был перепланирован и просуществовал до XI-XII вв.

Вот этого - не надо. Да и с чего бы? Кестут ничего не осквернял, креста в Ромове не носил, "возлюби ближнего" не проповедовал. А какого козла он притащил! - Прямо эталон, всем козлам козёл!

***

Криве-Кривайто не стал настаивать - уж очень понравилось собирать подношения на поднос из хохломы - дают много больше.

"Вялость реакции" языческого первосвященника - от богатых подарков "на самый верх"? "Отдаривание" в форме ничегонеделанья?

"Чем глупее начальство, тем меньше оно сомневается в своей мудрости".

По крайней мере, некоторые в Ромове говорили именно так.

-- Наш-то... продался. Бельма "золотым деревом" замылил.

-- Не, просто стар стал. Пора его на костёр уже...

-- Т-ш-ш...

Как часто бывает при дворах владык, в Ромове быстренько сформировались две партии - "войны" и "мира". Которые яростно вели пропагандистскую войну, обращаясь к своему "электорату". Который здесь - в единственном лице.

Старенький Криве по имени Помолойс тяжело вздыхал, поглаживал неестественно яркие цветы в золоте, изображённые на деревянном подносе и приговаривал:

-- Какая красота! Какие краски! Да что вы...? Хороший мальчик. Не выдумывайте - он не может изменить. На его душе - метка богов. Когда боги призовут - придёт. Пусть работает, строит. Пусть богатеет. Наступит время - боги явят свою волю.

-- Так может - повелеть людям, чтобы спешно восстановили цепь военных и священных городищ возле Каупа?

-- Пустые хлопоты. Оно и так всё наше. Священных близнецов.

Окружающие кривы и вайделоты переглядывались, полагая, что старик совсем выжил из ума.

Нет, Помолойс просто знал чуть больше своего окружения. Есть тайны, которые не следует доверять даже этим... высокого ранга.

Я тоже не понимал. То, что доходило до меня в самбийских донесениях - выглядело бредом. Я был слишком реалистичен, слишком материален. Почитал христианство с язычеством - маразмом, напрочь, как вредный мусор, выбрасывал мистицизм. И забывал, что в одежды суеверий, временами, одеваются вполне реальные явления. Соответствующие законам того самого Исаака.

Глупый гонор "вульгарного материалиста". Слышащего слова, видящего одежды и ритуалы. Не замечающего под ними фактов. За что мы и поплатились.

Об этом... о-хо-хо... позже.

Впрочем, и арсенал средств кривов был ограничен. Главная военная сила Самбии - Камбила - начинал разговоры по теме с вопроса о привезённом серебре. Местные витинги были немногочисленны и ненадёжны - сказывались последствия гражданской войны шестидесятилетней давности и последующих неоднократных "зачисток территории".

Ярлык "тайный иноверец" десятилетиями убивал здесь не хуже, чем "социально чуждый" - в других местах и временах. Естественным образом сочетаясь с повсеместным "враг народа".

Поднять народное ополчение... Пруссы не умеют штурмовать такие крепости как отстраиваемый Кауп. Это неумение послужит одной из причин поражений всех трёх восстаний против Ордена.

Но главное: "папа язычников" - не велел. Почему-то.

Все группы местной элиты: князья, дружина, витинги, бэры, кривы... "зависли". Стараясь избегать "первого удары" - пролить кровь первыми. Не из опасения противника - от непонимания властей.

Два местных лидера, два конкретных человека - князь Камбила и первосвященник Помолойс, каждый из которых что-то терял при возвышении Кестута - почему-то относились к новосёлу благожелательно.

"Без команды - не стрелять".

"Паралич власти".

Все ждали. Кроме самого Кестута, который активно строился. И очень встревоженных местных кривов - фактических правителей соседних с Каупом волостей.

"Занимая место под солнцем, ты загораживаешь кому-то свет".

Кастусь - "место под солнцем" занял. Разным "комутым" - "свет загородил".

Воевать они не могли - "сам" не велел. Вести активную контрпропаганду - разучились за столетия "монополии на истину". Гадили потихоньку. Настраивали население, препятствовали торговле. Фактически устроили продовольственную блокаду.

Понятно, что балтийская селёдка, которую "лотерейщики" Кестута ловили у косы, никаких команд от жрецов не воспринимает. А вот скот и хлеб... общинники не продают. Мнутся, жмутся и по секрету сообщают:

-- Мне ж с этими... ну... жить. Не. Сам съем.

У Кестута тысяча "лотерейщиков", полторы сотни людей, пришедших с ним из Всеволжска, каждый день приходят ещё. Иные - просто наняться, иные... их не принять - обречь на смерть. Чем их всех кормить? Местные пруссо-датчане живут бедно. Хохмочки с "объеданием" соседей уже не повторить. Нужно продовольствие. Много. Где взять?

Жизнь, как известно, состоит из неожиданностей и неприятностей. Выбери из них подходящие и примени с пользой. Всего-то...

Беня, потолкавшись по новостройке, поболтав с разными местными, собрался, наконец, домой - во Всеволжск. Набил три ушкуя "сырым янтарём" и отправился восвояси.

Под охраной куршей.

Чего вообще - не бывает.

Про вопли "Ё...!" - я уже...? - Здесь - аналогично.

Тут надо чуть вернуться назад.

У куршей - устойчивая слава самых страшных морских разбойников. Эпоха викингов - уже закончилась, эпоха "виталийского братства" - ещё не началась.

"Страшнее курша - зверя нет".

Во время прохождения каравана Сигурда и Кестута мимо косы - курши пытались напасть. Были биты. Озлобились. Узнав о восстановлении Каупа, собрались, было, всё там сжечь-разграбить.

Самбийские курши, которые поколение назад осели у Каупа - предупредили. Что на той стороне залива - жгут костры, "откапывают томагавки", пляшут и поют. Нехорошую песню:

"Вот мы все пойдём.

Всё сожжём огнём!".

Кестут сразу возбудился, за меч схватился... Потом подумал. И послал из некрещёных ещё местных куршей - послов. На их историческую родину.

С другими бы, с пришлыми... А уж с христианами...! Даже и на берег бы не пустили! Так бы и покрасили полосу прибоя вражьей кровушкой.