Жизнь моя заканчивается. Вскоре я допишу свою историю. Она займет свое место здесь, в самом сокровенном святилище нашего Ордена. Рядом с воспоминаниями, описаниями пути многих и многих слуг Света, рядом с потемневшими свитками, в которых томится истинная, а не ложная история человечества, выдуманная людьми. Рядом с рукописью Эрлиха. Да, рядом с рукописью скромного летсаря фрица Эрлиха. Я столько раз перечитывал ее, что, каюсь, выучил наизусть. Описание пути Эрлиха, который не так давно, в начале прошлого века, вступил в неравную схватку с Магистром Хаункасом – одним из самых коварных существ, служивших Черному Ордену. Если бы Хаункас одержал верх, то неизвестно, какими бы еще кошмарами украсились дела Тьмы. Но Эрлих с его наставником победили!

Я уже дописываю свою историю. Когда поставлю точку в конце, то отдам последние распоряжения, а потом тихо уйду в вечность, провожаемый братьями в долгий путь. Но смерть не пугает меня. Ибо кому, как не мне, знать, что настоящей смерти не существует, что она – выдумка Вольтера. Смерти нет, а есть лишь переход. Переход, а потом возвращение. Возвращение и новая борьба.

И эта моя жизнь тоже возвращение. И я есть не кто иной, как Эрлих в прошлой жизни. Дромген-провидец не кто иной, как мой наставник, с которым мы одержали победу над Мудрыми еще в 1703 году от Рождества Христова, а Массаус не кто иной, как Магистр Хаункас.

Я снова вернусь в этот мир. Я даже знаю, когда это произойдет. Лик планеты изменится. Люди пройдут через огонь и страдания, о которых и не помышляли.

И тогда приду я, чтобы опять вступить в вечный бой. Я вернусь, ибо я не могу не вернуться. Ибо на моих плечах лежит груз вечной борьбы…"

* * *

Теперь я находился не в тайном хранилище Ордена Светлого Лика. Я не дописывал свои воспоминания, они были дописаны уже много лет назад. И не в бездне, вход в которую закрывал «бульник». Я оказался в каком-то невероятном, вовсе не враждебном пространстве. Оно было мне знакомо. Надо только вспомнить… вспомнить…

– Здравствуй, низринутый в бездну Арканаим, – услышал я.

Я вспомнил. Вспомнил если не все, то многое.

– Здравствуй, новый Наблюдатель, – произнес я, не шевеля губами. Слова возникали внутри меня. – Не прошло и тысячи лет, как ты занял мое место…

Я купался в океане звуков, света, неясных образов, неописуемых ощущений. Все это когда-то было хорошо мне знакомо. Я находился здесь не один. Какая-то часть меня общалась с невероятным, но хорошо знакомым мне существом. Глаз не мог определить его формы, она постоянно менялась. Это существо было чем-то гораздо большим и вместе с тем меньшим, чем человек. Диверлок… Когда-то и я был одним из них. Был? Или есть?

– Арканаим, ты сумел воспользоваться гризраком иглинов. До сих пор это не удавалось никому.

– Ну и что?

– Иглины властвовали над этой частью Галактики, их влияние простиралось на единую систему, носившую название Тысячи Миров. Их могущество можно сравнить с могуществом миллиона планет Большого Звездного Круга.

– Ну и что?

– Возможно, ты не по слабости низвергся в этот мир. Возможно, на тебе знак предначертания. Возможно, тебе суждено исполнить что-то важное не только для Земли и Тысячи Миров, но и для Большого Звездного Круга.

– Что это означает?

– Не знаю. И не знает никто. Возможно, нам угрожает опасность, и именно тебе суждено первым встретить ее, лицом к лицу. Скоро ты все узнаешь.

– Когда?

– Ты совсем стал человеком. Люди любят задавать вопросы, на которые пока еще нет ответа. До свиданья, Арканаим.

– До свиданья.

– Мне не хотелось бы, чтобы настал день, когда я, подобно тебе, перешагну порог.

Это были последние его слова, прозвучавшие в моем сознании, падающем обратно в бездну…

* * *

Первое, что я увидел, – белый потолок. Я скосил глаза и ухватил взором капельницу надо мной, оранжевый шланг, иглу в вене. Кажется, живой.

Я медленно приходил в себя. Встал с постели через пять дней. История моей болезни пестрила такими словами, как «стресс», «психологическая травма» и прочее в том же духе. Тот самый детина, завреанимацией, сказал, что все это полная чепуха. Если честно, он вообще не может поставить никакого диагноза, Ни видимых телесных повреждений, ни облучения, ни типичной симптоматики для нервного расстройства, реактивного состояния – ничего, что могло бы уложить человека на больничную койку.

Нашли меня утром мальчишки, игравшие в войну около «бульника». Я лежал, вцепившись пальцами в руку моего врага, в которой был зажат окровавленный нож. Мой противник был мертв. У него остановилось сердце. Метрах в десяти от «бульника» лежал полностью разложившийся труп, в котором удалось опознать погибшего шофера «икаруса». Зачем понадобилось похищать труп и тащить его к «бульнику» – никто не знал Вряд ли мне поверили бы, если бы я сказал, что водитель пришел туда сам. Чуть дальше была обнаружена Аля, которая едва не стала жертвой. Она была доставлена в больницу примерно с тем же диагнозом, что и я.

На следующий день после описанных событий неожиданно открыл глаза и заговорил бродяга. Он клялся, что никого не убивал. Год назад он случайно стал свидетелем убийства девушки, неизвестно зачем подобрал слетевшие с ее шеи ракушки и нож. Через некоторое время он встретил на улице убийцу и, узнав его, поднял шум. Когда его задержали, в милиции он ничего не сказал, опасаясь, что ему не поверят. Он стал следить за убийцей и оказался свидетелем расправы над иноком. Бродяга пытался спасти несчастного, но каким-то неизвестным способом убийца лишил его чувств и сунул в руку нож…

Звучал этот рассказ не слишком убедительно. В нем зияли многочисленные пробелы, и у следствия так и не было окончательной уверенности в том, что Вампиром является именно погибший доцент, а не бродяга. Но при обыске у Сотника нашли старинную малахитовую шкатулку, в которой лежал набор вещественных доказательств: пуговица от куртки первой убитой женщины, серьга из уха второй и кольцо, принадлежавшее третьей. Зачем-то, может, на память о жертвах (кто этих маньяков разберет?), он брал от каждой какой-нибудь предмет. Кроме того, было проведено множество экспертиз – по крови, по частичкам почвы и так далее. И еще – точно установлено, что во время двух первых убийств бродяга находился в другом месте.

Жизнь постепенно возвращалась к бродяге. Теперь над ним как дамоклов меч висела статья о недонесении о совершенном преступлении. Под стражу по такой статье его брать никто не собирался, так что он отъедался и набирался сил в больничной палате.

Аля появилась в моей одноместной (по чину положено) палате через четыре дня. На ней был фиолетовый спортивный костюм, который ей очень шел. Не ходить же ей в больничной пижаме.

– Здравствуй, мой дорогой. – Она нагнулась и поцеловала меня в щеку.

– Здравствуй, ведьмочка моя.

– Ну вот, к тебе со всей душой, а ты ведьмой обзываешь.

– Это комплимент. Как ты себя чувствуешь?

– Видишь, порхаю уже. – Она взмахнула руками как крыльями. – Бодра, здорова.

– Изящна и красива.

– Ну, не мне судить.

– Расскажи-ка, как ты влипла в эту историю.

– Потому что некий мой знакомый никак не хотел мне поверить.

– Я раскаиваюсь, раскаиваюсь и еще раз раскаиваюсь.

– Запоздалое раскаяние тоже ценно. Возвращалась вечером домой и наткнулась на этого… Ну, на этого мертвяка. Он ко мне подошел, положил руку на плечо. Я уже собралась заорать и тут отключилась… Бр-р, ты не представляешь, что это за чувство. Я будто упала в пропасть, в бездонную пропасть его глаз. Можно считать, я побывала на том свете.

– Я тоже побывал там.

– Я выключилась и очнулась, когда ты палил в старичка из пистолета. Я бросилась бежать. Такого страха никогда не испытывала. Далеко не ушла. Потеряла сознание.

– Шел, упал, очнулся – гипс.

– Примерно, так. А ты не встаешь? Прирос к кровати?

– Размышляю о смысле жизни.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: