Госпитальерчестно пыталсярасслабиться,и ничего невыходило. Сегодняв нем поднималасьглубоко сидящаятревога.
Послевозвращенияс Синей Долиныпрошло четыремесяца. И госпитальервсе никак немог прийти всебя. Дело дажене в том, какза друзей сэнтузиазмомвзялись московитянскиеученые и спецслужбы,выдавливаяпо капле информацию– к этому, какраз, было непривыкать.Хуже, что СиняяДолина не отпускалаего. И вряд лиотпустит всюоставшуюсяжизнь. Он оставилтам часть своейдуши. И ему нераз грезилсядвенадцатиугольнаяпирамида. Иодиннадцатьпотерянных,одиноких Боговв углах фигуры.
Онприкрыл глаза,сжав массивныеподлокотникикресла.
Возниклоощущение, емукто-то дышитв затылок. Дыханиебыло невесомое,едва ощутимое,но проникающееглубоко, в самудушу.
И ещевозникло ощущениечужого присутствия.
Этопугающее ощущениеросло. И из полумракана улице будтопросачиваласьнеопределенность,вязкость. И тутон разом провалилсяв темноту.
Этоне была галлюцинация.Это не был морок.Он просто провалилсяв иной мир, такойже реальный,как и тот, гдетолько чтоплясал огоньв камине.
Икак наяву, яркоон увидел синююдорогу, извивающуюсясреди холмовв сказочноммире.
Иуслышал зов.Отдаленный.На грани восприятия.Но в этом зовеслышаласьнадежда.
Ивдруг он понял,откуда этотзов.
Двенадцатиугольниксформированснова...