— Дональд Маккей тоже был здесь. Он помощник Патрика, нашего художественного редактора. Дональд ушел немного раньше нас. И Эрни был тут чуть ли не до полуночи… Эрнест Дженкинс, лаборант. Он работает в темной комнате. Да, я еще забыла Олуэн…

— Олуэн — это мисс Пайпер? Та девушка, вместе с которой мисс Пэнкхерст снимала квартиру?

— Да, да. Она пришла после спектакля написать рецензию.

— А вы не знаете, когда она ушла?

— Представления не имею. Она была у себя в кабинете около половины первого. Я велела ей отправляться домой. Но одному богу известно, сколько она там еще просидела.  — Помолчав, Марджори закончила:

— Пожалуй, это все.

— Не считая мистера Горинга.

— Годфри? Но постойте, как же он…

— Я полагаю, он вполне мог заглянуть в темную комнату, прежде чем зашел в ваш кабинет?

— Да, возможно.., но…

В этот момент в коридоре поднялся ужасный шум: драка, свалка, раскатистый окрик сержанта: «Сэр, я запрещаю вам!..» Но все это перекрыл громовой бас:

— Прочь с дороги, ничтожество! Только посмейте не впустить меня в мой собственный кабинет!

— Но старший инспектор велел…

— К чертям старшего инспектора! Если вы сейчас же не отойдете от двери, я вам кости переломаю!

Марджори Френч улыбнулась и спокойно заметила:

— Патрик пришел.

— Слышу,  — и Генри улыбнулся.  — Взгляну-ка я, пожалуй, в чем там дело. Сдается мне, сержант нуждается в подкреплении.

Сержант и впрямь нуждался в подкреплении. Раскинув руки, как распятый, он загораживал дверь с надписью «Вход строго воспрещен» от наседавшего на него верзилы в твидовом костюме. Буян сразу заметил Генри.

— А вы откуда взялись, черт вас возьми?  — накинулся он на него.  — Кто вы такой?

— Старший инспектор Тиббет,  — отрекомендовался Генри.  — А вы, я полагаю, Патрик Уэлш?

— Правильно, черт возьми, полагаете,  — ответил Патрик.  — Будьте так любезны, прикажите вашему остолопу, чтобы он отошел от двери и впустил меня в мой кабинет!

— Вот этого-то я и не сделаю,  — невозмутимо ответил Генри. И после небольшой, но напряженной паузы сказал:

— Дело в том, что здесь произошло убийство. Будьте добры, пройдемте вместе со мной в кабинет мисс Френч.

— Убийство?  — Вся ярость Патрика мгновенно испарилась. Он затих, его длинные руки безвольно повисли.  — Почему же мне никто не сказал? Кого убили?

— Элен Пэнкхерст была отравлена сегодня ночью,  — сообщил Генри.  — Уже после того, как все вы ушли.

Патрик сник и неожиданно заплакал. Уткнувшись лицом в стену, он застонал:

— Элен, милая… Элен, моя красавица… Этого не может быть… Элен…

— Патрик!  — Голос Марджори Френч стал острым, как бритва. Патрик сразу замолчал, и Марджори мягко сказала:

— Возьми себя в руки, Патрик. Иди ко мне в кабинет.

Уэлш послушно, как ягненок, пошел за ней следом.

— Если я вам понадоблюсь, инспектор,  — сказала Марджори, вновь появившись на пороге,  — я буду в кабинете мистера Горинга — этажом выше.

Когда Марджори поднялась наверх, оставив после себя легкий запах дорогих духов. Генри вошел в ее кабинет и закрыл дверь.

Патрик Уэлш уже овладел собой. Вспышка угасла. Он сидел неподвижно и даже глаз не поднял, когда в комнату вошел инспектор. Генри кашлянул.

— Мистер Уэлш, я попрошу вас,  — начал он официальным тоном,  — сообщить мне все, что вам известно.

Патрик медленно отошел от окна. Он тяжело опустился на стул и провел рукой по лицу.

— Извините меня, инспектор.

— Я вижу, это было для вас большим ударом.

— Да.., да…

— Расскажите, что здесь происходило прошлой ночью.  — Прошлой ночью? О, мы тут все передрались!

— Передрались?

— Да. Марджори считала, что мы должны поместить не меньше трех платьев. Но я не мог позволить, чтобы…

Генри вздохнул.

— И это вы называете дракой — чисто профессиональные споры?

Патрик удивился:

— А из-за чего еще нам драться?

— М-да… Когда вы в последний раз видели мисс Пэнкхерст?

— Днем во время ленча. Я пригласил ее позавтракать. Должен же был кто-то позаботиться о бедняжке.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего!  — снова окрысился Патрик.  — Я никому не позволю лезть в чужие дела и болтать гадости про Элен. Особенно теперь, когда ее нет в живых.

— Элен нравилась вам?

— Я любил ее,  — просто ответил Патрик.

— Знаете ли вы кого-нибудь, кто плохо к ней относился?

— Нет. Ее все любили.

— Включая Майкла Хили и Терезу Мастерс?  — мягко спросил Генри.

Патрик так и подскочил.

— Что вам тут наболтали?  — крикнул он.  — Что вам надули в уши?.. Сплетники, подлецы. Все это ложь.., вранье. Сдохнуть мне на этом месте, если я говорю неправду!

— Мистер Уэлш, о чем вы говорите?  — с притворным удивлением воскликнул Генри.  — Я просто спросил у вас, хорошо ли относились к Элен Тереза Мастерс и Майкл Хили,  — вот и все.

— Нет, это вовсе не все!  — крикнул Патрик.  — И больше я не пророню ни слова.

— Отлично,  — согласился Генри,  — потолкуем о чем-нибудь другом. Например, о цианистом калии. Где он хранится?

— В шкафу с химикалиями. В темной комнате.

— Вы мне его покажете?

— Пошли.

Одна из дверей кабинета Марджори вела прямо в художественную редакцию. Эта большая светлая комната была сплошь уставлена чертежными столами, а стены ее украшали увеличенные фотографии и вырезки из журналов.

— Все эти помещения сообщаются между собой,  — объяснил Патрик,  — и все они выходят в коридор.  — Он приоткрыл еще одну дверь в дальнем конце художественной редакции и объявил:

— Темная комната.

Патрик зажег лампочку, и при ее тусклом свете Генри увидел маленькую комнатушку, стены которой были тесно уставлены шкафами. В комнатке было три двери. Одна из них, тщательно завешенная портьерой, по-видимому, вела в фотолабораторию. Какие-то отпечатки еще плавали в раковине у стены, а на полу под раковиной поблескивал электрический чайник. Патрик обвел комнату рукой:

— Это кладовка. Здесь у нас все хранится — бумага, химикалии и прочее. Не спрашивайте меня, где стоит циан,  — я не имею об этом ни малейшего представления.

Но Генри не потребовалось много времени, чтобы обнаружить яд. Все шкафы были отперты, но только один был заполнен темно-коричневыми пузырьками и туго набитыми бумажными мешочками. Он сразу же заметил бутылочку, на этикетке которой было написано красными буквами:

«Цианистый калий. Яд». Бутылочка была пуста.

— Я возьму ее,  — сказал Генри,  — нужно исследовать отпечатки пальцев.

Патрик пожал плечами.

— Поскольку она пустая, у меня нет возражений. Надеюсь, у нас есть еще циан.

Генри заметил в углу два чемодана.

— Чьи это?

— Терезы и Майкла,  — сказал Патрик.  — Вчера вечером они вернулись из Парижа.

Патрик явно потерял интерес к разговору и с внезапно вспыхнувшим раздражением произнес:

— Ну, у меня дел по горло. Когда наконец можно будет приступить к работе?

— Очень скоро,  — отозвался Генри.  — Только вернемся на минутку в кабинет мисс Френч.  — И уже там спросил:

— Вы смогли бы узнать термос мисс Пэнкхерст?

— Еще бы, кто его не знает? Элен не расставалась с этой посудиной, особенно когда работала по ночам.

— А не могла она вчера оставить термос без присмотра?

— Вчера он весь вечер торчал в темной комнате,  — тотчас же ответил Патрик.  — Я думаю, Эрни заварил для Элен свежий чай и забыл отнести.  — Он грустно улыбнулся.  — Нас всех можно заподозрить, все мы шлялись туда то и дело, и любой из нас мог налить в чай цианистый калий.  — Он помолчал.  — И, пожалуйста, не обижайте меня вопросом: «А откуда вы узнали, мистер Уэлш, что ее отравили добавленным в чай цианом?» Ведь, по существу, вы сами мне это сказали.

— Вполне согласен. Ну а теперь расскажите о том, как вы ездили вчера к мистеру Горингу. Патрик фыркнул.

— О чем там рассказывать? Дурацкая затея. Если бы я мог, я бы сразу удрал. Не такое уж удовольствие глоточками отхлебывать шампанское в обществе женоподобных юношей и скороспелых богачей.