— Кого вы имеете в виду?

— Николаса Найта и Гораса Барри,  — пренебрежительно ответил Патрик.  — Не знаю даже, кого из них я презираю сильней. Ради великого бога рекламы, Годфри, возможно, обязан быть с ними вежливым. Но почему мы все должны…

— Расскажите мне, что там у вас случилось.

— А я уже все рассказал — ничего особенного. Мы выпили по бокалу и немного поболтали, тщательно обходя опасные темы. Потом мне все это осточертело, Майклу тоже. И мы выдали этим пройдохам — Найту и Барри — несколько теплых слов. Вы не представляете себе, инспектор, каким я иногда бываю грубияном.

— Отчего же, очень даже представляю.

— Как бы там ни было, вскоре они отчалили и прихватили с собой Рэчел Филд. Остальные…

— Расскажите лучше об «опасных темах».

— Будь я проклят, если расскажу о них,  — снова рассердился Патрик.  — Почему, вместо того чтобы искать убийцу, вы суете нос в чужие дела?

Генри вздохнул.

— Ладно, поговорим позже, когда вы успокоитесь.

— Из всех, кто работает в этом сумасшедшем доме,  — загремел Патрик,  — я самый спокойный,  — и, хлопнув дверью, он удалился в художественную редакцию.

С любопытством проводив его взглядом. Генри отправился на пятый этаж.

В отличие от редакции «Стиля» эта часть здания выглядела более деловито. Табличка на двери, перед которой стоял Генри (дверь вела в комнату, находившуюся над кабинетом Элен), сообщала: «Директор-распорядитель». А на двери комнаты, соответствующей кабинету Марджори, было написано: «Нет входа». Генри догадался, что это и есть обитель Горинга.

Он постучал и, не дожидаясь ответа, сразу вошел. Годфри Горинг и Марджори Френч стояли у окна, спиной к дверям. Когда они поспешно обернулись к Генри, он увидел на их лицах то выражение, какое бывает у людей, застигнутых врасплох: тревогу — много ли удалось вошедшему подслушать? Заметно было также, что Марджори очень огорчена.

Но это было лишь мимолетное впечатление. Оба они мгновенно обрели обычное спокойствие.

Горинг протянул руку.

— Дорогой инспектор… — он, казалось, был сильно расстроен, но, как видавший виды деловой человек, умел скрывать свои чувства.  — Марджори рассказала мне всю эту ужасную историю. Я понимаю, что мы… — он запнулся,  — что вы должны беспрепятственно проводить расследование. И все же я вынужден просить вас дать нам возможность как можно скорее приступить к работе.

— Я как раз собирался поговорить с вами об этом,  — ответил Генри.  — Боюсь, что кабинет мисс Пэнкхерст придется на время закрыть. Но если мисс Френч спустится туда со мной, она может забрать все нужные бумаги. Я должен также опечатать и кладовую. Когда все это будет сделано, сотрудники смогут приступить к своим обязанностям. Мисс Френч любезно обещала и мне предоставить убежище, где бы я мог беседовать…

Горинг кивнул.

— Очень приятно иметь дело с таким деловым человеком,  — сказал он с принужденной улыбкой.

— Вы здесь пробудете еще часок?  — спросил Генри.  — Мне бы очень хотелось потолковать с вами.

— Не беспокоитесь, инспектор, я не убегу,  — в голосе Горинга не было ни враждебности, ни иронии.

— Вот и отлично,  — бодро сказал Генри.  — Значит, мы еще увидимся. Идемте вниз, мисс Френч?

В кабинете Элен было так же душно и тяжко, как раньше. Но на этот раз Марджори не выказала признаков слабости. Она быстро и со знанием дела разобрала огромные кипы бумаг.

— У нас есть пустой кабинетик за отделом мод,  — сказала Марджори.  — Там вы сможете устроить свою штаб-квартиру.

Комната, в которую она отвела Генри, была маленькой и мрачной, с крошечным окном, выходящим на грязный двор. Полы покрыты дешевым линолеумом.

— Здесь неказисто, но удобно,  — коротко сказала Марджори.  — Всех, кто вам понадобится, можно вызвать по телефону. На столе есть список номеров внутреннего коммутатора. Если я буду нужна вам, я у себя.  — И прежде чем Генри смог поблагодарить ее, она исчезла.

Он сел за стол, раскрыл записную книжку и стал изучать свои записи. Затем позвонил сержанту, распорядился освободить из заточения сотрудников редакции и попросил прислать к себе Эрни Дженкинса.

— Его, кажется, еще нет. А остальных, стало быть, можно выпустить?  — проворчал сержант.  — Ну, ну. Такого вы еще не видывали, сэр.

Вскоре Генри услышал гул голосов, докатившийся до него, подобно волне прилива. Пронзительные, возбужденные женские голоса — писк, восклицания, хихиканье. На площадке четвертого этажа шум достиг апогея, затем волна прибоя разделилась на потоки, хлынувшие по отделам. Самый шумный из них бурлил возле отдела мод. Эрнест Дженкинс все еще не появлялся, и Генри высунулся в коридор. Первая, кого он увидел, была племянница его жены — Вероника Спенс. Она входила в дверь отдела мод вместе со стройной, хорошенькой девушкой в сером фланелевом костюме. Обе громко, возбужденно щебетали.

— Вероника!  — окликнул Генри.

Девушка обернулась.

— Дядя Генри!  — воскликнула она.  — Так это правда, слышишь, Бетти, значит, правда, если дядя Генри здесь!  — она бросилась ему на шею.  — Господи, я так перепугалась, когда нас заперли внизу. Как я рада, что ты здесь!

Генри решительно стряхнул руки племянницы. Коридор заполнила толпа самых элегантных женщин, каких ему когда-либо приходилось видеть. Они говорили все одновременно:

— Мало ли, что хочет Тетушка. Макеты…

— Подумать только — Элен! А я всегда…

— Эти полицейские и за людей нас не считают… Как нужно одеться для допроса? Мне кажется, хорошо одетый подозреваемый привлекает к себе…

— Сегодня днем мне нужны только ярко-красный «ягуар» и две овчарки…

— Кто же будет делать номер? Мы с Элен должны были…

— Ах, дорогая, я не позволю зарубить норку. Я прямо заявила Тетушке…

Генри спросил у племянницы резче, чем собирался:

— Что ты здесь делаешь, Ронни?

— Как что? Работаю,  — ответила она.  — Сперва пересъемка для миссис Мастерс. Потом — хлопчатобумажные платья для Бет. Это Бет Конноли, редактор отдела «Стиль молодых».

— Здравствуйте, мистер Тиббет!  — Бет Конноли сморщила носик.  — Боюсь, что вы попали к нам в неудачный день. Сегодня у нас сущее столпотворение.  — Бет пленительно улыбнулась, и у Генри сразу испортилось настроение. Дьявольски трудно, наверно, вести расследование, когда имеешь дело с такими очаровательными, но легкомысленными созданиями. В этот момент Бет Конноли, повернувшись к высокой блондинке, принялась отдавать распоряжения:

— Мэрилин, сейчас же позвоните фирме «Барри-мода» и отмените заказ на белые кружева. Достаньте побольше золотых браслетов и несколько ниток речного жемчуга. Для Вероники нужны синие лакированные туфли. Сообщите в студию, что мы начнем после полудня. И чтобы к этому времени все манекенщицы были на месте!  — Тут она снова обернулась к Генри:

— Извините, мне нужно было распорядиться перед сеансом.

Генри устыдился своего поспешного суждения. Похоже, что эта девушка настоящий специалист в своем деле. И отнюдь не легкомысленное существо, как ему подумалось вначале. Он спросил:

— Могу я забрать на несколько минут Веронику?

— Пожалуйста. Она мне не понадобится до полудня.  — И, улыбнувшись, Бет удалилась в отдел мод.

В убогом кабинетике Генри и его племянница сели друг против друга за стол.

— Дядя Генри, это правда? Ее убили?

— Боюсь, что да.

— Убийство? У нас в «Стиле»?  — Глаза у девушки стали огромными, как блюдца.

— Нам еще ничего не удалось установить окончательно,  — сдержанно заметил Генри.  — Кстати, Ронни, ты могла бы мне помочь… Ты всех тут знаешь?

— Нет, не всех. Я знаю только Бет, мисс Мастерс, ну и Майкла.

— Майкла Хили, фотографа?

— Ага. Мы все вместе были в Париже… Да и еще, конечно. Тетушку. Но его все знают.

— Тетушка? Кто это?

— Патрик Уэлш, художественный редактор. Он душенька. Все величают его Тетушкой.., конечно, за глаза. Он так орет на всех,  — добавила Вероника.

— Успел в этом убедиться,  — с чувством отозвался Генри и поглядел в свои записи: