— Мы поедем, все трое, — вдруг быстро согласился доктор.

Франциска невесело рассмеялась.

— Интересно, что он подумает, когда увидит столь представительную депутацию?

— Плевать, что он подумает! — зловеще вращая глазами, сквозь зубы бросил Джон.

— Это самое меньшее, что я должна сделать. Уехать, не предупредив... Нет, я не нарушу своего слова.

Около двух часов дня они взяли напрокат моторную лодку и отправились на остров. Стоял прекрасный безоблачный день. Небо было голубым, спокойным, без признаков надвигающейся непогоды. По морю пробегала лишь мелкая рябь, в основном же оно было безмятежно. По мере приближения к острову сердце Франциски билось все учащеннее. Она вспомнила свое первое невольное посещение острова, когда она едва не рассталась с жизнью. Правда, тогда она была не в лодке.

У берега, возле самодельного причального плота, покачивалась маленькая лодчонка. Джон крикнул:

— Эй, есть тут кто?!

На этот крик из дома кто-то вышел. Это была... девушка. Трое посетителей уставились на нее в немом изумлении.

— Привет! — воскликнула подбежавшая хозяйка дома. — А я думала, что это Макс возвращается. Вы его друзья?

— Он... Где он? — спросил Джон.

Франциска побелела, как смерть, и была неспособна говорить. Она едва не упала в обморок. Никто из них троих не ожидал увидеть на острове такую картину. Доктор, прищурившись несколько цинично и показывая всем своим видом, что хорошо знает человеческую природу, молча наблюдал за развитием ситуации. Он знал, что после такой встречи Максу трудно будет вести прежнюю линию с успехом.

— Он уехал на берег за продуктами три часа назад. Долго что-то... Вот я и подумала, что это он...

— Это ваша лодка? — спросил Джон.

— Да.

Девушка с интересом смотрела на посетителей, не пожелавших причаливать и качающихся в своей лодке в нескольких футах от берега.

— А вы... — Джон запнулся, но смысл вопроса был всеми безошибочно понят. Франциска возненавидела Джона за этот вопрос, но с тоской и отчаянием стала ждать ответа.

Девушка была смуглой и привлекательной, такой стройной, что походила на актрису и даже балерину. На ней было летнее бледно-лиловое платье с воротничком из органди и черным поясом. Привлекали внимание и длинные черные волосы, которые отливали на солнце, словно эбеновое дерево. Чувствуя тревогу и учащенное сердцебиение, Франциска молча изучала девушку.

— Я невеста Макса, разве он вам не говорил? Выступаю сейчас в Барселоне. Вот, решила свалиться к нему, как снег на голову. Сюрприз, так сказать. Ему здесь так одиноко! Бедный мальчик! Что же мы с вами переговариваемся через воду! Пожалуйте в дом! У него, кажется, еще осталось немного чаю. Я могу заварить. Правда, покрепче ничего нет. — Девушка с любопытством смотрела на гостей. — Причаливайте, — повторила она, очаровательная в своей непосредственности.

— Нет, благодарим покорно, — сказал доктор, желая поскорее завершить эту неловкую сцену. — Раз Макса нет, мы не останемся. И не трудитесь рассказывать ему о нашем визите. Мы просто катались вокруг острова и решили заскочить поздороваться...

— Пойдемте же, — ни о чем не подозревая, продолжала убеждать их девушка.

У нее была очень загорелая кожа. Сразу было видно, что она не домоседка. Девушка скинула парусиновые туфли и вошла в воду, все еще продолжая проявлять свое гостеприимство.

— Я уверена, что Макс будет очень огорчен тем, что я не сумела удержать вас.

— А я лично не уверен, — пробормотал Джон, запуская мотор.

Лодка на малых оборотах стала удаляться от острова в сторону большой земли. Девушка стояла по колено в воде и махала им на прощанье рукой. Франциска смотрела назад так долго, как только могла. В глазах ее стояли крупные слезы.

«Сон закончился», — с отчаянием подумала она.

— Черт возьми... — процедил сквозь зубы Джон. Губы его были сурово сжаты.

Доктор повернулся к дочери.

— Вот видишь!

— Молчи, папа!

Франциска никак не могла оправиться от шока. Оба мужчины хорошо видели, как этот визит на остров отразился на ее вере в Макса.

— Слава Богу, мы видели все своими глазами, — спустя пару минут сказал Джон. Все трое подставляли разгоряченные лица свежему ветерку. — В нашем положении очень полезно было узнать... это.

— Может, она лжет! — убитым голосом возразила Франциска.

— Вряд ли. Она не знает нас. В любом случае — что она делает на острове? Похоже, она там вполне освоилась.

— Макс не думал, что ты можешь в эти дни заявиться на остров, иначе он позаботился бы о том, чтобы эта встреча не состоялась. Он полагал, что вы расстались на неделю. Ошибочка у него вышла. Мне очень жаль, что все так поручилось, но я полагаю, что это к лучшему. По крайней мере, этот визит поможет тебе принять окончательное решение, девочка?

Доктор не жалел дочери, намеренно ставя вопрос ребром.

Франциска, пребывавшая в отчаянии, кивнула. Теперь ей нечего было возразить на их аргументы против Макса.

С острова они возвратились прямо в отель. Франциска, будучи не в состоянии говорить о чем-либо с отцом и женихом, и сразу же заперлась у себя в комнате.

«Это неправда... Неправда, после всего того, что он говорил мне...»

Она долго не могла смириться с крушением иллюзий и вся тряслась в ознобе, пораженная шоком. Девушка с острова не знала об их визите, и поэтому ее не в чем было упрекнуть. На какое время она планирует остановиться на острове? Почему Макс так долго отсутствовал?

На эти и другие вопросы ответов не было.

Около пяти часов вечера Джон требовательна постучал в дверь ее номера. Когда Франциска спустилась вниз к чаю, то поняла, что вопрос об отъезде этим же вечером уже решен, и все приготовления сделаны.

— Мы уезжаем, дочка. Не будем рисковать.

— Нужно избежать возможности очередной встречи с Максом, — добавил Джон. — Если мы увидим его снова... я за себя не поручусь! Самый лучший выход из положения — немедленный отъезд. Иди собирай свои вещи.

Франциска апатично слушала отца и жениха, понимая, что теперь уже и она не против. В конце концов, они оказались правы. На поверку ее любовь вытянула лишь на романтическое отпускное увлечение, глупое и смешное. Как же легко она поддалась на красивые слова человека, который вообразил себе, что влюбился в нее!.. Казалось, во всем, что случилось, не было никакого смысла. Ее гордость была уязвлена нанесенным ей оскорблением. Франциска настроилась на то, чтобы забыть Макса как можно быстрее.