Сначала в кадре появились четыре Ю-87 Руделя, они ле­тели над каким то сказочным морем. Съемка велась с десятка камер и была сделана в ЗД стиле.

Четвёрка парит над облаками, врывается в них, сквозь просветы мелькают морские волны, резкое снижение и вот уже кадр из кабины пилота, который мчитца поролельно морю на высоте не более метра над волнами. Камера сколь­зит по приборам, выхватывает золотые часы «Герман Ге­ринг», фотку любимой девушки, прилепленную пластырем справа от панэли управления и крест прицела направленно­го вперёд...

Вспышка и вместо четырех Ю-87 Руделя, я вижу белые крылья голубей с зелёными свастиками. Я встал на колени и стал рыдать, это была мая стая голубей, которая сгорела во время пожара на чердаке. Я стал просить у них прощения, за то, что когда утром пошёл за ФХ, а потом решил ещё немного поспать, поленившись их выпустить из нагула. Когда я про­снулся и поднялся на чердак, то встретил почерневших пожарных. Вокруг были лужи пены и куча обгорелового кала, средь которого я увидел тушки моих голубей:

— Крепись пацан! Твои птички улетели в небо навсегда!

Я распластался по паркету и стал рыдать, но вместо слёз из моих глаз струилась серебрянаая ртуть. Теперь, я уже больше этому не удивлялся... Вспышка, белые крылья голу­бей с зелёными свастиками сначала облетают наши 16этажки, поворот на РАДИОЛОКАЦИОННУЮ станцию, один го­луб падает вниз и стремительно пролетает над армейским ра­дио офисом. В каждом окне творятца свои дела. В первом и втором окне солдаты с серьёзными лицами, крутят какие то кнопки, всюду горят какието приборы и пульсируют эликтрические датчики и стрелки. В следующем окне видны до­потопные экраны телеков, на которых крутятца непонятные порабулы и синусойды. В последнем окне на дорогом столе разложены различные папки. Во главе стола серьёзный воен­ный при погонах, перед ним бумага:

СПИСОК РАДИО ВОЛН для ПОСТОЯННОГО и ДВОЙ­НОГО ГЛУШЕНИЯ:

1. Голос АМЕРИКИ

2.  НЕМЕЦКАЯ волна

3.  Радио СВОБОДА

4.  ВВС — Сева НОВГОРОДЦЕВ — двойное глушение.

Стая с зелёными свастиками, поварачивает на лево и ломитца в сторону Джингаровского пруда. Съемка ведётца с де­сятка камер и сделана в ЗД стиле.

Четырнадцать пар крыльев парит над облаками, врыва­ется в них, сквозь просветы мелькают рябь воды, резкое сни­жение и вот уже кадр из под птичек, которые мчитца поролельно пруду на высоте не более метра над волнами. Каме­ра скользит по прижатым лапкам, выхватываются оловянные кольца «Герман Геринг — 1981 или 1989», а также нацеленные вперёд клювы. Они летели так красиво и трепетно, и что из-за меня эта красота сгорела в нелепом пожаре, я вообще заполз под диван и бесконечно рыдал! И вдруг вспышка и вместо чистого неба и озера, мой голубь(камеры в его глазах) видит на гаризонте ужасные чёрныфе клубы дыма. Рядом раздают­ся взрывы, вода пеной поднимается на пять этажей, вместе с кусками дохлой рыбы и раками. Глаза МОНАХА поварачиваются в сторону, в замедленно сьёмке его голубке пулей отрывают голову, она колом падает вниз, он делает резкий пово­рот и врезается в почтовика, которого тут же на части разры­вает стальной осколок. Зелёные свастики покрывают капли крови, которые тут же сдувает ветер, а потом волна водянного взрыва накрывает его. Монах колом вместе со столбом воды рушитца вниз, ещё метр и какаято незримая сила хвата­ет его за хвост, два трепыхания крыльев, и он выруливает за сантиметр от воды и взмывает в небо...

Вспышка и вместо четырнадцати крыльев с зелёными свастиками, я вижу четыре пары крыльев с крестами ВЕР­МАХТА, резкое снижение и вот уже кадр из кабины пилота, который мчитца поролельно морю на высоте не более метра над волнами. Камера скользит по приборам, выхватывает зо­лотые часы «Герман Геринг», фотку любимой девушки, при­лепленную пластырем справа от панэли управления крест прицела направленного вперёд...

И вдруг вспышка! Вместо чистого морского горизонта, впереди ужасные чёрные клубы дыма, а также взрывы. Вода пеной поднимается на пять этажей, вместе с кусками дохлой рыбы и раками, а в радио связи звучит ахтунг:

— АХТУНГ! АХТУНГ! КРЕЙСЕР МАРАТ! — далее всё происходит как в замедленном фильме. Глаза лётчика поварачиваются в сторону, как в замедленно съемке, снарядом зе­нитки «МАРАТа» сначала разрывает на куски правую маши­ну, потом левую, а когда они бросаются на него в пике, снаряд зенитки пробивает стеклянный курол и на части разрывает слекдующуюю машину.

Белые свастики покрывают капли крови, которые тут же сдувает ветер, а потом волна водянного взрыва от «МАРА­ТА» накрывает и его. Рудэль колом вместе со столбом воды рушитца вниз, ещё метр и какая то незримая сила хватает его за хвост! Два трепыхания крыльев, он сбрасывает 500килограмовую бомбу, она лет ровно в пороховой отсек коробля-монстра, оглушительный взрыв, а Ю-87 за сантиметр от воды, взмывает в небо...

Синие небо, солнце и на краю облака с распростерты­ми объятьями стоит сам господь БОГ с ангелами, а внизу на море в мазутном огненном аду сгорает разломленный корпус МОНСТРА с надписью «МАРАТ» — ЗЛО ПОБЕЖДЕНО!

—  Вот видишь! Я показал тебе как «СВОБОДНО и ЛЕГ­КО можно БОРОТЦА со ЗЛОМ!» Воспари и и тебе сразу ста­нет свободно и легко!

Со слезами на глазах, я вылез из под дивана, чтобы отправитца на балкон и сигануть с ПЯТОГО ЭТАЖА! Стать птицей!

После третьего шага меня словно тряхануло током и я стал неудержимо рыдать. Мало того, каждый новый шаг ста­новился всё труднее и труднее, как будто, кто то держал меня крючком за спину. В одну секунду перед моими глазами на УБЫЛЬ поплыли фотки сестры, мамаши, папаши, Рунёва, Морга, а потом древних родственников по типу бабуси и де­дуси. Чудесный голос продолжал вещать:

—  Они очень ждут и страдают без тебя, а ты страдаешь без них — в одиночку пытаясь противостоять ХРУСТАЛЬ­НОМУ ГРОБУ! ГОЛУБИ ждут тебя и подхватят тебя на своих волшебных крыльях в РАЙ! — С каждой секундой слайд шоу набирало скорость и последующая длительность кадра была не больше 1/25 от секунды, а потом и все 1/50. Я уже взобрал­ся на край балкона и уже собирался сигануть вниз, как вдруг какой-то яд или антияд, проник в мое сердце. Мне показа­лось, что последние слова МИФИЧЕСКОГО ГОЛОСА были слишком притворными:

—  ХРУСТАЛЬНОМУ ГРОБУ! ГОЛУБИ ждут тебя и под­хватят на своих волшебных крыльях в РАЙ!

—   Почему в РАЙ? Почему за меня кто то решил, что я должен отправлятца именно на эту станцию?! Или насколь­ко ЭТОТ РАЙ является реальным соответствием качеств — места и названию станции? — голос ещё, что то говорил, но его уже не слушал. С каждым мигом он становился неразбор­чивым, возбуждённым и злее:

—  ДЕЙСТВУЙ БЫСТРЕЙ! Ты же СОЛДАТ 4ого РЕЙХА! ОТВАЖНОСТЬ и РЕШИТЕЛЬНОСТЬ — синоним ВИКИН­ГА и БЕРСЕРКА! ПРЫГАЙ и ни о чём не думай! Меня убило «СОЛДАТ 4ого РЕЙХА»... — я в последний раз оглянулся на свою комнату, и тут случилось ЧУДО! Они ожили!

У меня на пианино стояла икона, которую нам подарил патриарх ТИХОН, а также мая картина «БОЛЬШЕВИКИ ве­дут на казнь — ИСУСА ХРИСТА»

ВСПЫШКА! И вот я в Иерусалиме! Толпы большевиков, урелов, колхозников, коммунистов и мудаков, дико радуют­ся как сотрудники КГБ в имеджевой форме от 1943 г, ведут на казнь ИХ. Справа и слева за цепями ОМОНА и АВТОЗЕКА располагаются недовольные: хиппи, скины, панки, лимоновцы и антисоветчики. Они ничего не могут сделать! И вдруг икона ТИХОНА оживает! Её лик перемещаетца и трансфор­мируется в ЗД изображения в ИХ!

ВСПЫШКА! УЖАС и АД!

Я ПОЛНОСТЬЮ ГОЛЫЙ вместе с ПОЛНОСТЬЮ ГО­ЛОЙ СВЕТОЙ, стоим на краю балкона. Дуновение ветра, и Света накренилась в зелёную пропасть навстречу инвалид­ности! Всё в миг разложилось по полкам — ИЛИ Я или ОНА! Я схватился за потолок балкона, а она за палку сидушки для голубей. Тонкая палка прибитая двумя 2 сантиметровоми гвоздями. Я почувствовал, очередную горечь. Из-за мое­го эгоизма — ебать всех живых — погибнет, нивчем неповин­ная и случайная девушка СВЕТА!...

Охуительное летние утро, которое для любого нормаль­ного человека, вселяет 1000000 надежд, для меня не вселяло ни одной. Я не верил, что тонкая палка прибитая 2х см гвоз­дями — выдержит ПОЛНОСТЬЮ ГОЛУЮ СВЕТУ?!