— Допустим, мы поженимся, — сказала она, словно не замечая, как вспыхнули его глаза, а дыхание стало затрудненным. Он выглядел как человек, которому только что предложили луну и звезды и он боится, что их у него отберут. Пришло время выяснить, что для него главное — она или акции.

— Допустим, мы попросим юриста составить нам брачный договор, — продолжала она, тщательно подбирая слова.

Бретт отчаянно закивал:

— Да, да, как ты хочешь… — Его мечта становилась явью. После всех этих бесплодных лет без нее, тревоги и безрадостного существования получить от жизни все, что он так хочет…

— Не спеши, — резко сказала Ванни. — Выслушай сначала условия.

Бретт махнул рукой. Какие там условия? Он на все согласен.

— Хорошо, хорошо.

Ванни глубоко вздохнула. Что ж. Теперь или никогда.

— Брачный контракт должен зафиксировать следующее. Каждый из нас в случае развода получает то, что он вложил в этот брак. Все деньги, недвижимость, акции и прочее остаются у того, кто владел ими до брака. И все, что я приношу с собой — деньги моего отца… его акции в «Макаллен»… дом на Лонг-Айленд, — все в случае развода остается мне.

— Отлично, — сказал Бретт, наклоняясь к ней.

— Ты слышал, что я сказала? Я сохраняю контроль над акциями отца.

— Конечно, конечно. Слышал и согласен, — нетерпеливо ответил Бретт. — Когда ты хочешь сыграть свадьбу? В следующем месяце? Осенью? Думаю, что свадьба осенью в Новой Англии — это очень романтично. — Он остановился, чтобы глотнуть воздуха. — Какое ты хочешь обручальное кольцо? К твоим глазам подойдет изумруд.

Ванни покачала головой.

— Бретт, я серьезно. Когда мы поженимся, акции будут оформлены на мое имя. И у меня будет право голоса. Я буду присутствовать на заседаниях правления, принимать участие в решении всех вопросов и постепенно стану играть в компании ту же роль, что и мой отец.

— Да, да. Все, что ты хочешь, любимая. Хочешь, чтобы у нас сразу были дети или мы подождем, пока состоится твоя карьера? Ведь мы вместе на всю жизнь, у нас в запасе масса времени.

Ванни уставилась на него. А потом, не удержавшись, расхохоталась.

Или он сумасшедший, или она сама, или вообще весь мир сошел с ума? Но несмотря на это, все так здорово.

Теплоход, совершающий круиз по реке, дал предупредительный свисток, когда в том месте, где Темза делает изгиб, показалось встречное судно.

Пассажиры в основном сидели в баре или потягивали коктейли в кабинках. На носу теплохода Бретт и Ванни молча смотрели на темную воду за бортом. Повернувшись к ней, он придвинулся поближе.

— Когда мы приплываем и когда появится этот твой несчастный автобус?

— Через час. А что?

— Тут ведь должен быть ювелирный магазин. Не так ли? Я хочу выбрать тебе кольцо.

Он притянул ее еще ближе к себе. Она засмеялась, ее туфли скользнули по натертому полу, и она оказалась у него на руках.

— А ты торопишься.

— Еще бы! Я хочу, чтобы ты надела мое кольцо как можно скорее, хочу, чтобы весь мир видел его.

Ванни снова засмеялась:

— Ты знаешь, а ведь феминистки уверяют, будто обручальное кольцо — это кандалы, символ рабства, демонстрация того, что женщина — собственность мужчины?

— Давай тогда ты тоже купишь мне кольцо, и мы будем на равных, — сказал он. — Поцелуй меня.

Ванни с энтузиазмом повиновалась. Цапля в прибрежных зарослях внимательно наблюдала за ними.

Подняв наконец голову, Бретт удовлетворенно улыбнулся.

— Ты знаешь, — голос его был хриплым от волнения, — иногда зимой в Бостоне на меня нападало отчаяние. Мне казалось, что этот день никогда не настанет.

Лицо Ванни сморщилось от боли.

— Не надо, Бретт. Я и выразить не могу, как мне жаль, что заставила тебя пройти через это. Я не доверяла ни тебе, ни себе. Больше того, я не доверяла тому, что было между нами…

Бретт приложил палец к ее губам:

— Ш-ш-ш. Теперь это не важно. Мы вместе. Значение имеет только это.

— Я больше никогда не позволю себе усомниться в тебе, — с улыбкой пообещала Ванни.

Но, целуя его и прижимая к себе, она и не подозревала, как скоро ее обещание будет подвергнуто испытанию. И как трудно будет его сдержать.

Было шесть тридцать утра, когда Арнольд Фарадей остановил машину возле «Уиндраш-Шеллоуз».

Он посмотрел на ведущую к дому дорожку. Его предупредили, что на кухне начинают работать рано. Но у него уже был готов план. Он надеялся на то, что боковая дверь, которую он помнил с тех пор мальчишкой, шестьдесят лет тому назад, не закрыта на засов.

Открыв заднюю дверцу машины, он вынул домик для перевозки кошек. Когда он поднимал его с заднего сиденья, в нем послышалась возня, и он почувствовал приступ раздражения. Как главному садовнику в усадьбе Пауэллов ему приходилось как-то отравить несколько крыс, но перевозить живых… Он надеялся, что больше ему не придется этим заниматься.

Подобравшись к открытому окну кухни, он пригнулся. Ему бы так хотелось оказаться сейчас дома, в постели. Если бы леди Грейс не дала ему ясно понять, что его работа у нее будет напрямую зависеть от того, сделает ли он для нее «это маленькое одолжение», он бы сейчас там и находился.

Боковая дверь была не заперта, он глубоко вздохнул и проскользнул внутрь, в длинный холодный коридор. Леди Грейс нарисовала ему план расположения подвалов, и он уверенно направился вниз.

Окон в подвале не было. Опустившись на колени и скрипнув зубами, он открыл клетку. Оттуда немедленно выскочили шесть больших черных крыс. Одна перескочила через его ногу, и Арнольд отпрянул назад, едва сдержавшись, чтобы не выругаться.

Он выскочил из подвала и заспешил вверх по лестнице. На улице он прислонился к стене, чтобы перевести дыхание, сердце его бешено колотилось.

— Дай мне посмотреть еще раз, — сказала Харриет. Ванни с улыбкой протянула ей руку. Рассмотрев кольцо с изумрудом и бриллиантами, Харриет вздохнула: — Красивое.

И оно действительно было красиво. Огромный прямоугольный изумруд обрамляли бриллианты.

— Ты, должно быть, обрадовалась, когда он выбрал его.

Ванни оперлась о край письменного стола и мечтательно улыбнулась:

— Конечно. Мне оно очень понравилось, но я ничего не сказала, и он безошибочно выбрал именно его.

Харриет засмеялась. Когда Ванни вернулась после круиза с кольцом на руке и глуповатым выражением на лице, Харриет не составило труда все из нее вытянуть. И она не могла прийти в себя, услышав рассказ подруги о ее прошлом. Ванни убежала из дома и от мужчины, которого любила, убежала только потому, что думала, что ему нужна не она, а ее деньги. И Бретт разыскивал ее все эти годы и вот наконец нашел. И подумать только, она столько лет скрывалась под чужим именем! Она все еще никак не могла думать о подруге не как о Ванни Лейн, а как о наследнице Ванни Макаллен.

— Харриет, ты действительно не возражаешь? — спрашивала ее подруга, наверное, в тысячный раз. — Я могу остаться до лета, если хочешь…

— Не говори глупостей, — тут же ответила Харриет. — Ты не можешь остаться здесь навсегда. Как бы мне этого ни хотелось. Вы уже назначили дату свадьбы?

— Да. Восемнадцатого сентября.

— Начало осени. Что может быть лучше? Будут цвести поздние розы. На лужайке можно будет поставить тент…

Она замолчала, увидев, что Ванни покачала головой.

— Я не могу поверить в происходящее. У меня завтра первая примерка свадебного платья. Ты можешь себе это представить?

Нет, Харриет не могла до конца в это поверить.

— Ты уверена, что хочешь венчаться здесь, в сельской церкви? — осторожно спросила она. — В конце концов, твой родной город — Бостон…

— Нет. Бретт и ты — моя единственная семья. Растроганная Харриет кивнула.

В этот момент в дверь просунулась голова Лидии Брэк.

— О, Харриет, вы здесь.

— Он уже приехал? — тревожно спросила Харриет. Санинспектора ждали только через час.