По размеру он больше нашего поселка, но неопрятный. И нет в нем, добротности, основательности. В Гронвиле, где все кузнецы, что не ворота - то чудо чудное. Не решетки и заборы, а кружева великолепные. И флюгера в виде сказочных животных взор завораживают. Что уж говорить об ажурных фонарях и витражах на многих окнах, украшенных медью и цветными стеклышками! А в Пустеле все серее, беднее.
- Отвезу дрова, и поедем насчет тебя договариваться, хорошо?
Кивнула. Грон мне ни чем не обязан, поэтому за любую его заботу я была очень признательна.
Мы проехали по кривой, плохо мощенной улочке, свернули на перекрестке к ратуше, шпиль который виднелся за домами, и вдруг я увидела солидное каменное здание с искусно начертанными буквами на вывеске.
«ГБ» красовались позолоченные буквы на фоне благородного бордового цвета. Они сияли на солнце, привлекая внимание и, не удержавшись, я указала пальцем.
- Смотри!
- Гномий Банк, - пояснил Грон.
- А можно мне потом туда? - папа рассказывал о нем и частенько пользовался его услугами.
- Можно и сейчас, - он свернул на небольшую улочку, дабы не портить красивый вид площади, остановил кобылку и помог мне спуститься. Спрашивать, зачем мне туда, не стал. - Буду ждать здесь.
Чтобы не задерживать Грона, я вприпрыжку перебежала дорогу, поднялась по каменным ступенькам парадного крыльца и вошла в банк.
Внутри небольшого помещения не было ничего лишнего, однако во всем чувствовалась добротность. Яркая мозаика на полу с теми буквами, прочная красивая решетка во всю стену, выполненная в виде причудливо изогнутых кругов, символизирующие монеты. В ней имелось небольшое окошко, за которым, отгородившись от всего остального мира, в громоздком, дорогом кресле сидел важный гном. Уже немолодой, с окладистой бородой рыжеватого отлива, он что-то записывал в огромной книге, но увидев меня, с любопытством рассматривающей зал, отложил перо. Не знаю, как так, но перед окошком тотчас появилась подставочка, ступив на которую, я оказалась как раз лицом к лицу с ним.
Я изучала его невыразительные глаза, вертикальные морщины, что залегли между густыми бровями. Видимо, нечасто улыбается. А еще заметила, что волосы и борода у него бледно-рыжие, и если бы не зеленый цвет сюртука, он бы выглядел совсем бесцветно.
Он же рассматривал мои две косы, перекинутые на грудь; простенькое детское платье, нелепо смотревшееся на моей женственной фигуре; губы, которые я поджимала, не зная, как начать разговор.
Решив, что от меня еще нескоро дождется слов, обратился сам:
- Чем могу помочь?
- У меня есть... некоторая сумма, - начала рассказывать, смущаясь и краснея. Ведь я-то знаю, что она принадлежит Дирку, и что мой побег с деньгами похож на кражу. Как стыдно!
- Хотите оставить ее на хранение с правом истребования в любом отделении «Гномьего Банка?» Или перевести сумму в определенный город?
- А... что значит «с правом истребования в любом отделении»? - растерянно спросила я. Папа про такое не рассказывал. Он только отправлял деньги в Гронвиль, стараясь не возить больших сумм с собой.
- Передавая нам некоторую сумму, я подтверждаю это, ставя вам на руке или любом другом удобном для вас месте, невидимую метку. Обращаясь в другое отделение, вы показываете ее и можете забрать эту сумму или часть ее. Правда процент в этом случае будет повыше, но вам, как представительнице гномьего народа, сделаю хорошую скидку.
- А другие ценности можно оставить на хранение? - спросила набравшись дерзости.
- Можно. Ну, так что вы решили?
Услышав, что есть такой удобный для меня вариант, я задумалась: стоит сразу вернуться в Гронвиль, где меня запрут в комнате и выпустят только в день свадьбы. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. И неважно, будет это Дирк или кто-то еще... Или рискнуть и отправиться в Эльверд? Но одной добираться до него страшно. Однако если сейчас не решусь, уже никогда больше не смогу подобраться к мечте так близко. Но папа с мамой переживают...
- А письмо у вас можно послать?
- Родителям? - вскинул бровь пожилой гном.
- Да, - покраснела я.
- Обычно нет, но в вашем случае, юная Тилья Кален, сделаю исключение...
Я так обрадовалась! Ведь я волновалась за родителей. Не представляю, как там они? Но откуда он знает мое имя?
- Вы меня знаете? - спросила.
- Теперь о вас многие гномы знают. Такой шум поднялся из-за вашей пропажи. Так что написать родителям?
Вот теперь моя радость сменилась досадой: как же рассказать им про злоключения? Условием отправки банком моего письма была его краткость. Однако если кратко рассказать о бегстве с чужими деньгами - получается что-то похожее на кражу.
Заметив мою растерянность, гном спросил:
- Что-то еще?
- Нет. Думаю, как рассказать родителям о том, что случилось.
Мужчина вздохнул, покачал головой, затем взял перо, махнул в чернильницу и произнес:
- Рассказывай.
- На ярмарке нас с Дирком разделила толпа. Пользуясь случаем, я хотела узнать про академию. Но на обратном пути меня чуть не ограбили прямо среди белого дня... - вздохнув, продолжила рассказ: - Хотела вернуться к Дирку как можно скорее, но грабители, от которых чудом улизнула, искали меня по всей улице. И мне пришлось затаиться в укромном месте. Однако меня нашла собака, я испугалась, упала в реку и оказалась в Кулях. Там меня чуть снова не ограбили, но спас господин Грон. И теперь я тут...
- Еду домой? - уточнил гном, записывавший за мной все сказанное.
- Нет, в Эльверд, - возразила.
- А, может, все-таки домой?! - в его невыразительных глазах мелькнула насмешка.
- Я очень хочу научиться ковать! - мой ответ прозвучал донельзя наивно. Но это было правдой. - Папа запрещает и не хочет отдавать меня в ученицы. А учат только в Эльверде.
Мужчина вздохнул и подытожил:
- Гномье проклятье, тянущее к металлу.
- Не уверена, что желание учиться, проклятье, - осторожно заметила.
- Очень хочешь работать в кузне, любишь возиться с металлами и даже во сне видишь, как пылает печь, и алеет прут? - перечислил он прискорбно. - Значит, точно проклятье. Но можешь считать даром...
Судя по сочувствующему тону, его тоже тянет к металлу, но исключительно в виде монет, потому что когда я протянула кошель, он впервые улыбнулся.
Уладив все дела, я положила в карман две простые чеканки, разменянные тут же в банке, сердечно поблагодарила господина Селти за помощь и побежала сообщить Грону, что доеду до Эльверда в сопровождении охраны гномьего банка. Как раз вскоре туда отправят хорошо охраняемая подвода. Мне следует лишь в тот день явиться в банк, и все.
Весть, что я намерена поехать в Эльверд, не удивила Грона.
- Подозревал, - улыбнулся он и осторожно потрепал меня по макушке. - Я бы тоже поехал. Но не доверял бы никому.
- Не буду, - улыбнулась и я.
- Садись, довезу до «дворика», что посоветовал «господин важный гном», - он протянул огромную, мозолистую ладонь, помог подняться в повозку, и мы поехали искать постоялый двор, настоятельно рекомендуемый господином Селти.
Наверно, я показалась главе местного «Гномьего банка» глупенькой провинциалкой, раз он снизошел до того, что озаботился моим ночлегом.
- Пустель - мирный городишко, но лишь для того, кто умеет беречь свой покой, - пробубнил он, выводя на листе белейшем неповторимо-мудреную роспись, и вручил его мне. - Отдашь хозяйке постоялого двора!
Не знаю, какие отношения связывают его и мадам Ульну, но при виде заведения Грон выдохнул с облегчением. Мне даже на миг показалось, что если бы постоялый двор вызвал у него подозрения, он бы увез меня обратно в Тригу и затем лично довез бы до Гронвиля.
- Спасибо! - поблагодарила я, попрощалась. - Если бы не вы, страшно подумать, что бы со мной могло случиться. Я не забуду!