-  Ой, да не кисни! - махнула рукой мадам Грисби. - Он теперь глаз не сомкнет, раздумывая, что с тобой делать. Мне вот отчего-то всегда хочется тебя накормить.

-  Я не голодная.

-  Только по болтающемуся наряду думается, что ты вечно голодная и скоро в оброки падать станешь.

Неужели выгляжу так жалко? А ведь еще и дерзила Дирку. Теперь он подумает, что я совсем дурная...

Ушла от мадам поздно. Обычно в такое время одна не хожу, но из-за одного несносного гнома задержалась и возвращаюсь в трактир затемно. Наставница предлагала остаться у нее, но я не могла. Вот теперь и иду по пустынной улочке, боязливо озираясь по сторонам, и ругаю Дирка на чем свет стоит.

Порывистый ветер дует в лицо, срывает капюшон. Руки окоченели. Я только и мечтаю скорее добраться до таверны, но вдруг из подворотни послышались мужские голоса. Сердце гулко забилось от страха, и, не мешкая, я бросилась к подвернувшемуся по пути крыльцу, чтобы спряталась за ним в тени.

Однако никто из закоулка так и не вышел, зато рядом послышалось осуждающее ворчание:

-  Нечего в такое время одной ходить!

Оказывается. Дирк дождался, когда я выйду от мадам Грисби, и пошел следом. Вот же приставучий!

-  Из-за тебя! - так же «любезно» ответила ему. Вскочила и, не отряхивая подол от снега, быстро зашагала в таверну.

Он следовал попятам, пока я не постучалась в черный ход. Щелкнула щеколда, и радостный голос Лейка разорвал тишину позднего, морозного вечера:

-  Ну, Тилька! Олли бушует!

Когда дверь захлопнулась, я бросилась к раскаленному очагу и затараторила:

-  Заказчик дурак попался. Всю душу вытряс своими придирками. Кстати, кольцо любимой заказывал. А ты уже придумал, что подаришь?

Тут на кухню влетела Олли. Наверно, чтобы меня отчитать, но случайно выхватив из нашей беседы слова: «кольцо», «любимой», «уже придумал»... - вообразила невесть что, потемнела лицом и двинулась на Лейка.

В кухне отчетливо запахло грозой, молниями и битой посудой. Чтобы не допустить страданий невиновного друга, я выпалила:

-  Это мой бывший жених пришел заказывать кольцо для другой!

-  Для другой?! - еще миг назад Олли готова была обрушить гнев на Лейка, то теперь переключилась на Дирка: - Это вот тот паскудник, что пирога требовал?! Тебе проходу не давал, а жениться надумал на другой! У, похотливый развратник!

-  Олли, Олли! - вклинился Лейк. - Тиль таких слов не знает!

-  Теперь узнает! Пользуясь наивностью девочки, он решил заморочить ей голову! Не позволю! Увижу, с крыльца спущу!

-  Кого?! - на тесную кухоньку втиснулся Велл. - Мам, там этот пришел, снова пирог требует какой-то... - но, увидев, как мать злорадно оскалилась, затих. Зато я закричала и повисла на ее подоле:

-  Нет! Не надо! Иначе он решит, что это от ревности! Стыд-то какой! Не надо!

Я пыталась задержать Олли, упиралась пятками в пол, но упала и едва не оторвала ей юбку.

-  Ну, смотри сама! - шумно выдохнула она, с трудом сдерживая возмущение. - Но я бы его с порога спустила!

-  С порога мастерской мадам я не могу его спустить! - возразила я.

- Жаль.

Весь вечер Олли сверлила Дирка взглядом. А я следила за ними, опасаясь, что хозяйка не удержится и обрушится на него с крепким словцом. Она такая, запросто может, а Дирк потом расскажет родителям, что я работаю в ужасном месте.

Но то, что я постоянно высовывалась из кухни, не осталось им незамеченным. Сначала он не поверил глазам, удивился, затем ехидно заулыбался, после чего уже мне захотелось спустить его с лестницы. Эх, жаль, что наши родители соседи.

Скоро весть, что некий ушлый тип хочет соблазнить меня, невинную девицу, знали посудомойка, подавальщица и несколько ветреных дамочек. Полагаю, новость скоро станет достоянием всей округи и достигнет ушей Дирка. Какой стыд!

Весь следующий день я потратила на проработку эскиза. Рисовала фиалки в разных ракурсах, большие и маленькие, то так, то эдак располагала камушки, жемчужины, символы и прикидывала, как бы сделать Бьянке гадость. Наставница рассказывала, что с помощью колец можно подчеркнуть красоту рук или, наоборот, заострить внимание на их недостатках. Вот я и выискивала для нее наихудший вариант. Например, «дутое» по всей окружности кольцо придаст «сосискам» Бьянки еще ненужного объема. Нет, само по себе украшение будет красивым, но не на ней...

-  Тиль, поменьше злорадствуй, он и так догадывается, что ты задумала пакость, - поддела мадам Грисби.

-  Хорошо, мадам, - не стала я отпираться.

-  Ты бы лучше прихорошилась.

- Нет!

- Как хочешь.

По правде, еще вчера я сама подумывала о новом наряде, но после всего, что произошло, принарядиться - означает признаться Дирку, что хочу обратить его внимание. А это унизительно! Он только этого и ждет, поэтому не стану так делать! Я нахмурилась и сосредоточилась на работе. Не хочу о нем думать!

Вечером собрала свои рисунки, прибралась в мастерской, подмела полы и, попрощавшись с наставницей, вышла на улицу.

Зимой темнело рано, и мне снова предстояло возвращаться одной по малолюдным улицам.

Налюбовавшись звездным небом и мерцанием звезд, я выдохнула, надела варежки и пошла через двор к калитке. Под ногами хрустел снег. Вокруг стояла особенная тишина, но только вышла со двора, передо мной как из-под земли возник Дирк.

-  Будешь так поздно возвращаться одна, расскажу твоим родителям! - произнес он раздраженно.

Мало того, что я испугалась его неожиданного появления, еще представила, как приедут родители и насильно увезут меня домой. И тут уж взвилась.

-  Не смей! - прошипела. - Не смей, слышишь!

-  А кто вчера при каждом шорохе прятался, как мышь? А если бы сейчас это был не я?! - Дирк тоже все больше выходил из себя и теперь смотрел недовольно, грозно хмуря брови. Может, он и прав, но не позволю с собой так обращаться.

-  Только попробуй! - пригрозила ему. Тогда Дирк наклонился ближе и усмехнулся:

-  Могу еще рассказать им о твоей работе в таверне, где полно тех, с кем дочери почтенного отца не следует находиться рядом! А как насчет скандала?

Я растерянно заморгала. Да он шантажировать надумал!

- Да-да, Тиль. Тебе нечем гордиться. Из академии ушла, все только и говорят, что ты кокетничала с деканом!

Я замахнулась, чтобы хоть как-то остановить поток его злобных слов, но он перехватил мою руку, дернул на себя и яростно зашептал:

-  Ты не подумала обо мне, о моем позоре! Теперь не думаешь и о родных. Твои родители поседели из-за переживаний о тебе. А уж после того, что Бьянка наговорила в Гронвиле, ты не представляешь, каково им! И все из-за твоего непослушания и себялюбия!

Его слова о кокетстве с деканом были подобны пощечине. А теперь еще упоминанием о родителях, сделал мне невыносимо больно. Надетая маска безразличия треснула, я вытянулась струной и в ответ накинулась на Дирка:

-  Не смей! Не смей со мной так разговаривать! Я не ворую, не занимаюсь чем-то постыдным! Я работаю! Ночью на кухне, днем в мастерской! И мне не стыдно! И не тебе меня упрекать! Разве я солгала тебе тогда? Разве не просила о помощи?! Но ты не захотел помочь - испугался! И, вообще! Какое тебе до меня дело! Катись к своей Бьянке и забудь обо мне навсегда!

-  Что мне делать - я решу сам! - зарычал Дирк. - И перестань из ревности распускать про меня сплетни!

Подумать не могла, что до него слух дошел так быстро! От стыда я похолодела и принялась отпираться:

-  Я не распускала! Сдался ты мне!

-  То-то ты с меня глаз вчера не сводила!

- Я?! Да катись...

Не успела опомниться, его рука легла на мой затылок. Рывком он притянул меня к себе, и горячие, но неожиданно мягкие губы Дирка впились в мои. Меня все еще потряхивало от ненависти, однако ярость быстро сменялась удивлением и неожиданным трепетом.

Постепенно грубые касания стали мягче и от подозрений, что Дирк до сих пор испытывает ко мне слабость, по телу разлилась сладкая дрожь, приведшая меня в замешательство. А потом... сама не знаю как, наверно, от удивления, я разомкнула губы и, позволила ему целовать себя.