Шторм не была уверена, что ей понадобятся эти приемы, но никогда не мешало быть готовым. Они были, как черный ход, что который мог бы предоставить ей доступ, это стало бы ее привилегией как программиста, ответственного за проектирование системы.

Но Вульф, не будучи программистом, мог смотреть на это по-другому. Шторм подумала о его проницательных синих глазах и вздохнула:

— В общем, все чертовски сложно, — сказала она коту с сожалением. — И я думаю, я сделала еще хуже. Почему я просто не воспользовалась удобным случаем, когда он не потребовал посмотреть, что я загружаю? Почему я должна была буквально заигрывать с этим мужчиной?

Мишка нежно и протяжно замурлыкал. Но все же Шторм была убеждена, что она и ее кот общались на одном подсознательном уровне. Она даже когда-то подумала, что она и Мишка действительно являлись двумя версиями одного целого — один человек, один из семейства кошачьих — и это могло бы объяснить почему они понимали друг друга так хорошо. В любом случае, она часто слышала от Мишки — или приписывала ему — уравновешивающий голос разума, в котором она иногда нуждалась.

Как сейчас.

Когда кот, закончил разговаривать с ней, она почувствовала себя очень тревожно.

— Мне он даже не нравится, — возразила она, пытаясь забыть свои собственные противоречивые реакции на Вульфа. — Он раздражает меня. Очевидно, что это за человек. Даже если бы я уже не слышала о его пристрастиях к блондинкам, он мне все равно не понравился. Держу пари, он склонен к долгим размышлениям, и с той рыжинкой в волосах он обязан иметь адский темперамент. И он слишком красив. Он походит на своего тезку, черт возьми. Ты можешь выманить его из дебрей, можешь даже одурачить себя, думая, что приручила его, но он всегда будет, в сущности, диким. Любой женщине понадобится крепкая голова на плечах, чтобы не потерять свой разум.

— Ммммуууррр? — тихо промурчал Мишка.

Компьютер подал звуковой сигнал, предлагая ей отвлечься. Она поменяла дискеты, затем встала и начала ходить по комнате, проверяя различные соединения и кабели.

— Неважно, — сказала она коту. — После сегодняшнего вечера он, в любом случае, будет держаться от меня подальше. Я это обеспечу.

Кот не ответил, но она могла почти услышать его мурлычущий вопрос, как если бы он спросил ее на английском.

Если она была настолько уверенна, что ей не нравится Вульф, и настолько убеждена, что сможет держать его подальше от себя, почему она не кажется счастливой?

Шторм немного опаздывала, уезжая из музея, главным образом, потому, что хотела завершить загрузку операционной системы, и завтра утром быть готовой к другим программам. В результате, она не запирала дверь компьютерной комнаты до половины седьмого и обнаружила одного из охранников, ожидающего ее у входной двери.

— Босс велел дождаться и выпустить Вас, — сказал мужчина.

Она сделала паузу, чтобы внимательно его рассмотреть.

— Который босс?

— Мэм?

— Я пытаюсь выяснить, кто всем здесь управляет. Итак, какой босс велел Вам ждать меня?

— О, ну… Мистер Найкерсон. Он отвечает за безопасность.

Шторм нашла ответ интересным. В действительности, технически Вульф не отвечал за безопасность музея, только за выставку Тайны Прошлого. Тем не менее, было естественно, что он будет обеспокоен безопасностью музея, так как здание стало домом для дорогой коллекции. А что Шторм нашла очень интересным, так это тот факт, а она спрашивала не только у этого охранника, а у остальных тоже, что все они действительно считали, что слово Вульфа — закон.

По мнению Шторм это означало, что у Вульфа была очень сильная индивидуальность, и он был прирожденным лидером. Она также поняла, что в любой чрезвычайной ситуации охранники обратятся именно к Вульфу, неважно, кто бы еще мог быть рядом.

Погрузившись в размышления, она кивнула охраннику и прошла через дверь, которую он для нее открыл. Она остановилась только снаружи наверху широких ступеней, взглянув вниз на дорогу.

Он ждал ее, прислонившись к капоту спортивному автомобиля последней модели, который, как она знала, был арендован. Поверх темных брюк и светлой рубашки, на нем была черная кожаная куртка, что придавало ему опасный вид. Он принадлежал к тому типу мужчин, которого всегда будут замечать. Особенно женщины. Дело не в том, как он выглядел, хотя он действительно был красив, а в его манере держать себя, в том, как он стоял и двигался. В нем было определенное качество, некая внутренняя уверенность в себе, которая была больше, чем непоколебимость и меньше, чем эгоизм.

Он являлся интригующим человеком, вынуждена была признаться себе Шторм. Она была, больше чем когда-либо, убеждена, что он, как и его тезка, станет очень, очень опасным созданием, если его загнать в угол или как-то по-другому ему угрожать.

Как и он, автомобиль, к которому тот прислонялся, выглядел немного угрожающим. Это было, безусловно, впечатляюще: мерцающий черный корпус был низко посажен и практически рычал. Он потребовал бы осторожного обращения.

Как он.

Шторм пыталась не думать об этом, спускаясь к нему по ступенькам. Вместо этого она размышляла о факте, что и он, и она были гостями этого города, оба жили здесь временно. Она знала, у Вульфа была арендована квартира; он останется здесь на несколько месяцев, пока коллекция художественных работ и драгоценных камней Баннистера будет выставлена в музее. Она, со своей стороны, запланировала жить в Сан-Франциско несколько недель, достаточно долго для того, чтобы подключить систему безопасности к компьютеру и заставить заработать должным образом чтобы; здесь ее временным домом был маленький номер в соседней гостинице.

Шторм не дали много времени для проверки ситуации прежде, чем она приехала — что было для нее привычным делом — поскольку получала заказы с довольно небольшим временем на подготовку. Но она была находчивой женщиной, и ей удалось узнать довольно много, больше, чем выяснил Вульф; она больше всего интересовалась проверкой, поскольку он являлся начальником безопасности. Девушка обнаружила, что у них двоих было немного общего — и много различий.

Вульф, эксперт по безопасности для Ллойда в Лондоне, жил в Нью-Йорке и Лондоне. Единственным местом, где она жила более нескольких недель подряд за последние десять лет, был Париж. Таким образом, если у нее и была точка опоры, это была, вероятно, она. Итак, они оба привыкли жить на чемоданах.

Она не интересовалась каким-либо типом мужчин по физическим характеристикам, но имела склонность к интеллигентным мужчинам и экспертам в своей области.

У Вульфа был пунктик в отношении блондинок. Это было достаточно верно, и она провоцировала его этим, но она не упомянула одной достаточно важной особенности в его кажущемся пристрастиях. Все блондинки, с которыми он встречался — начиная с прибытия в Сан-Франциско, были в некотором роде связаны с фондами, трестами, благотворительными учреждениями, художественными обществами, музеями, или частными коллекциями художественных работ, драгоценных камней, и других ценностей.

Когда эта система стала очевидной для нее, она поняла с внутреннем чувством уважения, что он был очень умный мужчина. Он смешивал бизнес и удовольствие весьма эффективно, наслаждаясь компанией своих блондинок. В минувшие месяцы, когда он приезжал и уезжал из Сан-Франциско, и особенно за последние недели, когда он проживал здесь, он, несомненно, собрал впечатляющее количество сведений о сплоченном мире искусства в этом городе — не говоря уже о том, что он весело проводил время.

Шторм уважала это и не считала, что он поступал жестоко. Один или два раза она назначала свидание мужчине только потому, что он мог рассказать ей нечто, что она хотела узнать, так почему Вульф не мог поступать так же? Даже если он делал это крайне часто. Он был очень привлекательным мужчиной, безусловно, с сильным сексуальным импульсом, который использовал женщин, чтобы их знания могли помочь выполнить ему работу наиболее эффективно.