Фактически, она не сомневалась, что к настоящему времени Вульф напомнил себе о ее знаниях в компьютерах и пришел к выводу, что он может получить достаточно полезных данных от нее, даже если первое свидание останется единственным.

Это также не беспокоило Шторм. Принимая во внимание трение между ними, он, вероятно, не потратит свое обаяние на нее, поэтому она не волновалась, что скажет ему что-нибудь, что не хотела бы, чтобы он знал. То, что действительно беспокоило ее, так это необычные противоречия, которые она ощущала в своих собственных чувствах.

Несмотря на то, что она хотела отрицать это, она чувствовала чертовски сильную привлекательность Вульфа Найкерсона — и она не могла убедить себя в том, что это только из-за смены часовых поясов. Правда была в том, что этот мужчина обладал сильным влиянием на нее, и она не знала, когда это началось. Учитывая его послужной список, конечно, разница была в том, что любые отношения, которые он начинал, заканчивались в спальне — и вероятнее всего через несколько коротких часов.

Шторм не была тщеславной женщиной, но она была уверена в себе и знала себе цену. Ни за что на свете она не станет одной из блондинок Вульфа, в данный момент и в ближайшем будущем. Она боролась бы с этим со всей силой своего имени, даже, если она должна сражаться с ним и использовать любой обман как оружие.

В этом был вызов, но никто никогда не называл ее трусихой, не поднимающей брошенную ей перчатку. Но растущая сила ее собственных чувств… Это всегда беспокоило ее, а так как девушка достаточно хорошо знала себя, она была уверена, что еще один роман в ее жизни будет трудным, осложненный болезненными ощущениями. Но сейчас это особенно беспокоило ее.

Это было не подходящее время, чтобы потерять голову. А Вульф, она была уверена, не был тем типом мужчины, из-за которого женщина должна когда-либо терять голову

— Хорошая машина, — заметила она, подходя к обочине. — По какому принципу мужчины выбирают, что водить, грузовик или спортивную машину?

— У Макса «Мерседес», — сказал Вульф первое, что пришло ему в голову.

— «Мерседес» не в счет. Это не машина, а произведение искусства. И, в любом случае, я обращаюсь конкретно к тебе. Почему ты водишь машину, в которой тесно как в клетке?

В течение последней пары часов Вульф провел некоторое время, взвешивая все «за» и «против» и приходя к заключению, что Шторм Тримейн не только не относится к его типу женщин, но она гарантированно осложнит его жизнь гораздо серьезнее, чем это необходимо. Поэтому он очень хладнокровно и благоразумно решил, что не собирается позволить ей добраться до него во время этого их первого и последнего свидания.

Но когда он услышал тягучий с примесью насмешки голос и увидел маленькое живое личико, он снова почувствовал, как ее раздражающее обаяние снова обволакивает его. Ему не нравилось это чувство, но он не мог представить, как его контролировать.

На ее вопрос у него также не нашлось подходящего ответа. Поэтому, по старой доброй традиции, он ответил вопросом на вопрос:

— А что водишь ты?

— Нечто практичное, — быстро ответила она. — Пока я здесь, наверно возьму в аренду «Джип».

Он пристально ее разглядывал.

— Итак, ты практичная женщина? — Он рассчитывал немного рассердить ее или, по крайней мере, заставить немедленно отрицать ужасное обвинение; опыт подсказывал ему, что ни одна женщина не хочет, чтобы ее считали практичной. Но Шторм, уже не в первый раз, отреагировала не так, как ожидалось.

— О, все гораздо хуже, — произнесла она торжественным голосом. — Я логичная женщина.

В этой фразе Вульфу послышалось предупреждение.

— Итак, я должен вести себя соответственно?

Шторм слегка пожала плечами.

— Это твое дело. Просто не жди, что я буду вести себя как одна из твоих Барби.

— Прекратишь ты их так называть?

— Ты чувствуешь себя оскорбленным за них… или за себя?

Вопрос заставил его замолчать, потому что он понял, что именно он был оскорблен. Это было отрезвляющее открытие, и, естественно, его раздражала Шторм, заставившая его признать это.

— Послушай… — начал он, затем внезапно оборвал фразу, заметив нечто странное.

У нее на плече сидело животное. Он не был уверен в том, что это было, но «оно» было зеленоглазым. Глаза были единственным, что можно было заметить за густыми волосами женщины, в которых «оно» пряталось.

— Что это? — осторожно спросил он.

Ей не нужны были пояснения. Привычным жестом, она подняла руку и откинула волосы за плечо, на плече сидел очень маленький белый кот.

— Надеюсь, у тебя нет аллергии, — заметила она. — Мишка везде меня сопровождает, исключая рестораны, конечно.

— Мишка?

— Да. Мишка. Он мой талисман.

У Вульфа появилось странное чувство, что она не шутит. Принимая во внимание, что маленький кот был жутко похож на свою хозяйку, включая поразительно яркие зеленые глаза, идея, что между женщиной и ее котенком может существовать какая-то сверхъестественная связь, не казалась такой уж надуманной, как должна была бы.

— Понятно, — пробормотал он.

— Сомневаюсь.

Выпрямившись, он отошел от машины и посмотрел на нее сверху вниз, инстинктивно используя очень старую уловку для устрашения: сделать превосходство в росте очевидным — заранее понимая, что она не подействует на Шторм. Хотя ее щеки слегка порозовели, когда он навис над ней, она не сделала ни шагу назад и выглядела скорее удивленной, чем испуганной. Вульф почти огрызнулся:

— Ты споришь со всеми или только со мной?

— Со многими, но не со всеми. Возможно, у тебя счастливый день. — Она улыбнулась. — Забыла упомянуть. Когда-то в колледже я была капитаном команды, участвующей в дебатах.

«Потрясающе», — подумал Вульф с неуместной вспышкой юмора. Как звезда-бегунья, она сможет легко догнать его, а после того, как поймает, не даст ему шанса выиграть у нее в споре.

— С каждой минутой становится все лучше и лучше, — заметил он с иронией.

— О, будь храбрым, — сказала Шторм. — Конечно, тебя не может обеспокоить одно жалкое свидание. Кстати, именно поэтому ты назначил мне встречу здесь? Я имею в виду, мы куда-нибудь собираемся? И если да, не могли бы мы уже двинуться? Если ты вдруг не заметил, здесь слегка прохладно.

— Я знаю, что пожалею об этом, — с этими словами Вульф открыл дверцу машины и приглашающим жестом попросил ее садиться.

— Ты родился джентльменом, или тебе пришлось поработать над своими манерами?

— Садись в машину, — ответил он.

Она усмехнулась и села.

К тому времени, как Вульф с изысканной заботой закрыл за ней дверцу и обошел машину, он досчитал до десяти, как минимум, трижды. Тем не менее, его голос больше напоминал рык, когда он произнес:

— Куда бы ты хотела поехать?

— Ну, это все же было твое приглашение, по крайней мере, нечто на него похожее, — сказала она. — Поэтому все в твоих руках. Я предлагаю вычеркнуть модные сейчас места, потому что никто из нас не одет соответствующим образом. Меня вовсе не беспокоит возможность появиться там в джинсах, но тебе нужно заботиться о своей репутации.

Если бы уже не было слишком поздно для того, чтобы заказать столик в одном из «модных мест», Вульф отвез бы ее в самое лучшее место в городе и даже смирился бы с необходимостью взять галстук у метрдотеля, только чтобы увидеть ее сожаление по поводу этих легкомысленных слов. А она бы обязательно пожалела. Даже самая самоуверенная женщина почувствовала бы себя слишком просто одетой в джинсах и свитере.

Он знал, что позволяет ей подобраться к нему слишком близко, он понимал это. Но ничем не мог помочь себе. Ее постоянные насмешки действовали ему на нервы, но было в ней что-то еще — он не мог определить, что именно, — что обладало поразительным воздействием на все его чувства. Он не мог решить, хочет ли он ее удавить или выяснить, так ли мягки эти необычайно эротичные губы, как кажется.