Ледяными пальцами она подняла трубку и чуть слышно произнесла: — Алло?

— Вы все очень хорошо сделали сегодня вечером, Дайна. — Его голос был низким, и абсолютно лишенным каких-либо эмоций. Неясный и безликий, он мог принадлежать кому угодно. Это был тот голос, который преследовал её в кошмарах в течение почти двух лет.

— Оставьте меня в покое. Пожалуйста, оставьте меня в покое. — Ее собственный голос был лишь тенью звука, пронизанного безнадежностью.

В ответ лишь раздалось ехидное хихиканье. — Вы знаете, что я не могу сделать этого, Дайна. Есть вещи, которые я хочу, чтобы Вы сделали для меня. Так как Вы сделали это сегодня вечером. Прекрасно, просто прекрасно. Это заработало для Вас отсрочку. Если Вы и дальше будете хорошей девочкой, я мог бы даже исчезнуть из Вашей жизни навсегда. Но если нет, Дайна,…. Вы знаете то, что я сделаю с Вами. Я должен снова напомнить Вам?

— Нет,…. — его больные угрозы и обещания снова вернули ужасные воспоминания, от которых она никак не могла избавиться

— Я рад, что мы понимаем друг друга. Вы только будьте хорошей девочкой и делаете, что Вам говорят, и я не должен буду причинить Вам боль. Так как я делал прежде.

Пальцы Дайны были настолько ледяными и оцепенелыми, что когда она опустила трубку, ей потребовалось ещё некоторое время, чтобы положить её на место. Это ей удалось только с третьей попытки.

Сидя в ярко освещенной гостиной, она скорчилась в углу на стуле, так, чтобы ей не приходилось ожидать нападения со спины. Сжав ноги и непрерывно переводя взгляд между дверью, запертой на два поворота, и закрытыми окнами. Стояла оглушительная тишина и вслушивалась в неё со всей твердой настороженностью преследуемого животного, реагируя на любой посторонний звук.

А до рассвета оставалось ещё несколько нескончаемых часов.

Хотя у него не было никакой причины, связанной с предстоящей выставкой, Макс прибыл в музей на следующее утро даже раньше открытия. Он понял, что было что — то не так, когда охранник открыл ему двери, это читалось во взволнованном выражении его лица. Макс не стал расспрашивать его о чем-либо. Он просто вошел в холл и стоял, пристально глядя вокруг, принимая во внимание необычную деятельность и тот факт, что вечерние охранники все еще присутствовали, и двое из них стояли около офисов, разговаривая с Кеном. Дайна тоже была там, но при этом казалась не очень разговорчивой.

Прежде, чем Макс смог приблизиться к ним, Морган Вест, с ноутбуком в руке и явно расстроенная, пересекла холл подходя к нему. Она была директором предстоящей выставки, имея ответственное положение, для которого она казалась слишком молодой. Ее длинные темные волосы были завязаны небрежно в «конском хвостике», стиле, подчеркивающем прекрасную структуру ее лица, и золотистый свитер, который она носила с темным слаксам, ¬любовно облегал изгибы её фигуры, привлекая восхищенное и задумчивое внимание охраны.

Макс дождался пока она приблизиться прежде, чем попытался тихо выяснить:

— Что происходит?

— Возможно буря чашке чая, — произнесла она в ответ своим ярким, музыкальным голосом. — С другой стороны, возможно и нет. Когда утренние охранники приступили к исполнению служебных обязанностей, они нашли открытую дверь, Макс.

— Какую дверь?

— Сзади, один из служебных входов. Находящийся, рядом с основным.

В тот же момент Макс сказал: — дверь, самая удаленная от любой из выставок музея.

— Да. Странно, не так ли? Если бы кто-то хотел ворваться, почему они выбрали бы вход вдалеке от чего-либо ценного? Тем более, что они должны были бы пройти, по крайней мере, через три коридора, защищенные лазерными лучами.

Устройства безопасности, о которых говорила Морган, активизировались после того, как двери музея были заперты для посетителей. Охранники, старшие служащие, Макс, и Морган, все имели магнитно закодированные карты, позволяющие им отключать датчики коридора, когда они должны были пройти. Только у главного куратора был ключ, который отключал устройства безопасности, защищающие индивидуальные выставки.

— Я так полагаю, что ничего не было взято? — произнес Макс.

— Насколько мы можем определить, никто не входил, — ответила Морган.

— Дверь была приоткрытой, но ни одна тревога не была отключена. И так как новый компьютер еще не находится на линии, у нас нет никакого способа узнать, использовал ли кто-то пропуск для этого коридора, и когда. Но дверная тревога была дезактивирована — изнутри.

Макс пожертвовал музею компьютеризированную систему безопасности, которая, между прочим, обеспечит регистрацию всех сигналов закрытия, но она все еще устанавливалась. Существующая система, была относительно хороша, но в тоже время позволяла любому с картой безопасности дезактивировать лучи и датчики коридора, по желанию, и не оставлять отчет о том, когда и где это было сделано. Что касается дверных сигнализаций, они были индивидуально закодированы, так как многие из сотрудников должны были иметь возможность войти, не отпирая все остальные двери.

Медленно, Макс произнес, — Так,… если кто-то случайно забыл закрыть дверь, встревожился и думал, что один из нас, имея пропуск, мог пройти через коридор и открыть дверь. Но почему? Почему дезактивирована дверь, а защита коридора нет?

— Это не имеет никакого смысла, — сказала она взволнованно. — Вы думаете, что кто-то проверял нашу систему безопасности?

— Вполне возможно. Вы говорили с Вульфом?

— Он находится в пути. — Она внезапно усмехнулась. — И вы должны были слышать его выражения, когда я связалась с ним. Я не думаю, что я разбудила его, но у меня такое чувство, что он был не один.

— Он редко бывает один, — сухо сказал Макс. Он огляделся вокруг, и заметил Кена, приближающегося к нему с хмурым видом. Более тихим голосом он произнес, — Морган, сделайте мне одолжение и займите Кена на некоторое время. Если он начнет рассыпаться в объяснениях и заверениях, то я застряну здесь на весь день.

— Несомненно, босс. — В её больших янтарных глазах плясали искорки развлечения.

— Она вернулась к своему офису, между прочим.

— Кто? — спросил Макс, но его наигранное недоумение, показалось слабым даже ему.

— Дайна, — Морган приподняла бровь, и затем сделала несколько быстрых шагов в сторону, чтобы перехватить главного куратора.

— Кен! Вы именно тот человек, которого я хотела видеть. У нас есть несколько проблем, с установкой тех опускающихся пластин для выставки, может Вы могли бы посмотреть?

— Но Морган, я хотел поговорить… –

— Очень важно, чтобы мы правильно установили те пластины, Кен, и Вы настолько хороши в этом, что вам понадобиться только одна минута, обещаю. Макс все равно будет рядом ещё в течение нескольких часов, и вы сможете поговорить с ним попозже. Прекрасный костюм, Он подчеркивает цвет ваших глаз.

— Спасибо, я рад, что вам нравиться, но …-

Немного улыбаясь, Макс наблюдал взволнованный, польщенный и полностью управляемый Кен, уходит прочь. Морган презирала, когда её рассматривали как пустышку с пышной грудью, но была слишком умна, чтобы не использовать её бюст и большие, словно у котенка, глаза, когда ей это было необходимо. Она была также чертовски проницательна. Или он просто не мог скрывать его чувства?

Раздумывая над этой тревожащей возможностью, он развернулся и направился к коридору, где находились офисы. Что он собирался сказать ей? Сначала, он считал ее просто застенчивой, но постепенно ¬понял, что она боялась. Теперь, несмотря на то, что она сказала в машине прошлой ночью, он знал, что она боялась его так же как чего — то еще.

Он почувствовал, что издал какой-то насмешливый звук, но он, конечно, не намеривался произвести на неё угрожающее впечатление. Будь у него в запасе время, он надеялся, что смог бы убедить её, что он не был людоедом — но время, как оказалось, было роскошью, которую он не мог себе позволить.

Вчера вечером, Дайна была там, где её не должно было быть: в крыле, где будет проходить выставка. И хотя эта секция музея, находилась вдалеке от обнаруженной сегодня открытой двери, вопрос о том, что она делала там, оставался открытым.