Нового ничего нет и нет. Сегодня за обедом подавали телятину; значит, кусаются не телята, а наоборот, мы сами кусаем телят. Комаров нет. Смородину съели воробьи.

Желаю Вам чудесного настроения, пленительных снов.

Я дал Маше адрес: Михайловская, 233. Так? Попробую еще написать в Мцхет, дача Берга. Напишите, когда будете в Ялте.

Автор

О. Л. Книппер – А. П. Чехову

22-ое июня 1899 г., Мцхет

Пожалуйста не думайте, что я пишу только ответ на Ваше письмо, – давно бы написала, но все время была в таком отвратительном настроении, что ни строки не могла бы написать. Только второй день, как начинаю приходить в себя, начинаю чувствовать и немножечко понимаю природу. Сегодня встала в 6 час. и отправилась бродить по горам и первый раз взяла с собой «Дядю Ваню» [85] , но только больше сидела с книгой и наслаждалась дивным утром и восхитительным видом на ближние и далекие горы, на селение Мцхет, верстах в двух от нас, стоящее при слиянии Куры с Арагвой, чувствовала себя бодрой, здоровой и счастливой. Потом пошла вниз на почту, за газетами и письмами, получила весточку от Вас и ужасно обрадовалась, даже громко рассмеялась. А я-то думала, что писатель Чехов забыл об актрисе Книппер – так, значит, изредка вспоминаете? Спасибо Вам. Что-то Вы поделываете в Мелихове, – неужели все холодно? Я так счастлива, что могу греться на южном солнышке после холодного мая. Что Мария Павловна? Пописывает этюдики, или поленивается? Скажите ей, что я ее крепко целую и хочу ей написать. Отчего же телята больше не кусаются? А Бром и Хина [86] живы? На скамеечке за воротами часто сидите? Несмотря на здешнюю красоту, я часто думаю о нашей северной шири, о просторе – давят все-таки горы, я бы не могла долго здесь жить. А красиво здесь кругом – прогулки великолепные, много развалин старинных, в Мцхете интересный древний грузинский собор; недалеко от нашей дачи, в парке же, поэтично приютилась маленькая церковка св. Нины, просветительницы Грузии, конечно, реставрированная, и там живут две любительницы тишины и уединения. Прокатились бы Вы сюда, Антон Павлович, право, хорошо здесь, отсюда бы вместе поехали в Батум и Ялту, а? Брат с женой народ хороший [87] , были бы очень рады. Может, вздумаете.

Недавно мы прокатились по вновь выстроенной дороге до Александрополя, до Карса она еще не достроена – что это за красота! У нас был свой вагон, последний, т. ч. с задней площадки мы все время любовались дивной панорамой; я никак не ожидала увидать такое великолепие. В нескольких словах невозможно описать, а начнешь писать, так не кончишь, лучше расскажу.

Вчера не успела кончить письма; вечером сделали прогулку верст в 8, исследовали одну интересную лощину, да все по камням, без дороги, так что устала я порядком и не в силах была писать.

Сегодня опять встала в 6 ч., бродила и занималась, начала купаться – у нас в парке отличный большой бассейн с проточной родниковой знаменитой Мцхетской водой, градусов 11, 12 – хорошо? Давно бы уж купалась, если бы не расклеилась после путешествия сюда – недели две плохо себя чувствовала.

По Военно-Грузинской конечно застряли, там ведь гладко никогда не проедешь. Сидели 2 дня на Казбеке за неимением колясок, да так и уехали в омнибусе и на багажной платформе – порядки! Но было весело, подобралась славная компания человек в 11 – таких же колясочных страдальцев. На Казбеке пролежала день мертвецом от мучительной головной боли. Ну вот сколько я Вам натрещала, надоела? Если да – прошу прощения, больше не буду.

Жду из Ялты от Срединых письма [88] , писала им. От мамы узнала, что Леон. Вал. скверно, высылают из Ялты [89] . Напишу Вам, когда выеду отсюда. А Вы морских путешествий не любите? Передайте мой привет Вашей матушке [90] , сестре и Марии Федоровне [91] .

Жму Вашу руку.

Ольга Книппер. А Вы мне напишете еще? Может, мухи появятся в Мелихове? [92]

А. П. Чехов – О. Л. Книппер

1 июля 1899 г., Москва

Да, Вы правы: писатель Чехов не забыл актрисы Книппер. Мало того, Ваше предложение поехать вместе из Батума в Ялту кажется ему очаровательным. Я поеду, но с условием, во-1-х, что Вы по получении этого письма, не медля ни одной минуты, телеграфируете мне приблизительно число, когда Вы намерены покинуть Мцхет; Вы будете держаться такой схемы: «Москва, Малая Дмитровка, Шешкова. Чехову. Двадцатого». Это значит, что Вы выедете из Мцхета в Батум 20-го июля. Во-2-х, с условием, что я поеду прямо в Батум и встречу Вас там, не заезжая в Тифлис, и в-3-х, что Вы не вскружите мне голову. Вишневский считает меня очень серьезным человеком, и мне не хотелось бы показаться ему таким же слабым, как все.

Получив от Вас телеграмму, я напишу Вам – и все будет прекрасно, а пока шлю Вам тысячу сердечных пожеланий и крепко жму руку. Спасибо за письмо.

Ваш А. Чехов. Мл. Дмитровка, д. Шешкова.Мы продаем Мелихово. Мое крымское имение Кучукой [93] теперь летом, как пишут, изумительно. Вам непременно нужно будет побывать там.

Я был в Петербурге, снимался там в двух фотографиях. Вышло недурно. Продаю карточки по рублю. Вишневскому уже послал наложен. платежом пять карточек.Для меня удобнее всего было бы, если бы Вы телеграфировали «пятнадцатого» и во всяком случае не позже «двадцатого».

О. Л. Книппер – А. П. Чехову

29-ое авг. 1899 г., Москва

Только четвертый день, как Вы уехали, а мне уже хочется писать Вам – скоро? Особенно вчера хотелось в письме поболтать с Вами – настроение было такое хорошее: мой любимый субботний вечер, звон колоколов, который так умиротворяет меня (фу, скажете, сентиментальная немка, правда?), прислушивалась к перезвону в Страстном монастыре, сидя у вас; думала о Вас. Но писать вечером не пришлось: с репетиции зашел Влад. Ив. и сидел долго.

Знаете, Антон Павлович, голубчик, я ведь получила роль Анны в «Одиноких людях»!! [94] Вы должны себе представить, как я рада! Шенберг, не зная, что мне сообщено это самим директором, отводит меня торжественно в сторону и докладывает, что я получаю роль Анны. Желябужская играет жену, отца – Санин, мать – Самарова, остальное еще не решено, Иоганнес, конечно, Мейерхольд. Кстати, знаете, он сошелся опять с женой. Не странно это? Ну довольно пока о театре, потом поговорим.

Мне так грустно было, когда Вы уехали, так тяжело, что если бы не Вишневский, который провожал меня, то я бы ревела всю дорогу. Пока не заснула, – мысленно ехала с Вами. Хорошо Вам было? Не мерзли? А попутчики скучные были, или сносные, или милые? Вот сколько вопросов надавала – ответ получу? А уютненькая корзиночка с провизией пригодилась? И конфекты покушивали? Ну, не буду больше, надоела.

На Юге Вы, наверное, ожили; после нашей сырости, холода, хмурого свинцового неба – увидать южное ласковое солнце, сверкающее море, да ведь сразу духом воспрянешь. Хлопочете на постройке [95] , ходите к Синани [96] , на набережную, пьете нарзан, все по-старому, конечно, только без актрисы Книппер. А актриса на другой день Вашего отъезда хандрила и не пошла к вам, как обещала Марии Павловне, а в пятницу лежала замертво от головной боли; вечером сидела у меня сестра писателя Чехова, я слушала ее милый, ласковый, тихий голос, смех, который я так люблю.

Вчера перед репетицией зашла к вам, видела М. С. Малкиель, Лику (pardon, что так называю) и Левитана. В Вашем кабинете стоит диван, висит Ваш большой портрет, уютно там, хорошо, и я абонировалась на угол дивана, прямо против портрета, буду приходить и сидеть.

Репетиции «Дяди Вани» вчера не было. Приехал Влад. Ив. и открыл министерский кабинет, пошли разговоры, исповеди и решили репетицию отменить. Вечером труппа приветствовала Конст. Серг. – он очень поправился, повеселел, набрался сил, так что держись! Сегодня был генеральный смотр «Грозного» [97] . В общем остались довольны, кажется. Санин от волнения чуть пальцы не отгрыз вместе с ногтями [98] .

Сегодня мы с Марией Павловной были в Малом театре на генеральной репетиции «Эгмонта». Гликерия Николаевна затащила нас во второй ряд – тут же восседали Теляковский, Нелидов et com-nie [99] . Насмотрелась я вдоволь на это милое начальство – просто восторг! Мы еле сдерживались от смеху, слушая его замечания – то подошвы южинских сапог слишком белы, то стул нехорош, то шнурочек на плаще Южина [100] ему не нравится, и т. п. – про игру ни слова.