Я не говорю, что мы должны вооружиться для того, чтобы вести войну. Я говорю, мы должны вооружиться для того, чтобы вести переговоры.

Не будет ли создана бомба размером с апельсин, вмещающая в себе огромную тайную силу, <…> способная смести небольшой город одним ударом? Бомба, направляемая автоматически в летательной машине радиолучами или лучами иного рода, без пилота?

Третья мировая война маловероятна… Обе стороны знают, что она началась бы ужасами такого рода и масштаба, какие никогда еще не снились человеческим существам.

Может статься, что мы, по блистательной иронии, придем к такой стадии во всех этих событиях, где безопасность будет жизнестойким ребенком ужаса и выживание братом-близнецом уничтожения.

Некоторые математические количества, проходя через бесконечность, меняют свой знак с плюса на минус. Возможно, это правило имеет моральное применение, — когда развитие орудий уничтожения наделяет каждого способностью убить всех, никто не захочет вообще кого-либо убивать.

Темные века могут возвратиться, каменный век может вернуться на мерцающих крыльях науки, и та сила, что сейчас осыпает человечество безмерными материальными благами, может привести его к полному уничтожению.

Трудно обрести новые интересы, когда жизнь подходит к концу.

Чтобы наполнить слушателей каким-либо чувством, оратор должен сам быть им полон… Чтобы тронуть их сердца, его сердце должно быть растрогано. Чтобы убедить, он сам должен верить… Каждый оратор верит в то, что говорит, в тот момент, когда говорит это. Он может быть непоследовательным, однако никогда сознательно неискренним.

Если бы я не мог быть дирижером в оркестре, я был бы литаврами.

Оппозиция не несет ответственности за предложение сложных, интегрированных планов. Иногда она делает такие предложения, но это не входит в сферу ее ответственности.

Из всех талантов, жалованных человеку, самый драгоценный — дар оратора. Тот, кто владеет им, держит в руках власть более долговечную, чем власть великого самодержца.

Оратор суть независимая сила в этом мире. Покинутый своей партией, преданный своими друзьями, лишенный политического чина, человек с даром оратора сохраняет силу.

Я с трудом подавляю нравоучительные порывы.

Всю свою жизнь я желал быть властелином устного слова.

Разве вас не приводит в восторг, что на ваши речи собирается столько людей?

На мое повешенье собралось бы гораздо больше.

Предложения оратора, когда он дает ход своему искусству, становятся длинными, раскатистыми и звучными. Особый баланс фраз его производит каданс, более схожий с белым стихом, нежели с прозой.

Люди забывают физическую боль гораздо быстрее, чем радостные чувства. Милостивое Провидение укрывает бархатом забвения многие наши страдания, позволяя нам наслаждаться великими моментами жизни, которые мы встречаем в этом земном путешествии.

Перемена партии обычно считается куда более серьезным нарушением постоянства, чем перемена взглядов.

Почему война должна быть единственным делом, достаточно большим для того, чтобы воодушевлять великие и свободные страны?

Я уж точно не из тех, кого надо пришпоривать. Фактически, я сам шпора. Трудности мои в том, чтобы находить терпение и сдерживать себя, многими беспокойными неделями ожидая результата.

Сколько войн было предотвращено терпением и доброй волей?

Мы преодолеем! Мы не знаем когда, мы не знаем как, но мы преодолеем.

Человеческие существа и человеческие сообщества — не возводимые конструкции и не собираемые машины. Это растущие растения, и относиться к ним должно соответственно.

Каждый умный человек может строить планы, как выиграть войну, если на нем нет ответственности эти планы воплощать.

Лучше иметь амбициозный план, чем никакого.

Видеть путь вперед — это одно, идти по нему — совсем другое.

Душа Польши неуничтожима… Она поднимется снова, подобно скале, которую могут на время захлестнуть волны прилива, но которая остается скалой.

Из армии опасностей выбирайте ту, с которой можете справиться и которая, будучи отражена, увлекает за собой другие.

На войне гибнут лишь однажды. В политике вас могут убить многажды.

Достоинство премьер-министра, как женская честь, не может быть утеряно частично.

Взойдя на вершину власти через множество преград, вы попадаете в опасность чувства вседозволенности и рискуете начать думать, что любые ваши взгляды хороши для страны и могут быть навязаны вашим подчиненным.