— Я не думаю, что в первом порыве увлечения люди задумываются о том, каким будет итог. Но если ты не позволишь себе приблизиться к кому-то, то так никогда и не узнаешь, что ожидает тебя потом. — Элизабет знала, что Майкл боялся впутываться в какие-либо романтические отношения. И ей было интересно, кто на сей раз смутил чувства ее сына.

— Понятно, — согласился с ней Майкл.

— Можно мне немного полюбопытствовать и спросить тебя, появилась ли какая-нибудь девушка, занимающая твои мысли?

Майкл вспомнил о Брианне и о том огромном количестве времени, которое он потратил на раздумья о ней.

— Это не то, что ты думаешь, мама. Если я встречу устраивающую меня молодую женщину, ты первая узнаешь об этом.

Элизабет еле скрыла свое удивление. Устраивающую. Какое нехорошее слово. Он даже и не думает о любви, а просто о совместимости. Как жаль, что Майкл, не заметив в отце хороших качеств, видел в нем одни недостатки. Но ее сын всегда восхищался своим дедом, стараясь подражать ему во всем при каждом удобном случае. У нее защемило сердце при мысли о том, что еще предстоит испытать ее сыну.

Если он не станет прислушиваться к своему сердцу, то всю жизнь будет влачить лишенное любви существование. А если и столкнется с любовью, то не поверит в нее и оттолкнет от себя.

*

Майкл еще раз взглянул на адрес, написанный на клочке бумаги, который он держал в своей руке. Когда вдалеке показался огромный дом на Бликер-стрит, обозначенный в адресе, он был уверен, что здесь была какая-то ошибка. В этом районе города проживала элита, верхи общества, имеющие собственные экипажи, посещающие оперу и церковь Грейс-Черч и регулярно устраивающие балы. Он, конечно, с облегчением узнал, что Брианна жила не в ирландских кварталах на Датч-Хилле, но ведь и здесь она жить не могла.

Его мысли бешено сменяли одна другую. Быть может, Брианна была родственницей какой-нибудь работающей в этом доме прислуги. Решив, что пожалуй, так оно и есть, Майкл, подойдя к черному входу, подергал за шнур колокольчика и отступил на шаг назад. Через несколько секунд дверь отворила пожилая женщина с простыми чертами лица и седеющими волосами, которые выбились из-под чепца.

— Чем могу вам помочь, сэр? — спросила Мэри, с интересом разглядывая незнакомца.

— Скажите, здесь проживает мисс Макбрайд? — задал он свой вопрос, сняв шляпу.

— Да, сэр, — ответила Мэри, и румянец смущения покрыл ее лицо.

— Не могли бы вы ей передать, что пришел мистер Донован?

Мэри бросила быстрый взгляд назад, в кухню, которая виднелась сквозь открытую дверь, раздумывая, удобно ли предложить джентльмену пройти в дом.

— Да, конечно, — ответила она, — сейчас передам, сэр.

Оставив дверь приоткрытой, Мэри исчезла, а Майкл в ожидании Брианны стал расхаживать туда-сюда по крыльцу черного входа. Прошло несколько минут, прежде чем он услышал приближающиеся шаги. Но это была не походка старой служанки: слишком легкими и порхающими были звуки шагов, доносившиеся из-за двери. Майкл обернулся, собираясь заговорить. Но, взглянув на появившуюся перед ним Брианну, он забыл, что хотел ей сказать.

Она была великолепна в своем воздушном вечернем платье из белого тюля, а ажурные кружева удивительно подходили к ее невероятно белой коже, темным волосам и светлым глазам. Пышная юбка, собранная на талии, была отделана широкими оборками и украшена цветами циннии, которые напоминали жемчужные бусы. Диадема из цветов венчала ее великолепную прическу, подчеркивая темноту и блеск вьющихся волос девушки, которые каскадами спускались по ее спине.

Бархатная накидка защищала ее от холода, но несколько портила общую картину совершенства. Брианна вытянула вперед руку, облаченную в белую лайковую перчатку, и Майкл, находясь словно в трансе, приблизился и взял ее.

Он не мог себе даже представить, откуда у нее могло взяться такое платье, и не в состоянии произнести ни слова, подвел Брианну к ожидающему их экипажу. Когда они разместились внутри, кучер тронул лошадей, и в закрытом кэбе воцарилась звенящая тишина. Темнота обволакивала все вокруг, и лишь слабые лучи месяца проникали сквозь стекла экипажа. И оттого, что вокруг никого не было, а за окнами уже стояла ночь, Майкл еще острее чувствовал присутствие Брианны, ее блестящие глаза и влажные губы были хорошо видны в этом тусклом свете. Майкл пытался завести обычный светский разговор, но словно кто-то украл весь его словарный запас, ничего подходящего не приходило ему в голову. На него как будто нашло какое-то безумие, и вместо обычной беседы он испытывал огромное желание сказать Брианне, как она прекрасна и как ее присутствие волновало его.

— Вы сегодня такой красивый, мистер Донован, — голос Брианны прервал как затянувшуюся тишину, так и его терзания.

— Я тоже не мог не заметить, как вы сегодня прекрасны, мисс Макбрайд. — Чувствуя себя расфуфыренным ослом, Майкл попытался ослабить сковывающие путы формальности: — Может быть, мы могли бы забыть о наших рангах хотя бы на один вечер, — предложил он.

Глаза Брианны просияли в темноте.

— Как скажете, — и после небольшой паузы добавила хрипловатым голосом, — Майкл.

В первый раз за все время их знакомства она обратилась к нему по имени. В устах Брианны его имя звучало лирически, отметая в сторону насмешливое «Мик», так досаждавшее ему в детстве.

Кэб внезапно остановился, и от резкого толчка Майкл нечаянно придвинулся ближе к Брианне. Вытянув вперед обе руки, чтобы не налететь на девушку, он сумел остановиться всего в нескольких дюймах от нее. Майклу показалось, что он почти ощущал вкус ее слабого дыхания, сливавшегося с его собственным. Влажные губы девушки манили его к себе, и он начал было наклоняться к ним, но его разум взял верх. Молодому человеку показалось, что Брианна издала вздох разочарования, когда он вернулся на свою половину кэба. И он больше не чувствовал ночного холода — все вокруг словно раскалилось от жары.

Когда экипаж остановился во второй раз, Майкл не знал, чего он больше хочет — то ли, чтобы они, наконец, приехали, то ли, чтоб их поездка продолжалась еще долгие мили. Выглянув в окошечко, он увидел, что они добрались до дома Джайлза.

Открыв дверцу кэба, он вышел первым и, сделав несколько глотков холодного зимнего воздуха, повернулся, чтобы подать руку Брианне. Свежий воздух прояснил их затуманенные головы, и они двинулись к парадному входу, где их встречал лакей, стоящий у огромных двойных дверей этого величественного особняка. Сам дом был из красного кирпича, а его фасад, выложенный мрамором, плавно переходил в крутую крышу мансарды. Окна были необычно высокими, а лестницу и крыльцо украшали искусно выполненные кованые перила. Майкл глубоко вздохнул. Это была его давняя заветная мечта — быть принятым в это общество, и воспоминания разом нахлынули на него. Он удивился, когда почувствовал, как чья-то рука успокаивающе прикоснулась к его локтю. Опустив глаза вниз, Майкл встретился взглядом с подбадривающими глазами Брианны.

Они вместе зашли в дом, и Майкл, сняв с Брианны накидку, отдал ее дворецкому вместе со своим пальто. В холле раздавались звуки оркестра. Майкл, повернувшись к Брианне, подал ей свою руку и заметил, как ее щеки слегка покраснели. Думая о том, что испытывала девушка в кэбе, те же чувства, что и он, или нет, Майкл привел ее в бальный зал, и вскоре они смешались с толпой приглашенных.

Заметив приближение хозяина, Майкл Донован, готовясь представить ему свою спутницу, набрал в легкие побольше воздуха.

— Мисс Брианна Макбрайд, позвольте мне представить вам Этьена Джайлза.

Склонившись к ее руке, Этьен прошептал:

— Enchante, мадемуазель.

— Mais cest moi qui est enchantee, — ответила она ему на безупречном французском.

И пока Майкл смотрел на Брианну, раскрыв от изумления рот, удивленный, но польщенный Этьен, подхватив ее под руку, уже о чем-то болтал с ней на своем родном языке. Наконец хозяин бала с сожалением отпустил руку Брианны, в его глазах светилась учтивость.