— Что ты сделал с моими руками? — спросил Белимай, вновь пытаясь вытянуть их вдоль тела.

— Наручники.

— Не знал, что тебя так потянуло на романтику.

Пусть и слабый, голос Белимая был заметно спокойнее, чем в последние дни.

Он оглядел комнату, будто впервые в ней оказался. Наградил хмурым взглядом стайки белых облачков, рассыпанные по голубым стенам, словно сыпь. Пузатому золотистому солнцу на потолке досталась не менее насупленная гримаса.

— Ты в детской, — объяснил Харпер, когда Белимай, сощурившись, рассматривал огромный красный сундук для игрушек на другом конце комнаты.

— Что, хотел поделиться со мной ужасами своих ранних лет? — спросил он.

Харпер был рад услышать ноты цинизма в голосе Белимая. Все последние дни тот лишь шипел сдавленные ругательства и бессвязные потоки слов. Его голос будто принадлежал животному, не способному сообщать ни о чём, кроме собственной боли. А теперь впервые казалось, что разум Белимая вернулся.

— Детская расположена дальше всего от комнат слуг и в самой тёплой части дома. Я подумал, что нам стоит быть как можно тише, — сказал Харпер.

Белимай медленно кивнул и принюхался. Нахмурил брови.

— Здесь чем-то воняет. — Он вновь втянул носом воздух, а потом бросил взгляд вниз на своё покрытое запёкшейся кровью тело, прикрытое испачканными простынями. — Мной, да?

— Дай мне пару минут. Я принесу чистое бельё и таз с тёплой водой. — Харпер отошёл от кровати.

— А руки? — позвенел Белимай наручниками.

— И захвачу ключи.

Ключи лежали у него в кармане, но он не был уверен, как долго у Белимая продлится эта ясность рассудка.

— Мне может понадобиться немного времени, чтобы всё собрать. Ты пока просто расслабься, отдохни.

Белимай кивнул, но Харпер обратил внимание, что он всё ещё проверял запястьями крепость наручников. Пытался просунуть туда-сюда ладони, чтобы вытащить их. Харпер отправился за чистыми простынями и тазом с водой и губкой.

Вернувшись, он обнаружил, что Белимай снова уснул, а одна его высвобожденная рука свешивалась с края кровати. Харпер придвинул стул и взялся обтирать мокрой губкой тело Белимая. Тот открыл глаза и уставился на него мутным взглядом.

— Мне всё снится, что я снова в Доме Инквизиции, и они хотят, чтобы я назвал имя Сариэля. Ненавижу опять попадать в то место.

Харпер вытер пот с его лица, а затем приступил к горлу и плечам.

— Если завтра будешь в силах, я тебе покажу остальную усадьбу. Попробуй увидеть сон про это.

— Спасибо, Харпер, — вырвалось у Белимая, когда он уже практически отключился. — Я тебя обычно не благодарю, а должен бы.

— Пожалуйста.

Белимай вновь заснул. Харпер слегка его перекатил и вытащил из-под тела испачканные простыни.

Много лет назад, ещё когда они учились в колледже, Эдвард показал ему, как менять постельное бельё на кровати у спящего человека, не потревожив его. Следующие несколько недель Харпер воровал простыни из-под своих однокашников в духовной семинарии и довольно неплохо набил в этом руку. Даже умудрился однажды украсть простынь из-под приехавшего с визитом настоятеля.

Сейчас же он выкинул окровавленное бельё в коридор. Миссис Кейтли сама решит, стоит ли его стирать или лучше просто сжечь. Харпер вернулся и вновь упал на стул у кровати. Он вяло задумался, как заменить разбитые стёкла. С ними можно подождать — в тот момент ему даже нравилось легкое дуновение ветерка в комнате. Впервые за эту неделю он не был поглощён чем-то внезапным и срочным.

Харпер мысленно перебирал варианты, чем можно занять Белимая на следующий день. Внутри росло предвкушение. Они были свободны и могли делать все, что захочется. Эти земли принадлежали ему, а Белимай наконец-то достаточно оправился, чтобы вместе с ним оценить их по достоинству.

«Интересно, какая часть усадьбы понравится ему больше всего?»

Харпер улыбнулся самому себе. Возможно, в этот раз он задержится здесь достаточно надолго, чтобы наконец-то заменить факелы на газовые фонари.

— Мечтаешь? — внезапно прервал его мысли женский голос.

Харпер вскочил и развернулся, только чтобы увидеть сестру, сидящую на раме открытого окна. Короткие волосы грязными прядями обрамляли её лицо. Жакет и штаны покрывал слой дорожной пыли. Она неуверенно и медленно улыбнулась, словно опасливо преступала границу земель, когда-то принадлежавших ей.

Харпер тоже ответил улыбкой, но не подбежал и не заключил её в объятия, как сделал бы раньше. В помещении Джоан выглядела инородно, будто какой-то мифический ребёнок, выращенный дикими зверьми в лесу. Чёрные ногти, на подстригание и осветление которых у неё раньше уходили часы, теперь отросли и напоминали когти. Красные глаза неустанно перебегали с лица Харпера на его руки, а от них — к висящей слева кобуре револьвера.

— Давно мы не виделись, — сказал Харпер. — Как ты?

— Не жалуюсь. Ты?

— Весь в делах. — Ему не нравилось появившаяся в разговоре неловкость. Они напоминали дальних родственников на поминках. — Еды хватает? Ты что-то похудела.

— Всё со мной хорошо, Уилл. Мика учит меня гадать и составлять предсказания. Я неплохо зарабатываю на жизнь, а Добрые Сограждане помогают, если нужно.

— Рад слышать, — ответил Харпер. — А с Эдвардом ты виделась?

— Я… я немного слежу за его жизнью, но мы не встречались… — Она взглянула на ярко-голубое небо потолка и покачала головой. — Да и как бы прошла такая встреча? Что я вообще могу сказать, чтобы всё между нами наладилось?

— Можно сообщить ему, что ты не умерла.

— Ты правда думаешь, что так для него будет лучше? Сейчас у нашего брака хотя бы есть четкий финал: он может вспоминать обо мне, как об очаровательной и верной жене, погибшей от рук преступников. Да, печально, но уж точно лучше, чем сообщать ему, что я любила другого. Что на самом деле Блудная. Или что сожгла его дом в минуту помутнения рассудка. Что хорошего это ему даст?

— Не знаю, но по-моему, он заслужил правду.

— Ты ведь не скажешь ему, да? — уставилась она на Харпера. Он покачал головой.

— Я никому не скажу, и тебе это прекрасно известно.

Эта мысль заставила его оглянуться на кровать, где спал Белимай. Именно секреты Джоан дали Харперу причину для того самого первого визита к нему.

— А кто твой гость?

Джоан склонила голову на бок и посмотрела на постель за спиной Харпера.

— Белимай Сайкс. Оправляется после горячки, — ответил он ей той же легендой, которую они с миссис Кейтли придумали для остальной прислуги.

— Я его как-то уже видела… в парке Святого Кристофера. Он мне помог.

— Он же был в конторе Скотт-Бека, когда ты её подожгла. Чуть не спалив при этом самого Белимая.

Харпер постарался убрать из голоса упрёк, но сделать это оказалось нелегко. Джоан не просто едва не убила Белимая, но и уничтожила все доказательства, по которым можно было бы выдвинуть настоятелю Грили обвинение в соучастии.

— Я об этом мало что помню. — Она пробежалась пальцами по волосам, и от них поднялось заметное в ярком утреннем солнце облако пыли. — А наручниками ты его специально приковал?

Харпер проигнорировал вопрос. Он не рассказывал Белимаю секретов Джоан, и меньшее, что мог бы сделать — это отнестись с тем же уважением к секретам Белимая.

— Зачем ты здесь? — перевёл он тему.

— Ты же ему ничего плохого не сделаешь, да?

— Последнее, чего бы мне хотелось — это причинить ему боль, — отрезал Харпер. — А теперь рассказывай, что тебя сюда привело.

— Ника Сариэля…

— Да в самом деле, может хоть одно событие произойти без его участия?

Само имя Сариэля уже превращалось в саднящую занозу для Харпера. Джоан отступила назад.

— Я не думала, что ваши с ним отношения настолько испорчены.

— Он винит меня в смерти Питера, а я… — Харпер резко оборвал себя. Даже во времена, когда они с Джоан были особенно близки, он умалчивал о своих желаниях и соблазнах. — Я просто устал, что каждый Блудный считает меня врагом.

— Я знаю, что ты мне не враг, Уилл.

Харпера удивила внезапная мягкость в голосе сестры. Она улыбнулась и продолжила:

— Просто все настолько запуталось… и было так тяжело. Я не всегда могла рассуждать здраво, но тебя никогда не ненавидела. И никогда не винила.

— Знаю. — Харпер сделал четыре шага вперед, подойдя прямо к ней. — Ты ведь тоже знаешь, что и я тебя не виню, да? Не представляешь, как мне жаль, что так получилось с Питером и Эдвардом, но в первую очередь не хватает тебя рядом.

Харпер осторожно взял её руки в свои и ободряюще их сжал, как всегда делал раньше. Этот же жест всякий раз демонстрировал его любовь: после смерти их матери, после исчезновения отца, в течение всей жизни. Он и не подозревал, что Джоан ждала именно его — всего одного знака, что они до сих пор брат и сестра.

— Мне тоже тебя не хватает, Уилл, — прижалась к нему Джоан, крепко обняв. — Я как будто очутилась в ночном кошмаре и никак не могла проснуться. В голове не осталось ничего, кроме ярости и тоски по Питеру. И меня не отпускала мысль, что я должна была быть с ним. Жить с ним в Подземельях Преисподней, а не прятаться за вашими с Эдвардом спинами, притворяясь, что я не та, кто я есть на самом деле.

— Даже будь ты там, тебе бы всё равно не удалось его спасти. — Харпер обнял её в ответ.

— Может, и удалось бы, — прошептала она ему в рубашку. — Если б я находилась поблизости, а не сбегала и не пряталась, кто знает, как бы всё обернулось.

Харпер услышал, как дрогнул её голос, и не пропустил небольшой паузы, когда Джоан сдержала слёзы. Она шумно втянула носом воздух и отстранилась.

— Теперь я хочу сделать всё по-другому, но мне нужна твоя помощь.

— Сариэля арестовали, да?

Где-то в глубине сознания Харпер знал, что так и произойдет. Сариэль был одним из нескольких оставшихся Блудных, умеющих летать. Что, вкупе с членством в Добрых Согражданах, делало его идеальным козлом отпущения за убийство племянницы лорда Седрика.

— Его увели на допрос шесть дней назад, и с тех пор мы не слышали никаких вестей.