— С нами все хорошо, — произнесла Кларисса дрожащим голосом. Ее ногти пились в плечо Кэт с такой силой, что та чуть не вскрикнула. — Что это было?

Мистер Мёрфи трясущимися руками поправил свою каску:

— Этот камень упал совсем рядом, совсем рядом! Этот кусок откололся от тех каменных украшений на крыше...

Все посмотрели наверх. На крыше над пятым этажом были видны три остроконечных фронтона и возвышалась башня, украшенная каменным узором.

— Эй, там, наверху! — прокричал мистер Мёрфи.

Эхо несколько раз повторило его слова, но ответа не последовало.

Вдруг в тишине Аарон Уайльд воскликнул:

— Где Захари? Где мой сын?

— Он только что был здесь, — пробормотала Кларисса.

— Я пришла сюда вместе с ним, — завертела головой Кэт.

Но Захари нигде не было видно.

Аарон Уайльд в последний раз внимательно поглядел на крышу.

— Надеюсь, что он не пострадал... — покачал головой архитектор. — Надеюсь, что никто не пострадал...

Кэт бросила взгляд на высокое кирпичное здание. Оно отбрасывало глубокую тень на школьный двор. И Кэт ощутила, как внутри у нее зарождается необычное чувство, — девочке было одновременно и страшно, и ужасно интересно. Она очень надеялась, что мама разрешит ей здесь работать. Только представьте себе, провести все лето в этой старой школе! Кто знает, что еще скрывают эти стены?

— Что это за люди? — спросила ее мать после того, как Кэт рассказала ей о будущей работе.

— Они связаны с искусством и очень богаты, — ответила Кэт.

Она успела многое обдумать относительно этих людей, которых встретила сегодня утром в старой школе. Кэт всегда хорошо разбиралась в людях и видела их насквозь, но эти люди пришли из другого, незнакомого ей мира.

— Кларисса, директор, ничего, — поделилась она с матерью своими соображениями. — Она много говорит, но, в общем-то, в глубине души очень хорошая. Аарон, архитектор, как раз полная противоположность. Он много улыбается, но внутри он холодный.

Кэт ничего не рассказала маме о Захари, потому что ничего не решила насчет него. То он казался обыкновенным мальчишкой, то пугал ее. Он носил маску, за которую было сложно заглянуть.

— Там есть еще кто-то, кроме них? — не переставала волноваться мать.

— Конечно, есть, полно народу, — ответила Кэт.— Плотники, сантехники и электрики постоянно работают по всему зданию, и еще двадцать четыре художника устраивают свои шоу. Только они называют это «выставлять свои работы».

— Думаю, там все нормально, — наконец сделала вывод мать. — Нам нужны деньги, а для тебя это будет неплохим опытом. Только будь осторожна!

— Я всегда осторожна, мам. — Кэт вскочила, чтобы поцеловать ее. — И мне ужасно хочется там поработать!

ГЛАВА 5

Прошло три недели. Кэт вдруг начала замечать, что этот неведомый мир искусства становится все более ей интересен. Девочка помогала художникам, а вокруг них взламывали старые полы, меняли потолки и соскабливали краску со стен.

Художники, как удалось, к великому удивлению, выяснить Кэт, не только рисовали картины. Например, Сет строил эскимосскую хижину. Для этого в комнате специально поддерживалась необходимая температура, чтобы не допустить таяния льда. Ей нравился Сет, и она приносила ему травяной чай, чтобы тот совсем не замерз.

Еще там была Дрю, работы которой делались исключительно из человеческих волос. Когда она собирала необходимое количество, то сплетала волосы в шнурки и вывешивала их в окне старой ванной комнаты. Это было непросто — найти настоящие волосы, и Кэт даже отстригла у себя справа длинную прядь, чтобы помочь ей.

— Мне нравится, как ты изменилась, — потрепала Кларисса короткие волосы Кэт. — Теперь ты выглядишь совсем по-другому!

Самое любимое произведение искусства Кэт находилось на крыше в башне. Это был бронзовый ангел с широко раскрытыми руками, а под одеждой у него находился язык колокола, который звонил с каждым порывом ветра.

Во время первой недели своей работы Кэт удалось поговорить с глазу на глаз с Аароном Уайльдом о Захари.

— Я буду слишком занят новым проектом здания и не смогу уделять ему много внимания, — признался Аарон.— Каждый раз, когда остается один, он попадает в какие-нибудь неприятности. Если бы ты присмотрела за ним, я был бы тебе очень признателен и смог бы похлопотать за тебя насчет поступления в художественную школу в следующем году. Я вхожу в совет директоров школы.

— Я постараюсь что-нибудь сделать, — с сомнением произнесла Кэт. — Но он не особо прислушивается к тому, что я говорю.

Она прекрасно понимала, что Захари скучно. Он шатался по двору и выискивал всевозможные способы помешать девочке и отвлечь ее от работы.

— Эй, Кэт. — Он размахивал у нее перед носом огромным рулоном бумаги. — Угадай, что я обнаружил в плане здания?

— Отстань! — Кэт была занята. Она помогала Дрю плести веревочную лестницу из волос.

— Мерзкие старые волосы. — Захари состроил брезгливую гримасу. — Наверняка она срезала их с трупов. Ты слышала, что волосы продолжают расти и после смерти?

Кэт сердито посмотрела на Захари.

— Тебе лучше посмотреть, что он там обнаружил, на этом плане, — вздохнула Дрю. — Он не отстанет от тебя, пока ты этого не сделаешь.

Помня об обещании, данном отцу Захари, Кэт последовала за мальчиком в офис, где тот на столе развернул план здания.

— Посмотри. — Он указал на пространство под крышей. — Здесь есть третий чердак!

— Ну и что? — не поняла Кэт.

— Как — что? Там же еще никто не был! — Бледные щеки Захари порозовели от возбуждения. — Я думаю, что его замуровали, когда перестраивали здание. Там наверняка полно всякого старинного барахла. Хочешь пойти со мной на поиски входа?

— Это что, твоя очередная шуточка? — Кэт недоверчиво смотрела на него. — Вроде той, с видеокассетами?

Дело в том, что на прошлой неделе Захари подменил видеокассету с фильмом об искусстве на запись концерта Майкла Джексона. Иногда в доме происходили и другие странные вещи, и Кэт подозревала, что это случалось не без участия Захари.

— Нет, клянусь. — Захари ударил себя в грудь. Как всегда, он был одет во все черное и походил на миниатюрную копию своего отца.

Кэт вдруг стало его жаль.

— Хорошо, пошли, — произнесла она.

Хотя Захари был одного с ней возраста — ему тоже недавно исполнилось тринадцать, — иногда ей казалось, что он гораздо младше ее.

Они поспешили вверх по лестнице. Алессандро, греческий художник, расписывал стены лестничной площадки. Он рисовал огромную клетку с птицами, так что по пролетам между тремя этажами летали причудливые пернатые.

— Как красиво, Алессандро! — воскликнула Кэт, не отставая от Захари ни на шаг.

Лестница на последний этаж была металлической и винтовой. Когда они стали подниматься выше, она начала раскачиваться, и Кэт покрепче вцепилась в поручни. Дверь на верхней площадке вела на крышу. Снаружи дул сильный ветер, а ухватиться было не за что.

— Давай ты выглянешь, а я тебя буду держать. — Захари попытался обхватить ее сзади,

— Даже не пытайся, — запротестовала Кэт, отталкивая его руки. — Это слишком опасно! — И она направилась к маленькой двери, которая вела на первый чердак.

Внутри было темно и просторно, виднелись огромные балки крыши, а в воздухе стоял теплый запах шерсти.

Художница Келли украсила чердак паутиной, сделанной из старых детских тетрадок, которые нашли на чердаке. Кэт и Захари пробирались среди этой паутины. Кэт шла осторожно и пыталась не дотрагиваться до нее, а Захари рассекал паутину воображаемым мечом.

Кэт одернула его:

— Келли тебя убьет, если ты порвешь ее паутину!

— Это все равно случится на открытии, когда сюда сбежится толпа людей! — рассмеялся Захари. — Или ты думаешь, что они ничего не сломают?

— Здесь действительно будет много народу во время открытия?