Очередной колоссальный удар меча рассек плечо чудовища и могучую грудь. Взвыв, монстр упал у ног победителя. Какое-то время парень смотрел, как корчится от боли зверь, пока он не застыл, окончательно распрощавшись с жизнью. А где-то на задворках сознания парня зудела мысль, что с каждым вдохом, дающимся с таким трудом, легкие горят.

С пальцев победителя, проходя путь по всей длине лезвия меча, капала кровь в похожую на пепел землю. Я посмотрела выше, чтобы узнать, откуда идет кровь, и увидела три глубокие раны на груди хозяина меча. Видимо, когти чудовища не промахнулись, оставив противнику зияющие кровавые полосы. Ахнув от увиденного, я прикрыла рот обеими руками, и в этот самый момент парень повернулся ко мне с поднятым мечом. Щурясь от заходящего солнца, я пыталась рассмотреть его черты, но не успела — видение рассеялось. Один удар сердца — и я снова в темном коридоре. Едва дышу и прижимаю одну руку к виску, а другой держусь за стену, чтобы не упасть.

Крепко зажмурившись, я попыталась стереть из памяти видение, чтобы больше не чувствовать страха, от которого желчью жгло в горле, и чтобы забыть о том, как с пальцев парня капала кровь.

Сколько себя помню, я всегда время от времени видела то, чего нет на самом деле. А это, естественно, может указывать на кучу психических расстройств. Но я точно не шизик и не какой-то там экстрасенс. Я не вызываю видения произвольно. Образы сами по себе как будто кристаллизуются у меня в сознании, словно из ниоткуда. Причем часто и густо в очень неподходящее время. Так бывает с солнечным светом, который отражается от поверхности воды и слепит внезапно. Чаще всего это просто-напросто ничего не значащие вспышки, проблески невозможного, как будто средь бела дня в ясном небе появляется раскол, откуда виднеется черная ночь. Чушь и только.

Но иногда видения показывают мне правду, словно я заглядываю и в прошлое, и в будущее. Однажды я случайно заглянула в прошлое, коснувшись руки дедушки. И прошлое это было далеко-далеко, в тысяче километров. Однако я увидела, как он впервые встретил бабушку. По пути на урок она заправила волосы за ухо, но налетел ветер, и та же прядь упала ей на глаза. Бабушка рассмеялась и убрала с лица локон, а я ощутила момент, когда сердце дедушки екнуло.

Прикольная способность, согласна. Но никогда в жизни я еще не видела ничего настолько настоящего и осязаемого.

Ворвавшись в уборную, я плеснула в лицо холодной водой. Наверняка это была всего лишь очередная вспышка ничего не значащей ерунды. Но все казалось таким реальным! Я чувствовала, как давит на плечи воздух, как по мере сражения иссякает энергия парня с мечом, как дрожат его конечности от напряжения и адреналина, который насыщал сильное тело.

Поморгав, я усилием воли заставила себя вернуться в настоящее и успокоиться. Вышла в коридор и осмотрелась в поисках темноволосого парня, но его нигде не было. А жаль. Во-первых, мне хотелось хорошенько его разглядеть. Во-вторых, разглядеть еще раз. Первая причина была продиктована исключительно девичьими порывами. Какие у него были руки! А скулы… Кто бы не понял меня в такой момент? Вторую причину подсказывало то, что я увидела. Естественно, в видении крылся какой-то тайный смысл, ведь обожженных облаков и фиолетового неба просто-напросто не бывает. И таких чудовищ, к счастью, тоже.

Должно быть, в уборной я проторчала дольше, чем думала. Бруклин и Глюк ждали меня на улице. Вот только я никак не могла отделаться от образов, намертво засевших у меня в голове. В жизни ничего подобного не видела.

Подняв трясущейся рукой рюкзак, я почувствовала, что за мной кто-то наблюдает, и обернулась. За еще одним угловым столиком сидел Кэмерон Ласк, и даже в тени отчетливо виднелись светлые волосы до плеч.

Городок у нас маленький, к тому же мы с Кэмероном оба учимся в десятом классе, но еще никогда, буквально ни разу не разговаривали. Он из одиночек, а каждому, кто пытается с ним пообщаться, отвечает мрачной миной. И все же он сидел в нескольких шагах. Было бы грубо сделать вид, будто я не замечаю его недружелюбного присутствия.

— Привет, Кэмерон, — поздоровалась я, вытащила из рюкзака чаевые и повернулась обратно к нашему столику.

— Твои друзья уже оставили на чай, — сказала из-за стойки бариста и, хорошо зная, что я вернусь, с улыбкой добавила: — Увидимся завтра.

Если память не подводит, она закончила школу пару лет назад и уехала в Альбукерке поступать в колледж. Видимо, ничего не вышло, раз теперь она бариста в кофейне в малюсеньком городишке. А может быть, наоборот, очень даже вышло, и она специально училась в колледже, чтобы стать бариста в кофейне в малюсеньком городишке. Трудно представить, конечно, но мало ли.

— Ага, — отозвалась я и снова оглянулась на Кэмерона.

Он явно слишком серьезно относился к тому, чтобы поддерживать угрюмый вид. От взгляда, которым он меня наградил, наверняка замерз бы и сам фигов ад.

— Увидимся завтра, Кэмерон, — попрощалась я, и в ответ он поднял указательный палец.

Возникло странное ощущение, будто мне только что оказали невиданную честь.

— Чего так долго возилась? — спросила Бруклин, когда я вышла на свет вечернего солнца.

Нью-Мексико всегда залит солнцем, даже в горах Манцано, где прячется наш городок.

— Вы тут парня не видели? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Кэмерона, что ли? — уточнила Брук, и если неприязнь в голосе еще можно было не заметить, то по сморщенному носу все было ясно.

— Нет, другого. Темноволосый такой, высокий и очень, ну прямо очень мускулистый.

Глюк заглянул в кофейню сквозь витрину.

— Там никого больше нет. Может, ты его выдумала?

— У меня было видение, — еле слышно проговорила я, и две пары глаз широко распахнулись.

Теперь мы весь вечер будем обсуждать мое видение. Если в нем была хоть толика правды, скоро с тем парнем произойдет что-то очень нехорошее.

Глава 2

Взрыв сверхновой

Через три дня меня вовсю разрывало между меланхолией и восторгом. Знала бы, что день выдастся настолько отстойный, стопроцентно прикинулась бы больной и осталась дома. Сымитировала бы грипп, ветрянку или малярию. Но нет же, меня, как обычно, понесло в школу, словно сердце не разрывалось от боли, голова не кружилась, а ноги не весили по тонне из-за первых отголосков клинической депрессии, благодаря которой каждый вдох становился испытанием, а за каждый шаг приходилось бороться изо всех сил. Блин, мне просто позарез нужна машина.

Я шла по Мэйн-стрит мимо деревьев и маленьких магазинчиков, открытых скорее для туристов, чем для местных жителей. Наконец перед глазами появилась школа. Райли-Хай — последнее и самое крупное достижение городского отдела образования. Сияющее здание с новенькими каменными арками уместнее смотрелось бы на страницах какого-нибудь архитектурного журнала, чем в крошечном городишке в Нью-Мексико. Всю переднюю часть охватывают зеркальные окна. У входа красуются изогнутые в арку колонны. А венец всего этого великолепия — алый купол, из-за которого школа похожа на затерявшийся в горах замок. Вокруг главного здания расположились несколько дополнительных, включая спортзал, сельскохозяйственный и строительный магазины и столовую. Честно говоря, когда я только начала здесь учиться, школа меня не на шутку пугала. Но я быстро освоилась, особенно когда поняла, как сильно повзрослели за лето мальчики. В общем, учиться в старших классах по-настоящему здорово.

Посреди моря спешащих на занятия учеников я заметила Бруклин и пошла к ней, прижимая к груди блокнот и резко меняя направление, потому что оказалась в группе борцов, которым приспичило поупражняться прямо в коридоре. Потом едва унесла ноги подобру-поздорову, когда полузащитник из футбольной команды решил прорваться сквозь стену из тел. Кто же знал, что в школе может быть так опасно?

Бруклин крутила кодовый замок своего шкафчика, но все-таки соизволила на меня взглянуть: