— Мяу?

В этот жалобный звук Быстро-Бьющий вложил всю необходимость, которую он ощущал в том, чтобы Скотт пошёл с ним. Рядом с ним Истинный-Ловчий — чьё горе резало сознание Быстро-Бьющего словно ножевая рана — добавил свой собственный призыв, безмолвно усиливая мольбу Быстро-Бьющего, и даже схватил ближайшую к нему руку Скотта обеими своими.

Скотт недовольно поморщился.

— Ты хочешь, чтобы я пошёл с вами? Туда?

Упрямое сопротивление, которое Быстро-Бьющий научился распознавать, пылало в мыслесвете его друга. В лесу ночью было опасно. Скотт не хотел приближаться к деревьям на краю прогалины.

— Мяу! — горюющий Истинный-Ловчий отбежал к разбитым окнам изломанной летающей машины, расстроено мяукнул, вернулся и снова схватил Скотта за руку, потянул за неё, потащил Скотта за пальцы в направлении леса и ждущей Ясной-Певицы. — Мяу! Мяу!

Реакция Истинного-Ловчего поразила Скотта; его голубые глаза расширились.

— Да что такое с вами обоими?

Во всяком случае, таков был эмоциональный подтекст вопроса. Быстро-Бьющий ещё только изучал язык шумов изо рта двуногих, и, хотя он освоил множество базовых слов, сложные идеи и абстрактные понятия поддавались переводу только с огромным трудом. Он знал, что Ясная-Певица, ждущая в темноте, испытывает такое же отчаяние и даже с большим основанием. Если старшая певица памяти с помощью всего клана не сможет донести до Скотта то, что так отчаянно хотел сообщить Истинный-Ловчий, то кто среди Народа сможет?

— Мяу! — Быстро-Бьющий предпринял ещё одну попытку, озвучивая своё отчаяние единственным доступным ему способом. — Мяу!

Он тоже потянул Скотта за руку одной из передних лап, в то же самое время нетерпеливо указывая в сторону ждущей певицы памяти. Быстро-Бьющий знал, что если только им удастся отвести его достаточно далеко от остальных двуногих, чтобы он узнал, что здесь есть и другие древесные коты, все ждущие его, то Скотт рискнет даже встречей с клыкастой смертью, чтобы попытаться понять, что они пытаются ему сказать. Любовь, которую он испытывал по отношению к своему двуногому другу, была только пронзительнее от тьмы в сознании Истинного-Ловчего в том месте, где больше не засияет возлюбленный мыслесвет.

Горе охотника пробивалось в сознании Быстро-Бьющего ноткой агонии, которую не мог игнорировать никто из Народа, поскольку Истинный-Ловчий ощутил, несмотря на разделявшую их громадную дистанцию, что его друг Эрхардт знал, что его и его спутников преднамеренно убили, ещё когда летающая машина падала, искалеченная, с небес. И двуногий, несущий ответственность за эту катастрофу, пытался убить Истинного-Ловчего, атаковал его в наихудший момент боли и горя, неся смерть в своем сердце. Его клан, уже погруженный в хаос ужасной, непостижимой аварией в месте исследований двуногих, — аварией, опустошившей территорию клана, — уже паковал припасы, кремневые инструменты, корзины и сети для переноски, а также котят в лихорадочной спешке, даже пока Истинный-Ловчий бежал, спасая свою жизнь.

Так как больной разумом двуногий нападал как на своих сородичей, так и на Народ, само выживание клана Яркого Сердца требовало покинуть центральное гнездовье, над которым нависла двойная опасность. Мало того, что их охотничьи угодья были опустошены, многие животные, на которых они охотились, были мертвы, отравлены ядом, который выделяли растворяющиеся деревья, чтобы не дать животным перенести таинственную заразу двуногих от поврежденных, умирающих деревьев к здоровым и невредимым. Центральное гнездовье клана находилось слишком близко от обиталища двуногих, чтобы можно было рискнуть оставить котят и певиц памяти там, где этот больной разумом убийца-двуногий мог слишком легко найти и напасть на них.

Народу временами приходилось устраивать охоту и убивать одного из своих собственных охотников или разведчиков, которые заболевали разумом и становились одержимы убийством. Так пришлось поступить клану Яркой Воды с охотником клана Высокой Скалы, который нападал на их разведчиков, пытаясь похитить котят с ужасными намерениями. Однако клан Яркой Воды не счел мудрым поступить так же с больным разумом двуногим. Пришельцы были просто слишком могучи, представляли собой слишком большое неизвестное, чтобы рискнуть будущим всего Народа, даже если дело их было правое. Непонимание между теми, кто не мог говорить друг с другом, было слишком большим риском, чтобы подвергнуть опасности будущее Народа; не было и гарантий, что двуногие смогут постигнуть, что произошло, во всяком случае достаточно своевременно, чтобы защитить котят и самок клана Яркого Сердца от своего больного разумом сородича. Поэтому клан Яркого Сердца оставил свой дом, чтобы найти укрытие в другом месте, а горюющий Истинный-Ловчий, видя бегство всего клана, изгнанников в собственном доме, решил, что найдет убитого друга — и любых двуногих, которые смогут помочь ему доказать, что было совершено убийство.

Он нашёл Быстро-Бьющего и Скотта МакДаллана.

Быстро-Бьющий, съёжившийся рядом с останками убитого друга Истинного-Ловчего, сжал передней лапой пальцы Скотта, в отчаянии пытаясь дать понять своему другу.

— Мяу?

Скотт долгое мгновение смотрел на него, его светло-голубые глаза потемнели от беспокойства. Искусственное освещение, изливающееся столь ярким потоком на столь ограниченном пространстве, пробивалось сквозь огненные завитки его головного меха. Быстро-Бьющий никогда не видел двуногого до встречи со Скоттом, и никогда не видел какого-либо создания с мехом цвета яркого пламени в очаге. Бледная кожа Скотта, светлее чем кремовые волоски меха Быстро-Бьющего, была почти также испещрена пятнами, как шубка кота. Не мех, поскольку тот по большей части был голым и практически безволосым, но кожу покрывали золотистые точки и пятнышки, сотни пятнышек, как будто брызги солнечного света выплеснулись на неё и теперь просвечивали изнутри.

Из всех двуногих, который поныне увидел Быстро-Бьющий, Скотта МакДаллана он считал куда как более броско украшенным; то, что его мыслесвет был столь же ярок и уникален, как и его внешность, заставляло Быстро Бьющего только больше его любить. И он ощущал решимость своего друга разобраться в произошедшем здесь, и знал, что если только Скотт пойдёт с ним, шансы на то, что он узнает правду, будут куда больше.

— Мяу? — снова взмолился он.

— Мне стоит сходить к доктору проверить голову, — пробормотал Скотт МакДаллан.

Но он двинулся к разбитому люку и Быстро-Бьющий мог ощущать в нём решение по крайне мере немного проследовать за ними. Ликование понеслось в его мысленном зове к ждущей Ясной-Певице:

“Мы пошли!”

Истинный-Ловчий выпрыгнул в окно, а Быстро-Бьющий догнал Скотта и устроился на любимом месте, на плече друга. Процедура извлечения погибших внутри летающей машины двуногих была завершена и теперь двуногие, которых Быстро-Бьющий никогда не видел, возились повсюду внутри с разными её частями, используя инструменты, о предназначении которых Быстро-Бьющий не имел даже отдалённого представления. Один из этих двуногих окликнул Скотта.

— Док, вы будете делать ... ?

Быстро-Бьющий пока не мог интерпретировать некоторые слова, что приводило к огорчительным провалам в понимании общения двуногих.

— Нет, я ... их позже.

Что бы это ни было, Быстро-Бьющий получил ощущение отвращения, как от чего-то отталкивающего.

— А что у вас? — Отозвался Скотт.

— Почти закончили. Куда вы собрались? Аэрокар спасателей в той стороне, не под деревьями.

— Я только хочу проверить кое-что под ...

У Быстро-Бьющего сложилось впечатление, что имелось в виду “под передом летающей машины”.

— У вас есть пистолет?

Это слово Быстро-Бьющий знал. Скотт брал с собой либо пистолет, либо ружьё, когда направлялся из города в лес, или в один из далеко разбросанных домов, которые они столь часто посещали. Быстро-Бьющий однажды видел, как он воспользовался пистолетом. Хотя и не настолько разрушительный, как большее и более длинное оружие, называемое ружьём, пистолет Скотта всё-таки убил молодого снежного охотника всего двумя громоподобными звуками, исходящими из его длинного, тонкого, трубчатого конца. Ружьё, как он знал из песен памяти тех, кто был свидетелем его применения, могло убить атакующую клыкастую смерть всего одним подобным громоподобным звуком.