– Тревога! – закричал он срывающимся голосом. – Тревога! Партизаны!.. Скорее сюда! Они здесь!..

Полицай, уже взбежавший на крыльцо, обернулся и выстрелил.

Коля дернулся, стараясь вырваться из рук Харитонова, но тот еще крепче прижал его к бревенчатой стене.

– Да лежи ты, дурак! – проговорил он. – Убьют ни за что!.. Сейчас я пойду, а то свои же и прихлопнут!..

Но Коля тут же вырвался из крепко державших его рук и бросился к воротам. Около головы свистнула пуля.

– Коля! – окликнули его из-за дерева.

Коля узнал бы этот голос из тысячи:

– Федя! Феденька!..

– Скорее ложись! – скомандовал Куликов.

Кто-то бежал вслед за ними. Коля оглянулся – это был Харитонов, он медленно шел в своих тяжелых сапогах, хрипло дыша. Куликов вскинул винтовку.

– Не стреляй! – крикнул Харитонов. – Я свой!.. Веди к начальнику!

Из глубины двора кто-то выстрелил.

– Полицаи в этом доме? – спросил Куликов.

– Здесь! – ответил Харитонов.

– И староста?

– Гордеев?.. Тоже тут.

Со всех сторон стреляли. Куликов бросился вперед, к партизанам, которые все теснее окружали дом. Издалека послышался его зычный крик: «Сдавайтесь!» Опять прогремели выстрелы. Затем тяжко ухнула разорвавшаяся граната, и снова забили короткие автоматные очереди. Кто-то истошно закричал. Потом все смолкло.

Коля и Харитонов пошли по дороге, туда, где мерещилось какое-то расплывчатое пятно. По мере того как они приближались, пятно все увеличивалось.

Подойдя ближе, они увидели подводу, груженную кладью, лошадей и рядом с ними Егорова.

– Егоров! – окликнул Коля.

Старый артиллерист обернулся:

– Кто это?

– Я, Коля!..

– Ух ты! – воскликнул Егоров. – Жив?..

– Жив!

– Витьку благодари, это он нас разыскал!.. – И, набрав в легкие воздуха, Егоров крикнул: – Ви-и-тя!

– А где Геннадий Андреевич? – спросил Коля. – Я к нему одного человека привел.

– В деревне. Руководит операцией.

Пришедших окружили партизаны, оставленные в резерве, и начали их расспрашивать. К старику отнеслись недоверчиво и тут же приставили часового, чтобы не сбежал до прихода Геннадия Андреевича.

Растолкав толпу, появился Витя. Он, видно, бежал, запыхался, тяжелый трофейный автомат оттягивал ему руки. Он бросился к Коле:

– Выручили тебя! Здорово, верно? Я Геннадия Андреевича разыскал. Говорю, ты погибаешь, торопиться надо! Он сюда, я – с ними. – Витя без передышки выпаливал одно слово за другим.

Он был очень рад, что все обошлось благополучно и что он, Витя, не растерялся и поступил так, как надо.

– Спасибо тебе, Витька! – сказал Коля.

Он так устал, что не мог ни о чем говорить. Это заметил Егоров. Он предложил Коле залезть на подводу и, чтобы ему было удобнее, переложил кули с мукой, накрыв их брезентом. Лежать на мешках было мягко и удобно. Егоров накинул на Колю свою шинель, и он быстро заснул каменным, без сновидений сном. Иногда сквозь сон он чувствовал, что его покачивает, словно телега движется и он едет...

Проснулся Коля от яркого дневного света. Открыл глаза и увидел, что по-прежнему лежит на подводе, а в разрыв облаков проглянуло солнце. Приподнялся и сел, сдвинув с груди шинель. Подвода стояла посреди какого-то двора. Распряженные кони жевали сено, разложенное на куче старых досок у забора. Тут же сидел Егоров; он зашивал разорванный рукав гимнастерки.

– Где мы, Егоров? – спросил Коля.

– В Стрижевцах.

– А мне казалось, что мы долго ехали. Сколько сейчас времени?

Егоров посмотрел куда-то на тучу, за которой уже не было видно солнца.

– Часов восемь. Ну что, навоевался? – спросил он.

– Навоевался, – весело сказал Коля.

– Досыта?

– Нет, с утра еще могу!.. А чего мы в Стрижевцах делаем?

– Геннадий Андреевич решил заночевать. Люди из сил выбились.

– А полицаи где? Староста?..

Егоров усмехнулся:

– Все твои полицаи вместе с их старостой уже где-нибудь в аду анкеты заполняют!..

– Убили?

– Ни один не ушел, кроме твоего старика. Он, оказывается, Геннадию Андреевичу приятель!..

– А у нас кто пострадал?

– Двое раненых. Да легко...

– Витька где?

– Где ему быть, – неторопливо сказал Егоров, – наверное, калориев себе добавляет. Похудел малость от всех переживаниев...

Коля спрыгнул с воза и почувствовал, что крепкий, спокойный сон на воздухе вернул ему силы. Руки и ноги совсем отошли, только чуть побаливало плечо.

– Ты куда? – спросил Егоров.

– Пойду Витю поищу.

Коля выбежал за ворота и на другой стороне улицы увидел развалины кирпичного дома, где он провел столько тяжелых часов.

Возле дома стояли партизаны. Увидев Колю, Федя подошел к нему и потрепал по плечу. Коля болезненно поморщился.

– Ты что, ранен? – спросил Федя.

– Нет, ничего, ушиб немного!

Из соседнего двора выскочил Витя. Куда делся прежний робкий увалень? За эти сутки Витя так изменился, словно его подменили. Он стал живее, в движениях чувствовалась уверенность. Вот только аппетит у него остался прежний, не уменьшился. В руках Витя держал большую краюху хлеба.

– Коля! Геннадий Андреевич тебя зовет! – крикнул он.

Геннадий Андреевич ждал ребят в одной из ближайших изб. Когда они вошли, он сидел за старым, добела выскобленным столом и, поднеся какую-то бумагу к подслеповатому окошку, составленному из осколков стекла, читал ее. Тут же находился Харитонов. По тому, как он спокойно тянул дым цигарки из самосада, Коля понял, что старик не лгал: действительно он был свой.

Увидев Колю, он подмигнул ему:

– Ну что, повезло тебе? Не пришлось баньки изведать?

– Повезло, – улыбнулся Коля.

– Садись, рассказывай, что с тобой произошло, – сказал Геннадий Андреевич.

Коля подробно рассказал обо всех событиях вчерашнего дня.

– Да, большую ошибку ты сделал, что сам не спрятался, – надо бы тебе вместе с Витей в кусты залезть, – сказал Геннадий Андреевич. – В крайнем случае вы бы и шофера уложили...

– А разве я думал, что этот автоматчик возьмет меня да и узнает! – вздохнул Коля.

Геннадий Андреевич встал и прошелся по хате.

– В жизни всякое бывает. Самое неожиданное. Но теперь, как говорится, все позади!.. Полицаям – осиновый кол в могилу. – Геннадий Андреевич помолчал, оглядывая ребят. – Ну как, вернетесь вместе с нами назад в лагерь?

Коля переглянулся с Витей и наморщил лоб.

– А если полицаев уже нет, – сказал он, – то нас и ловить некому. Тогда мы дальше пойдем. Как, Витя?

Это было уже нечто новое в отношениях между мальчиками. Раньше бы Коля не стал с ним советоваться. И Витя оценил это.

– Пойдем дальше, – сказал он.

Геннадий Андреевич понимал, как опасен дальнейший их путь, если при первых же своих самостоятельных шагах ребята попали в такую жестокую переделку.

Он долго беседовал с ребятами, стараясь научить их осторожности и осмотрительности. Но в глубине души Стремянной твердо решил, что наутро, после того как мальчишки отдохнут и выспятся, он отправит их обратно в лагерь.

Пока разведка ходила в ближайшие деревни, партизаны остаток дня и ночь провели в глубине густой рощи. За это время Коля и Витя отдохнули и отоспались.

На рассвете Коля растормошил Витю, спавшего на возу.

– Вставай!.. Быстрее!..

– Ты чего?.. – тараща глаза, испуганно спросил Витя; он был еще во власти сна; под полушубком сладко ломило кости.

– Пошли! – прошептал Коля. – А то Геннадий Андреевич не пустит.

Витя вздохнул и полез с телеги.

...И опять за их плечами болтались тощие вещевые мешки с хлебом.

У выхода из деревни они встретили Сему, который радостно бросился им навстречу.

– Возьмите меня с собой, – попросил он.

– Нельзя, – сказал Коля. – У нас дело военное... – Он подошел поближе к Семе и прошептал ему на ухо: – Забудь, кто мы такие и что ты нас видел. Понятно?

– Понятно, – проговорил Сема.

Вскоре Геннадий Андреевич повел свою группу по направлению к лагерю. Не знали тогда ни ребята, ни он сам, что это была их последняя встреча.