— Как долго тут будут Эш и остальные? — спросил он.

— Недолго. День-два.

— А потом?

— Они исчезнут. У них слишком много врагов.

Он серьезно посмотрел на нее.

— Пайпер, я не хотел бы расставаться снова, но ты подумала, что и у тебя много врагов? Думаю, с ним тебе безопаснее, чем с нами.

Ее глаза расширились, сердце разбухло в груди. Пайпер обняла бы его от радости, что он выслушал ее насчет Эша, что он доверял дракониану ее жизнь, потому что доверяла она.

Она покачала головой.

— Не могу. Ты прав, так будет безопаснее, но я не могу снова так с ним поступить.

— О чем ты?

Она сморгнула слезы, эмоции казались сильнее от усталости.

— Он чуть не умер из-за меня уже много раз. Нельзя, чтобы он и дальше закрывал меня собой от опасности. Мне нужно сражаться самой.

— Похвальная цель, но ты уже в этом завязла.

— Не важно, — сказала она. — Это мои проблемы. Его убьют из-за меня. Я не смогу так жить.

— Ты ему говорила об этом?

— Да.

Кальдер хмыкнул.

— Дай угадаю. Он плохо это воспринял.

Она склонила в смятении голову.

— Я… ну, да.

Он отклонился на руку.

— Я тебя понимаю, Пайпс, но когда ты дорог кому-то, они не могут отвернуться, когда тебе нужна помощь.

— Потому я не пойду с ним. Он не может защищать меня, если его нет рядом.

— Все мы хотим сражаться сами, но нужно смотреть реальнее. Если ты боишься, что его убьют, твои шансы еще меньше.

— Так нам обоим умереть? — она тряхнула головой. — Это ничего не изменит.

— Сильнее вы вместе, чем порознь.

— Я была скорее обузой, чем помощью. Я для него — мертвый груз.

— Вот твой ответ.

Она нахмурилась.

— Что?

— Ты думаешь, как его вывести из боя, а не как победить. Если бы обуза, так измени это, — он встал. — Поспи, пока ты не упала.

— Но… — она в смятении покачала головой, на вопрос не было сил. Встав на ноги, она пошла за ним. Они подошли к дверям, Кальдер повернулся к ней. Он раскрыл руки, и Пайпер ступила в объятия. Он крепко сжал ее.

— Мы не всегда выбираем, кого любим, — прошептал он. — Любить деймона всегда опасно. Береги себя, Пайпс.

Он отошел и улыбнулся ее потрясенному виду, а потом открыл дверь и прошел в церковь, оставив ее на крыльце. Она смотрела, как закрылась дверь. Что случилось? Ее чувства были так очевидны?

Она потерла щеки, чтобы убрать румянец. Не помогло. Она выдохнула. Собравшись, она открыла дверь и прошла. Ее сапоги тихо ступали по полу, она шла к залу. На пороге она замерла.

В другом конце четыре деймона устроились на скамьях. Она видела торчащие ноги Кива, он лежал поперек. Эш сидел, но голова была опущена; явно дремал.

Чуть в стороне от них сидели бок о бок Сейя и Лир, не спали. Сейя говорила, ее губы двигались, но Пайпер не слышала слова. Рука Лира была на ее плече. Она смотрела, а Сейя вытерла слезу со щеки. Она говорила что-то эмоциональное, и Пайпер была в шоке, ведь Сейя обычно была сдержанной.

Лир потирал ее плечо, успокаивая, шепча слова, но это не выглядело для Пайпер флиртом. Это уже о многом говорило, ведь Лир всегда флиртовал с женщинами.

Пайпер снова задумалась, что произошло у них в плену. Она все еще не любила Сейю за ее жестокие попытки разрушить дружбу Эша и Пайпер — и возможную попытку убийства в Надземном мире — но она не хотела об этом думать. Сейя жила ужасно, и Пайпер хотела ей мира и счастья. Сейя должна обрадоваться, узнав, что Эш не будет больше принимать кинжалы в грудь ради Пайпер.

Она отвела взгляд и ушла прочь, направляясь к лестнице в подвал, где ждала ее кровать. Лир заметил движение и посмотрел на нее, но она лишь помахала и пошла дальше. Она задаст вопросы завтра. А пока нужно было поспать.

Она вспомнила, как ее кинжал плавно вошел в грудь грифона, и она смотрела, как угасает его жизнь в глазах. Она надеялась, что ей ничего не приснится.

— Как тебе вкус кровожадности?

Пайпер открыла глаза. Сонливость окутывала ее, и она старалась сосредоточиться на знакомом женском голосе.

— Первый раз впечатляет. Но, как я и говорила, будет только хуже.

Пайпер подняла голову и осмотрела комнату: каменные стены и красивая резкая арка двери с вышитой шторой. Она лежала на низкой кровати с мягкими шкурами зверей, которых не знала. В другом конце комнаты стояли два деревянных кресла с пухлыми подушками и низкими спинками у большого окна. За ним закат окрашивал горы золотом.

В одном из кресел сидела женщина, голубое платье лежало вокруг нее. Она убрала длинные золотые волосы за плечо и улыбнулась.

— Натания, — осторожно сказала Пайпер.

Она второй раз оказалась в разуме Натании во сне. Ей стало не по себе от этого.

Пайпер осторожно села, Натания закинула ногу на ногу и скрестила руки.

— Теперь ты мне веришь? — сладко спросила она.

Пайпер слезла с кровати и огляделась. Она была в доме дракониана, как в прошлый раз. Стены ничего не украшало, по углам стояли скульптуры из дерева и камня. Она опустилась у красивой деревянной статуэтки двух летящих дракончиков, их тела изящно изгибались. Она легонько задела пальцем гладкое крыло.

— Они не любили кристаллы, — прошептала Натания, глядя на Пайпер. — Они любили простую красоту.

Пайпер встала, озираясь с печалью во взгляде.

— Как это сделала семья Аида? — спросила она. — Как они нашли это место и разрушили?

— Не знаю, — ответила Натания. — Это было после гибели моего Нира.

Пайпер повернулась к женщине.

— Если бы ты не свела его с ума, место еще существовало бы.

— Думаешь? — холодно ответила Натания, в голубых глазах появилось серебро. — Судьба — не дорога, что сворачивает от каждого твоего решения. Это большой дуб с множеством ветвей, что расходятся на тысячи троп, где лишь один порыв ветра может оторвать твою ветку от ствола и отбросить навеки. Была ли я порывом, что оторвал Таротов с дерева судьбы, или они были обречены из-за далекой развилки на их пути? Никто смертный не знает.

— Все равно, — сказала Пайпер, — он умер из-за тебя.

— Да. А я умерла из-за него. Судьба его народа — не мои тревоги.

Пайпер вскинула бровь, но промолчала. Натания любила и ненавидела Ниртарота. Она не могла отпустить и идти дальше. Она была навеки заперта в воспоминаниях о нем, окрашенных его предательством.

Подавив зевок — нормально ощущать себя уставшей во сне? — она прошла мимо Натании к окну. Там не было стекла, просто открытая арка с широким подоконником, чтобы можно было сидеть. Прохладный вечерний ветер ласкал лицо. Она коснулась резного камня, желая показать это место Эшу. Он опоздал на пятьсот лет, чтобы увидеть прекрасный дом его предков.

— Ты научилась управлять этим? — спросила она.

Натания пожала плечами.

— В какой-то степени. Кровожадность сильнее, когда эмоции уже накалены. Радуйся, что ты охотилась на врагов, а не союзников.

Пайпер повернулась к женщине.

— Как я могу управлять этим? Если бы Лир не вытащил меня…

— А что такого? — спокойно ответила она. — Твои союзники сильнее тебя, ты для них не опасна. Используй кровожадность. Радуйся своему гневу.

— Я не хочу никого убивать.

— Почему нет? Все убивают, чтобы выжить. Другие слабы.

Пайпер покачала головой. Натания не понимала, почему Пайпер не хотела убивать, и ее причина была неверной. Эш был сильнее Пайпер, но не когда она с Сахаром. Она поежилась от мысли, как навредила бы, если бы кровожадность и ненависть Сахара слились.

Она прижала ладони к подоконнику, борясь с волной презрения к себе. У нее не было выбора, она выпустила деймона в себе, чтобы выжить с магией, но казалось, что Пустота забрала у нее то, кем она была. Из нее вышел другой человек. Она выглядела так же — когда не была деймоном — но внутри едва узнавала себя.

— Ты всегда была такой, — сказала Натания. — Просто твоя сила спала. Ты была ребенком, не смогла справиться с силой. Теперь можешь. Прими это.