Алла, драгоценная моя находка! — я просто поверить не смею в то, что ты тоже меня не забыла! Ведь жизнь наша, осо­бенно во второй своей половине, нечасто преподносит нам такие подарки. Конечно, мы не те, что прежде, возмужали, стали тер­пимее и мудрее. И оттого-то наша случайная встреча дороже во сто крат!.. Твои письма, общение с тобой через эти легкие бу­мажные листочки словно приоткрыли для меня заветную дверь. Это — как лоскут ярко-синего неба между туч. Как луч света — для вновь обретшего зрение слепца. Я вновь ощутил всю полноту жизни. Тружусь с утра до ночи — на полную катушку, как говорят наши мужики. И счастлив. Счастлив!! Потому что у меня опять есть ты...

Да, мне исполнилось сорок пять. Я солидный, ответственный и даже в чем-то консервативный человек. С высоты прожитых лет привык относиться к происходящему взвешенно, сознавая меру своей ответственности перед другими людьми. И потому-то, на­верное, так трудно для меня написать всего три слова: я тебя люблю...

Дорогая моя, любимая моя женщина!.. Ты не представляешь, какое наслаждение доставляет мне твое имя, которое я повторяю вслух наедине с собой. Алла... Аллочка... Алчонок... Во время долгих поездок в машине я постоянно расска­зываю о тебе Васе, по-моему, он уже посматривает на меня, как на помешанного. Да это так и есть!

Неужели ты всерьез хотела разорвать наши отношения?! На­писал "отношения" — хотя отношений, общения в прямом смысле этого слова у нас нет. Есть письма. Есть одна родственная душа, которая тянется к другой через многие тысячи километров. И еще воспоминания... Судьба слепа, она особенно не жалует людей счастливых и когда-нибудь непременно разведет нас в разные стороны. А пока я бессовестно счастлив — как школяр, как безу­сый мальчишка! И, получив твое письмо, читаю и перечитываю его раз по двадцать.

Помнишь наше посещение оперы?.. Ты хоть поняла тогда, что мне медведь ухо оттоптал? Думаю, ты и вообразить не можешь, каким испытанием был для меня поход в оперу! В тот вечер давали "Русалку". Я изо всех сил пытался слушать музыку, но, увы, — для меня она просто темный лес. Вместо удовольствия возникает физи­ологическое ощущение, близкое к зубной боли, как у собак, что начинают под музыку выть. Я понимаю, какой это минус для моего духовного развития, но что было, то было. Тогда же, сидя рядом с тобой в полумраке партера, я лишь делал вид, что смот­рю на сцену, ведь единственным, занимавшим все мои мысли и чув­ства предметом была — ты... И, знаешь, в тот вечер произошло на­стоящее чудо. Находясь подле тебя, касаясь как бы случайно твоей руки, краем глаза наблюдая твой профиль, я настолько про­никся твоими чувствами и ощущениями, что даже музыку стал вос­принимать опосредованно, через тебя. И никогда более, ни до, ни после этого момента, музыка не оказывала на меня такого си­льного и глубокого воздействия. В тот вечер я был наполнен му­зыкой, она жила и пела во мне, как будто я превратился в Эолову арфу. Повторяю, никогда больше музыка не будила во мне такой бу­ри чувств и переживаний, но с тех пор в душе моей словно откры­лась какая-то дверца и музыка сделалась необходима мне, как воздух. На сегодняшний день у меня довольно обширная коллекция пластинок классической музыки.

В твоем письме прозвучали какие-то апокалиптические нотки. Это, впрочем, и немудрено, если представить себе, что на нас постоянно нацелены сотни ядерных ракет. А какая масса смертоносного оружия накоплена человечеством за сравнительно короткий период после Второй мировой войны! Этого оружия с лихвой хватит, чтобы уничтожить цивилизацию тысячу раз. Да, в нашем технократическом развитии заложено зерно самораз­рушения. Если ядерной войны все же не случится — человечест­во погубит себя экологическими проблемами. Что ж, вероятно в развитии человеческой расы на планете Земля заложено нечто, приводящее ее к самоистреблению — вспомни рождение, развитие и гибель вавилонян, ассирийцев, египтян... И ближе к нам — великую эллинскую и затем римскую цивилизации. Быть может ко­гда-нибудь человечество достигнет такого уровня, что найдет возможность преодолеть тот роковой барьер, за которым ему откроет­ся безграничное развитие и совершенствование, но пока... И все же я оптимист, возможно потому, что сибиряк.

У нас в Сибири сосредоточены две трети сырьевых ресурсов страны и проживает лишь десять процентов ее населения. Это и понятно — суровые климатические условия. И все бы ничего, но ведь мы до сих пор сырьевой придаток Европы. Представление такое оформилось не сегодня — еще при царизме — однако существует по сю пору и сдерживает развитие нашего региона. Помнишь, в пятидесятых годах возник проект по переносу столицы РСФСР в Сибирь? Стратегически это безупречное решение. Думаю, со временем оно осуществится. Даже знаю когда — в 2013 году! Китай, да и Центральная Азия просто вынудят Россию к такому шагу.

Впрочем, что-то я расфилософствовался... Это, пожалуй, в целях самозащиты. Вокруг столько бесхозяйственности и откровен­ного хищного истребления окружающей природы, прикрываемых красивыми словесами насчет высшей пользы, что злость душит, — а сделать ничего не можешь, потому как перед тобой стена. Из глупости, недопонимания, экономической безграмотности, просто личной выгоды, когда наплевать на государственные интересы — лишь бы твой карман наполнялся. Рабочие на Трассе высказывают­ся о хозяйственниках весьма по-русски. Как — писать не стану, а то бумага покраснеет.

А, в общем — стройка живет! До свидания, милая! Очень жду письма.

Твой Александр.

Письмо двенадцатое

(конец октября)

Здравствуй, Алла!

Уже целых двадцать дней от тебя нет ничего. Может, по­терялось письмо?.. Бывает... Вот, решил написать сам.

У нас уже зима — морозы до двадцати градусов. Подошли к реке, будем форсировать. В сравнении с равнинными сибирс­кими реками это небольшая речка, однако с норовом, потому что горная. Расскажу тебе в общих чертах о процессе строительства железной дороги, то есть, моей непосредственной деятельности. Сначала генподрядный строительно-монтажный поезд производит вырубку просеки, для чего выделяется бригада лесорубов с ме­ханическими бензопилами "Дружба" и трелевочными тракторами. Потом механизированные колонны приступают к устройству зем­ляного полотна. Все работы ведутся вахтенным методом. На участке (обычно это участок полотна от 3 до 15 км) создается вахтенный поселок, куда доставляются вагончики-общежития, вагон-столовая, вагон-баня и электростанция. Люди выезжают на участок на 10-15 дней, потом сменяются. Сама колонна базируется в основном поселке, где у людей есть постоянное жилье.

Доставка всей техники и вагончиков осуществляется, как правило, зимой, потому что летом проезда нет. Прочищается бульдозерами "зимник" — временная зимняя дорога,— и по ней перебрасывается техника: экскаваторы, бульдозеры, электростан­ция, емкости для горюче-смазочных материалов, вагоны и жилые дома. Готовится все это заранее. Вот такая колонна, обычно именуемая "десантом", и движется в тайгу к месту работы.

Как-нибудь подробнее опишу тебе один из наших десантов.

Просмотрел написанное и задумался — интересно ли тебе все это? Хотел ведь написать приятное письмо, но, как ви­дишь, не могу отключиться от работы и в нерабочее время — сдаем участок под рельсы.

Дома все в порядке. Дочь поступила в мединститут на подготовительные курсы и работает в больнице санитаркой. Пи­шет уверенные письма. Ну да бабушка за ней присмотрит, я на­деюсь! Как-то я за нее спокоен — она у меня правильная и са­мостоятельная. Только бы замуж не выскочила рано, уж больно симпатичная — высокая в меня и глаза темные мои, а волосы от матери, белокурые. Ребята на нее заглядываются.

А может ты на меня обиделась?.. Неужели я допустил какую-то бестактность?.. Ты уж напиши, просвети. Тут в ле­сах я слегка одичал. Знаешь, какие тут у нас мужики водятся дикие!.. Некоторые на юг собираются годами — и все дое­хать не могут. Вкалывает такой в лесу целый год, валит лес, просеку под Трассу ведет, потом получает долгожданный отпуск и отправляется к морю с большими деньгами. Прибывает он на перевалочную станцию, заходит в привокзальный ресторанчик — и оседает, пока все денежки не спустит. С превеликим трудом, без копейки денег, добирается потом до своей колонны и снова у него впереди год ударной работы и... светлая мечта по­пасть наконец на Черноморский сказочный пляж...

И еще у меня просьба к тебе, Алла! Ты, если что не так, учи меня уму-разуму — обещаю повиноваться беспреко­словно и с почтением.

В последнее время меня буквально преследует ощущение, что двадцати прошедших лет — тех лет, когда мы не виделись, — словно бы не было вовсе. Какой-то провал, черная дыра... Ну почему ты молчишь? Может опять решила оборвать переписку? Это было бы жестоко по отношению ко мне. Неужели мои письма тебе в тягость?.. Я ведь ничего не требую от тебя. Отвечай хоть изредка — и я счастлив. Я живу надеждой на твои письма, предчувствием твоих писем. Любая весточка от тебя буквально вдыхает в меня жизнь. Не можешь ты лишить меня такой малости!

Еще меня угнетает мысль, что я почему-либо вдруг сделался неприятен тебе и мои назойливые просьбы писать лишь раздражают тебя. Если так... Что ж, постараюсь пережить и это! Ты бы хоть намекнула, в чем дело...

А на душе отчего-то тревожно, нехорошо на душе. Перечитал написанное: все не то и все не так! Дорогая, любимая, хорошая моя — что случилось? Уж не заболела ли ты? Я ведь, чертов эгоист, все о себе да о себе, — а настоящая любовь это самоот­речение, потому что радость, которую даришь любимому, прино­сит тебе во сто крат сильнейшую.