— Томка будет в восторге! Сколько?

Дарк решил не мелочиться:

— Триста тысяч. Баксов

— Ты обалдел?! — вскричал Соколов, но его взгляд приклеился к фотографии намертво. Дарк даже не подозревал, что президент настолько любит жену. Или чем-то всерьёз провинился перед ней? — Скинешь полтинник, если пристрою остальные твои цацки? — изрёк Лёха в конце концов.

Дарк пообещал снизить цену.

А в итоге Соколов, вызнав про планы купить замок, предложил, что откроет на его имя счёт в швейцарском банке — поскольку англичане вряд ли поймут оплату в миллион фунтов наличными — и поможет с другими формальностями. Но, естественно, не просто так, а за скидку ещё в пятьдесят тысяч.

Дарк согласился. Однако столь ярое желание купить браслет вдруг показалось ему подозрительным.

— Ты часом кинуть меня не планируешь? — Дарк пристально посмотрел на начальника, сканируя его мысли.

— Да что ж я — самоубийца: пытаться кинуть мага! — усмехнулся Лёха. Взгляд вынес смело, глаза не забегали. И мыслей крамольных Дарк у него в голове не обнаружил.

— Четырех магов, — негромко поправил его Варлок.

Соколов закашлялся, поперхнувшись сигаретным дымом.

29 марта 2002 года

Великобритания, графство Йоркшир

Со своей задачей Лёха справился меньше чем за три недели. Теперь можно было заняться покупкой Форест Тауэра.

Четверо будущих владельцев придирчиво осмотрели замок. Отметили каждый из его недостатков, включая полусгнившие дворовые постройки, и даже заставили риэлторов показать ведущую сюда наземную дорогу — которой, по сути, не было. В результате цену на Рамсли удалось сбить до восьмисот тысяч, и у них ещё оставалось двести тысяч «на жизнь». Кроме того, в подземелье по-прежнему лежали золотые монеты и несколько не пошедших в дело украшений.

Владеть замком друзья решили совместно, в равных долях. Теперь оставалось оформить все бумаги, и можно будет приезжать в Рамсли на правах хозяев.

Однако Вару предстоял очень непростой разговор с женой — Ева ещё не ведала, что её ждёт увольнение с работы и переезд в Англию, как минимум, на несколько лет.

Дарк тоже не мог обосноваться в Рамсли прямо сейчас — Соколов потребовал, чтобы он отработал ещё три месяца, пока будет искать ему замену.

— Значит, улетаешь? — на сердце у Абигейл лежал камень размером с Йоркский собор.

— Я вернусь самое позднее в начале июля, — Дарк ободряюще улыбнулся ей.

Но легче не стало. За эти три месяца он забудет её окончательно. Между ними и так было лишь несколько поцелуев. Столь долгая разлука развеет даже воспоминания о них, уничтожит всё, что зарождалось. Он приедет сюда снова, но таким же чужим и недоступным, как в первый день знакомства. И второй раз наверняка вовсе не пойдет на сближение.

Слёзы полились из глаз сами, она ничего не смогла поделать.

— Не плачь, — Дарк взял девушку за подбородок.

Она кивнула. Но солёные капли продолжали течь по щекам.

Дарк прильнул к её губам. Поцелуй был горячим… и каким-то отчаянным. Словно в последний раз. В последний раз он утолял жажду и обещал себе не делать этого больше никогда.

У Абигейл защемило сердце. Ну почему, почему, почему? — хотелось закричать ему в лицо. Но вместо этого она испила его ласку до дна — хотя от неё стало лишь ещё больней.

— Пойдём поговорим, — произнёс Дарк, через силу оторвавшись от губ девушки.

Он привёл её в сад, усадил на скамейку — нисколько, кстати, не прогнившую, в отличие от хозпостроек на территории. На деревьях и кустах распускались почки, пробивалась новая листва — молодая, зелёная, полная жизни. А у Абигейл на душе было как на старом кладбище, где нет места никаким надеждам.

Дарк сел рядом.

— Гейл… — он посмотрел ей в глаза. Этот его взгляд, проникающий в самую душу — от него сердце всегда билось чаще. А сейчас, скакнув пару раз, едва не остановилось. — Ты мне тоже безумно нравишься. Только, к сожалению, у нас ничего не выйдет.

Спросить «почему?» она так и не решилась. Казалось, что тогда приговор станет окончательным и бесповоротным.

Но Дарк продолжил сам:

— Между нами нет Магнетизма. А значит, наши отношения обречены на провал.

— С чего ты взял? — с трудом выдавила она. Горло реально перехватывало. — Как можно быть уверенным, даже не попытавшись?! И что ещё за Магнетизм?

— Магнетизм, если в двух словах, это наличие идеальной пары. Мы таковой не являемся.

— Ну и что! Наверняка в мире полно неидеальных пар…

— И все они несчастливы в той или иной степени. Впрочем, дело даже не в этом. Магнетизм дается не каждому, но если уж дан — рано или поздно он возьмёт своё… либо же до основания разрушит жизнь отказавшегося от него.

— Почему ты думаешь, что между нами его нет? — слёзы вновь хлынули из глаз, Абигейл уже не пыталась их сдерживать.

— Самплы умели определять его наличие магически. Мы научились из их записей.

— Что-то не помню я у них ни слова о Магнетизме…

— Вар не давал тебе читать ту часть. По моей просьбе, — честно признался Дарк и обнял её, прижал к крепкой груди. — Гейл, ладно бы между нами просто не было Магнетизма. В конце концов, таких чувств, как к тебе, я не испытывал ни к кому и никогда. Однако у нас обоих есть предМагнетизмы. По сути, это гарантия того, что для обоих существуют идеальные пары. И как только один из нас встретит свой Магнетизм — всё между нами разрушится.

— Но, может быть, мы никогда не встретим Магнетизмы?.. — сглотнув слёзы, Абигейл посмотрела в отчаянии. Мир рушился, разваливаясь на ненужные, бессмысленные куски. «Никогда» было в нём последним островком надежды. Зыбким, едва видимым в окружающей тьме, но единственно спасительным.

Дарк покачал головой:

— Самплы уверяли, что так не бывает. Да и наши с Варом наблюдения подтверждают их правоту. — Он тяжело вздохнул. — Гейл, пойми, потом нам обоим будет очень больно. А я не хочу причинять тебе боль.

— Разве сейчас ты её не причиняешь?! — рыдания душили, но она старалась держать себя в руках. — Отказываясь от меня просто так — лишь из-за каких-то исследований Самплов!

— Потом будет в разы хуже. Поверь, лучше нам остаться друзьями.

— Ничего не лучше! — она всё-таки разрыдалась, уткнулась ему в грудь. — Я думала, что просто не слишком интересую тебя… А ты… из-за какого-то дурацкого Магнетизма!

Дарк утещающе поглаживал её по волосам.

— Ты интересуешь меня больше всех девушек в мире вместе взятых, — прошептал он. — Я люблю тебя. Но…

— Нет! — выкрикнула Абигейл, прижимаясь к нему всем телом. — Не нужно никаких «но»! Пожалуйста.

Он пристально посмотрел ей в глаза. Карий взгляд опять проникал в самую душу, задевал там каждую тончайшую струну и играл… мелодию надежды или похоронный марш?

20 сентября 1780 года, ночь

Примерно через час блуждания по лесным тропкам подъехали к пещере. Марион только диву давалась, как валлейцы умудрялись находить правильный путь в ночном лесу. Она с этой задачей и посветлу плохо справлялась.

Первым делом развели костёр. Лефарта устроили на лежанке поближе к огню. Снова напоили микстурой. А потом Кил приготовил отвар из каких-то трав.

Поужинали солониной с хлебом.

Снаружи вовсю хлестал дождь. Вовремя они успели укрыться под гостеприимным сводом пещеры. Марион, вернувшись сюда, почувствовала себя почти как дома. Хотя дело, конечно, было не в самой пещере, а в людях, что окружали её здесь. Целый день они скакали верхом под ливнем, чтобы выручить её из беды. А потом ещё сутки караулили у дома сэра Персиваля. Лефарт в итоге и вовсе серьёзно заболел.

— Зар, скажи, за что ты его так ненавидишь, что даже лекарство не хотел давать? — тихо спросила Марион, когда они отошли от «стола». — Я ничего плохого за ним не замечала.

Мужчина нахмурился. Вздохнул, садясь на лежанку, на которой всегда спала она.

— Я уже говорил, что в немалой степени мы оказались здесь именно по милости Лефарта. Он шпионил в стане союзников, вызнал координаты нашей базы. В результате королевские силы появились там нежданно-негаданно, среди ночи, и разбили нас наголову.