Выхватив револьвер, Катя очутилась около двери. Затаив дыхание, раскрыв дверь, она в спину офицера, стоящего у стола, выпустила несколько пуль.

Падая, офицер зацепил и уронил настольную лампу.

Катя замерла.

Свет от камина давал причудливые, колебания теней. «Убила или нет?»

Вскочила в кабинет. Дверь захлопнулась. Американский замок запер Катю в кабинете. Труп лежал, лицом уткнувшись в ковер. Одна рука судорожно вцепилась в ковер, а другая зажала кончик записки. «Убила». И Катя вынула записку из рук.

— Не может быть… Не может быть Энгер нашим информатором.

Но все-таки ужас охватил Катю, что она опрометчиво, не подумав, убила Энгера. Почему у него записка «7 + 2»? Неужели это он, он, дающий сведения, предупреждающий события?

Почти с любовью Катя нагнулась к трупу. Перевернула на спину.

Руки стукнули мертво о ковер. Катя обеими руками приподняла голову.

Свет из камина осветил остановившиеся остеклевшие глаза Иванова и его вечно ироническую улыбку.

Разжала руки, схватилась за голову. Голова Иванова глухо стукнулась о ковер. Катя вскочила с криком.

— Это не Энгер. Это «семь плюс два»! Подняла револьвер. Бросилась к двери. Дверь заперта.

Острая мысль: «Попалась. Все погибло…» Почти с отчаянием обернулась и отшатнулась, В портьерах перед ней стоял иронический Энгер. Браунинг щелкнул, но выстрел не последовал. Энгер бросился к ней, выхватил револьвер и зажал ладонью ей рот.

— Молчите! Молчите! Катя упала в обморок.

Энгер положил ее на грудь Иванова и пристально всмотрелся в лицо Кати, этой все отдающей революции и партии женщины.

По лицу пробежала гримаса. Энгер настороженно прислушался. Тихо…

Выстрелы не обратили ничьего внимания. Только Мат начал усердно царапаться в дверь и жалобно взвизгивать.

Энгер подошел к окну и на мгновение задумался, глядя в ночь, угадывая неизбежное будущее.

Энгер вышел из кабинета и запер дверь на ключ. Мат бросился к нему на грудь, радостно повизгивая, выражая необычайную радость, преданность и ласку.

На мгновение в глазах Энгера промелькнуло теплое чувство, и он с улыбкой ласково потрепал Мата по шее. На мгновение из-под формы, из-под вечно вычеканенного лица на все случаи жизни, выглянуло другое лицо.

Лицо человека.

Энгер провел рукой по лицу. Ему жаль, бесконечно жаль эту женщину, которой угрожает расстрел. Но снова целый рой воспоминаний сразу ожесточил лицо, и Энгер твердым, решительным шагом подошел к телефону.

Резко, пронзительно зазвонил телефон, наполняя комнату звоном, нестерпимым звоном, когда нервный человек готов разбить проклятый телефон.

Мат вертелся у ног.

Вбежал вестовой, с перекошенным от испуга лицом. Его не испугали выстрелы, но необычайный звон, пробуждающий мертвых, звон «ножом по коже» сорвал вестового.

— Ты мне нужен, постой.

И Энгер закричал в телефон.

— Алло. Неужели надо звонить час? Черт побери! Барышня, дайте 69–32.

— Готово. Соединено, — донесся заспанный голос телефонистки.

Снова неистовый звонок.

— У телефона… Да перестаньте звонить. У телефона.

— Кто у телефона?

— Номер 69–32. Что угодно? — ответил недовольный голос.

— Попросите к телефону генерала Биллинга.

— Никакого Биллинга здесь нет. Это ап-те-ка!

— Это номер 69–32?

— Да! Да! тысячу раз да. Это аптека, — и аптекарь повесил трубку.

Энгер, повесив трубку, обернулся злобно к вестовому.

— Стань у двери кабинета. Живо.

Вестовой растерянно бросился к двери и прислонился к ней спиной, так что дверь задрожала.

— Никого не выпускай! Понял?

— Так точно, понял ваше благородие.

Энгер снова зазвонил в телефон. Нервно, злобно крутя рукоятку. И снова нестерпимый звон наполнил все уголки квартиры. Мат заволновался и завертелся на одном месте.

— Будьте внимательны. Я просил дать 69–23.

— Готово.

На этот раз это была дежурная пожарного депо. На скамейках вдоль стен спали пожарные. Дежурный мирно похрапывал, положив отягченную медной каской голову на руки.

Нестерпимый звон заставил некоторых проснуться.

— Пожар, братцы! — и пожарные быстро и ловко стали надевать снаряжение. Дежурный схватил трубку.

— Где пожар? Адрес?

— К черту пожар! Какой? Позовите к телефону Биллинга. Биллинга, живо!

— Нет у нас Биллинга. Здесь пожарное депо. По-жар-ное.

— Дайте отбой.

Энгер вышел из себя, толкнул ногой пристающего Мата и тот, жалобно взвизгнув, отскочил в сторону, недоумевающе смотря на своего ротмистра.

— Алло! Да проснитесь, наконец, барышня. Я, кажется, ясно сказал вам: 96–22, 96–22.

— Соединила. Не кричите.

Ротмистру не повезло и на этот раз. Хотя номер был и настоящий, но генерал Биллинг был занят решением государственных дел.

Удобно расположившись на полу, около письменного стола, генерал играл с котенком, дергая привязанную к нитке бумажку. Грациозное животное прыгало, извивалось и бросалось. А генерал, весь улыбка, при ловком прыжке самодовольно смеялся.

Зазвонил телефон.

Привычным жестом генерал взял трубку, но котенок повел такую непредвиденную атаку, что Биллинг, оставив трубку, занялся игрой.

Телефон зазвонил.

В дверях появился вестовой, но не решался подойти к его превосходительству.

Не оставляя игры, генерал снял трубку и положил на стол. Вестовой быстро подошел и взял трубку.

— Да!

— Генерала Биллинга.

— Ваше превосходительство…

— Оставь, оставь, — отмахнулся рукой генерал. — Видишь, занят.

— Его превосходительство занят.

— Скажи, требует Энгер… Энгер.

Вестовой подал трубку генералу. Биллинг, не бросая игры, приложил трубку к уху.

— Да, у телефона генерал Биллинг.

И сразу лицо генерала изменилось. Он бросил игру и крепко прижал трубку к уху.

— Что! Что вы сказали?

— У меня убит.

— Кто? Скорее.

— Иванов. Задержана. Еду.

Генерал вскочил с пола и бросился к телефону. Но Энгер уже повесил трубку.

— Сколько раз, болван, я приказывал немедленно дать трубку! Они меня в гроб уложат.

И генерал в нетерпении зашагал по комнате.

Энгер отошел от телефона. От напряжения немного кружилась голова, и эта слабость поразила его.

«Сегодня убит Иванов. Ну и что ж! Завтра меня». И Энгер засмеялся.

Вестовой вздрогнул. Столько горечи, жути было в смехе Энгера, что он еще плотнее прижался к двери.

— Пальто!

Со всех ног вестовой бросился к пальто и подал Энгеру.

И снова размеренный шаг, и снова только одно холодное спокойствие. Энгер не торопясь вышел из комнаты.

Мат, обиженный Энгером, сел против двери кабинета и начал выть, подняв морду кверху.

— Завыл, проклятый, — и вестовой отшвырнул ногой Мата от двери.

Мат отошел к дивану и снова завыл. Вестовой, опасливо поглядывая на дверь, схватил Мата за ошейник и выбросил из гостиной.

На цыпочках, не дыша, вестовой подошел к двери и прильнул к замочной скважине. Сначала ничего не увидел, а вглядевшись, увидел в полосе света от камина труп Иванова и рядом полулежащую Катю.

Катя зашевелилась.

Вестовой испуганно отскочил и, переводя дыхание, прислонился к двери. Он ничего не соображал и знал только одно, что должен никого не выпускать.

Мат выл на дворе, подняв морду вверх, прямо на качающийся на улице фонарь.

Рука Кати упала на руку Иванова. Мертвый холод ожег ее руку. Катя приподнялась.

Темно.

За окном ночь и вой, протяжный вон собаки.

Осторожно Катя подняла револьвер и наткнулась на записку. Тут же взяла бумажник, выпавший из кармана Иванова. Схватила записку.