«Это он чё, меня сейчас тупым назвал?..»

– Эм… ну как бы… Макс… – подтвердил уже известное Макс, обмениваясь рукопожатиями. – Приятно познакомиться…

Пару секунд они молча смотрели друг на друга, покачивая скрещенные пятерни. Неловко: рукопожатие определённо подзатянулось. Но Финн по какой-то причине не спешил отпускать Макса. Усач вдруг помрачнел и взялся за его кисть обеими руками.

Прищурившись, Финн с настораживающей серьёзностью произнёс:

– Да… Я чувствую это…

Макс округлил глаза.

«Ёшки-матрёшки! Он что-то заподозрил?!»

Он попытался выдернуть руку, но ничего не вышло: ещё больше потемневший в лице усач вцепился в неё мёртвой хваткой.

– Максим Громов, а ты не так прост, как может показаться на первый взгляд…

«Итить! Ну точно спалил!»

Макс принял стойку потвёрже и отвёл назад свободную руку с растопыренными пальцами, приготовившись в любой момент залепить фаербол в лицо своему новому знакомому.

Финн пристально посмотрел Максу в глаза пронизывающим самые далёкие глубины души взглядом и спросил:

– Ты ведь влюблён, не так ли?

«……………………….Ась?»

– А, ладно. Можешь не отвечать, – спокойно отреагировал Финн на обескураженное молчание Макса. – Знаешь, Максим, я в таких вещах не ошибаюсь.

– М-можно просто Макс… – только и смог выдавить тот.

– Так вот Макс… – Усача окутало незримой аурой печального пафоса. – Вот что я тебе скажу. Любовь – это пламя. Огонь, который должны поддерживать двое. Сколько бы тепла и сил в тебе ни было, как бы ты ни полыхал один… Один ты рано или поздно сгоришь дотла, и в тебе не останется ничего, что можно было бы заново разжечь. Да, ты должен добиваться своего счастья, испытывать судьбу, бороться… но не трать всего себя на безответную любовь! – Он отпустил руку Макса и, тяжело вздохнув, взялся за стакан газировки. По стакану заскользили вьющиеся узоры инея. – Иначе, без единой капли топлива в душе, тебе останется только путь льда… Поверь, я знаю, о чём говорю.

«Чё-о-о-о-о-о-о?»

Финн грустно шмыгнул носом и отпил холодной (судя по всему, уже прямо-таки морозной) газировки.

Макс пробежался взглядом по сторонам.

– Ну… Кхм… Хорошо… Спасибо, я буду иметь в виду. – Со скривившимся от напряжения лицом, будто ворует жирнющий бумажник из обтягивающих джинсов Диабло, он медленно потянул документ со стола Финна. – Это… Я пойду, наверное…

Усач со стуком поставил стакан на стол и длинно выдохнул.

– Да, конечно.

Он чуть наклонился вбок и опустил руку под столешницу; что-то едва слышно щёлкнуло. На первом от кабины турникете загорелся зелёный индикатор.

– Удачи, парень.

– Спасибо… – протянул Макс.

Стараясь не совершать никаких резких движений, он тихо двинулся в глубь холла. Пройдя турникет, он невольно оглянулся. Финн всё ещё смотрел на него. Будто знал, что Макс обернётся.

Усач медленно и многозначительно кивнул. Это был тот самый кивок, о настоящем значении которого могли знать только двое. Он словно служил доказательством их незримой связи и полного понимания.

Макс отвернулся и, растерянно уставившись в пространство перед собой, ускорил шаг.

«Чё это за херня была?.. И что за херня с этим кивком в конце? Я теперь что, состою в тайном братстве безответно влюблённых? Ещё до директора не успел добраться, и уже такие приключения…»

Макс сам не заметил, как пересёк холл и вместе с несколькими спешащими в том же направлении парнями прошёл сквозь высокую арку на другом конце помещения. Позади захлопнулись массивные деревянные двери; Макс поморщился от внезапно ударившего в глаза солнечного света. Все звуки, до этого будто бы игравшие соло, разом усилились и слились в одну замысловатую, но в то же время самую обыкновенную мелодию. Мелодию бурного потока жизни.

Макс стоял на внутреннем крыльце главного корпуса и удивлённо разглядывал громадную равнину, покрытую короткой сочной травой и бесконечными сплетениями дорожек из белой каменной плитки. Повсюду сновали ученики, преподаватели и выделяющиеся своей тёмно-зелёной формой рядовые сотрудники академии. Среди них попадались представители, казалось, всех возможных фэнтезийных рас (всякие разновидности эльфов, орков, обычных и звероподобных людей и т. д. и т. п.).

Тут и там разными цветами вспыхивал свет активации скиллов, по траве неловко вышагивал высокий, в три человеческих роста, дымящийся робот с шарообразной головой и увесистым паровым котлом за спиной. Некоторые курсанты занимали редкие каменные беседки с округлыми колоннами, другие же просто тусовались на лужайках. Они весело обсуждали минувшие события, вырисовывали символы в развёрнутых на земле свитках, сидели в маленьких группках и, обложившись учебниками, готовились к зачётам.

Два парня неподалёку поочерёдно отправляли друг другу по воздуху маленькую механическую птичку. В очередной раз срываясь с руки, кукла с неуловимой для глаза быстротой начинала махать полупрозрачными крылышками. Под телом птички разматывалась маленькая катушка с зачарованными письменами. Строки одна за другой вспыхивали алым и, превращаясь в пепел, рассеивались по ветру.

Ещё пару мгновений взгляд Макса преследовал истощающуюся механическую игрушку, после чего переключился на протянутые над площадью канатные дорожки. Небольшие закрытые кабинки плавно скользили по тросам и уходили далеко за пределы бело-зелёной равнины, к высоким башням. В отличие от окружающих площадь прямоугольных строений с изумрудными крышами и белыми стенами, каждая из башен имела свою уникальную специфическую архитектуру.

Макс присвистнул.

«Это что-то вроде местной центральной площади? Ничё такой размах. Будто внутри Пангэя спрятался ещё один город…»

– Максим! Эй! Максим! – послышались восклицания за спиной. Кажется, это был голос Финна.

Макс обернулся. Действительно, усач. Он выглядывал из арки, придерживая рукой полуоткрытую дверь.

– Ты куда собрался? – с какой-то утвердительной интонацией спросил Финн и активно зажестикулировал свободной пятернёй, зазывая Макса обратно в здание. – Кабинет директора в этом же корпусе! Третий этаж.

Макс озадаченно почесал затылок.

– А, ну да… третий…

Макс постучал костяшками пальцев по блестящей поверхности массивной двери из тёмного дерева. Никакого ответа с той стороны не последовало. Положив руку на изящную позолоченную ручку, он ещё немного подождал, а затем заглянул внутрь.

За дверью оказалось диковинное просторное помещение с тремя вогнутыми стенами, заставленными такими же вогнутыми шкафами с книжными полками. Из кресла в углу напротив входа Максу приветливо улыбался пожилой мужчина в цветистом свитшоте и больших очках с толстой чёрной оправой. У него была хипстерская седая борода, короткая стрижка и длинная, зачёсанная назад чёлка. Мужчину надёжно ограждал от посетителей просторный лакированный стол, заваленный кучей бумаг, письменных принадлежностей и увесистых папок с документами. У правой стены, ближе к двери, стоял ещё один письменный стол, поменьше. За ним сидела мрачноватого вида бледная девушка, медленно набирающая текст на печатной машинке. Тёмно-серая сорочка, чёрные, постриженные под каре волосы, безразличный взгляд, в тонких губах дымилась сигарета.

Макс озадаченно приподнял бровь и чуть прикрыл дверь, чтобы ещё раз взглянуть на информационную табличку.

«Это точно кабинет директора?..»

– Заходи, не бойся, – полным добродушия голосом позвал престарелый хипстер. – Абитуриент?

– Вроде того, – обронил Макс, закрывая за собой дверь.

– Отлично! Тебя-то мы и ждём! Клади куда-нибудь свою сумищу, – бородач неопределённо махнул рукой в сторону, – и давай сюда.

Макс с непроницаемым лицом освободил плечи от лямок и с вытянутой вбок руки отпустил рюкзак. Тот шумно шмякнулся на пол.

– Ну, или как-то так… – растерянно сказал мужчина и жестом указал на стул напротив себя. – Присаживайся, если хочешь.

– Разговор будет долгий? – осведомился Макс.