Рэнсом протянул ему паспорт Мадлен вместе со своим собственным.

Деловая поездка или туристская?

– Деловая, – ответил Рэнсом.

Хотя она и выглядела вполне прилично, была хорошо одета и особо ничем не выделялась из толпы, в прошлый свой визит в Монтедору Мадлен добрых десять минут объясняла цель своей поездки. Ее ужасный испанский, конечно, сильно замедлял процедуру оформления соответствующих документов; по-английски же в аэропорту почти никто не говорил. Она помнила, как угрюмые люди в военной форме пристально разглядывали каждую страничку ее ничем не примечательного паспорта, задавая по нескольку раз одни и те же вопросы и гладя на нее так, будто она была террористкой. Она уже приготовилась вынести подобную процедуру еще раз, однако Рэнсом неожиданно протянул служащим какие- то бумажки и с несвойственным ему высокомерием сказал по-испански:

– Мы гости президента Монтедоры Хуана де ла Веракруса. Он лично уверил меня в том, что в его стране с нами будут обращаться надлежащим образом…

Сердитый служащий растерянно заморгал, взял у Рэнсома бумаги и проводил их к другому чиновнику, по-видимому, его непосредственному начальнику. Тот в свою очередь протянул бумаги Рэнсома еще кому-то.

– Что это за документы? – поинтересовалась у Рэнсома Мадлен.

– Письмо-приглашение от Веракруса, его личные рекомендации и специальное разрешение на провоз оружия, подписанное…

– Веракрусом?

– Ага.

Буквально через полминуты Рэнсома и Мадлен отвели в главный корпус аэропорта, где они должны были получить багаж и пройти таможенный досмотр. Мадлен поразило, что ее нижнее белье тщательно осмотрели, а на оружие, которое провозил Рэнсом, совсем не обратили внимания, словно он вез старые, драные башмаки.

Иногда вовсе не мешает иметь высокопоставленных друзей.

– Сеньор, вы не проводите меня в туалет? – обратился Рэнсом к одному из служащих аэропорта.

– Разумеется.

– А меня, пожалуйста, туда, где я могла бы немного освежиться! – попросила Мадлен.

Рэнсом изумленно взглянул на нее:

– Освежиться? Да на твоей льняной юбке не появилось и морщинки, после того как ты перелетела на другой континент… – В его голосе, как ей показалось, звучало раздражение.

– Я хочу пройти в дамскую комнату. Тебе непонятно? – спокойно отпарировала она.

Сопровождавший их круглолицый служащий аэропорта улыбнулся и сказал на ломаном английском:

– Обычная ссора любовников, надо полагать?

– Мадлен посмотрела на него так, что от его улыбки в одно мгновение не осталось и следа.

– Вы заблуждаетесь, – холодно ответила она.

– Но, когда Мадлен снова обернулась к Рэнсому, тот еле слышно пробормотал:

– Почему же он заблуждается.

Мадлен густо покраснела – они были любовниками! Всего один раз.

Когда ее наконец отвели в грязную, противно пахнущую ванную комнату в аэропорту, Мадлен смочила платок в холодной воде и прижала его к затылку. Жара, напряжение и постоянное волнение сделали в конце концов свое дело: у нее разболелась голова.

Когда Мадлен вышла из ванной, Рэнсом уже стоял поблизости, ожидая ее. До этого он успел встретиться и переговорить с их личным водителем, который грузил вещи в машину, стоявшую на специальной стоянке. Аэропорт, от которого у Мадлен сохранились самые отвратительные воспоминания со времени ее последнего визита, остался таким же грязным и убогим. Правда, сейчас в нем было гораздо больше народу, чем полгода назад. Огромные чемоданы, узлы, тюки, которые тащили на себе или волочили по полу люди, говорили о том, что их владельцы уезжают из страны надолго, может быть, навсегда. Скрип и визг громкоговорителей действовал Мадлен на нервы, какая-то толстушка чуть не сбила ее с ног, кто-то наступил на ногу. Рядом громко плакал маленький ребенок. В довершение всего какой-то мужчина, стоявший неподалеку, осмотрел Мадлен сверху вниз и толкнул локтем стоящего рядом. Когда тот повернулся, мужчина кивнул ему на Мадлен и что-то сказал. Судя по выражению его лица – что-то непристойное. Оба мерзко осклабились. Мадлен смерила этих двоих презрительным взглядом.

Осторожно взяв Мадлен за локоть, Рэнсом уверенно провел ее через толпу. В его прикосновении было что-то удивительно успокаивающее – как раз когда Мадлен так необходима поддержка! Возможно, Рэнсом в глубине души догадывался, что даже уверенная в себе, смелая женщина время от времени нуждается в поддержке и защите, будучи не в силах выносить отвратительное хихиканье и сальные взгляды. Разумеется, Мадлен вполне владела собой и оставалась внешне спокойной но поддержка Рэнсома оказалась как нельзя кстати.

Их ждал роскошный белый лимузин. Подведя Мадлен к машине, Рэнсом представил ее шоферу, одетому в военную форму:

– Мигель Арройо – Мадлен Баррингтон. Изволь обращаться с этой женщиной очень бережно, Мигель.

Мигель – красивый юноша – с улыбкой посмотрел на Мадлен и приподнял шляпу, чуть кланяясь ей. У него была замечательная улыбка, излучающая задор и юношескую жизнерадостность. Мадлен обнаружила, что и сама широко улыбается ему в ответ.

– Мистер Рэнсом обеспокоен тем, как я вожу машину, – обратился Мигель к Мадлен. – Но с тех пор как мы виделись в последний раз, я стал водить значительно лучше.

– Рад слышать, – сухо ответил Рэнсом. – И тем не менее мы сядем сзади. И не забудем пристегнуться ремнями.

Сняв шляпу, Мигель открыл дверь для Мадлен.

– Рэнсом научил меня всему, что я знаю, – объявил он ни с того ни с сего.

– Не пытайся списать свое неумение водить на меня, – предупредил Рэнсом.

– Нет, я имею в виду – как уходить от погони, как сражаться с террористами и как защитить себя в случае необходимости.

– Понимаю, – кивнула Мадлен, садясь в машину.

Рэнсом шлепнулся на сиденье рядом с ней:

– К счастью, нам не пришлось проверить на практике, насколько хороший был из меня учитель.

– Нет, что ты, ты обучил меня этому прекрасно! – начал Мигель с жаром. – Ты просто…

– По-моему, нам пора ехать, Мигель. – После того как Мигель закрыл за ними дверь, Рэнсом шепнул Мадлен: – Он неплохой мальчик, но очень уж болтливый…

– Мне он понравился.

– Я это заметил, – сухо ответил Рэнсом. – Но если его не остановить, он так и будет болтать целый день и мы вообще никогда не тронемся с места.

– Теперь я понимаю, почему ты предпочел сидеть на заднем сиденье, – заметила Мадлен.

Легкий пиджак Рэнсома чуть распахнулся, когда тот садился в машину, и она увидела револьвер, висящий у него сбоку. В кожаной сумочке, пристегнутой к поясу, очевидно, находились патроны к нему.

Мадлен нахмурилась:

– Неужели ты считаешь, неприятности могут начаться еще до того, как мы приедем во дворец Веракруса?

– Предвидеть неприятности – это моя работа, Мадлен. Работать я начал с того самого момента, когда заехал за тобой сегодня утром в Нью-Йорке. – И Рэнсом бросил на нее слегка насмешливый взгляд. – Если что-то случится, пока мы будем ехать к дворцу Веракруса, а мои револьверы будут спрятаны в багажнике, то тебя сто раз успеют убить или ранить, пока я их достану – Он вздохнул и покачал головой. – В общем, неприятности лучше предвидеть заранее, чем потом расхлебывать их последствия.

Мадлен посмотрела на его револьвер.

– А почему ты говоришь «револьверы» – у тебя их что, несколько?

Выпрямив ногу, Рэнсом задрал штанину цвета хаки до колена. Пока он делал это, Мадлен увидела на его правой руке неброское кольцо. Раньше она не обращала на него внимания. Похоже на обручальное. Посмотрев вниз, Мадлен увидела маленький револьвер с гравировкой, прикрепленный к лодыжке.

– Запасное оружие, – пояснил Рэнсом.

– М-м-м, – протянула Мадлен и перевела взгляд на револьвер. – А почему этот спрятан так плохо?

– Для этой работы мне не нужно его как следует прятать. Хотя в принципе ты права: телохранителю никогда не следует обращать на себя внимание. Лучше всего, если он будет выглядеть как коллега, попутчик того человека, которого он охраняет.