Мастера, остановившего эльфа, наградили. Сам Император лично приезжал в госпиталь, чтобы вручить мэйдзину Щит-с-Венком. Это в корне пресекло поползшие было разговоры о том, что вот из-за этого, с палочкой, не удалось получить все сведения. Впрочем, в лицо мастеру говорить этого никто не осмеливался, у всех перед внутренним взором стояла картинка последних часов эльфа, да и сам мастер уже частично восстановился и развлекался тем, что аккуратно рвал бумагу. Это стоило видеть. Мэйдзин вел напряженной кистью, сложенной мечом, в десятке сантиметров перед подвешенным листом ватмана — и лист послушно распадался на две части. Вскоре он окончательно выздоровел, получил конверт с личной подписью Императора, и убыл в сверхсекретный центр подготовки людей с очень спокойными глазами. Там ему обещались все возможности для личного роста, не слишком назойливое внимание ученых, и ученики из самых-самых юношей, генетической элиты Империи, так что по здравому размышлению, мастер принял учтивое приглашение.

Укрепрайонов в Империи было немного. С полтора десятка на Землю, а в остальных и того меньше — от двух до семи на мир. Они были выделены особой статьей, ни вид, ни род, а так и назывались — войска укрепленных районов, имея на вооружении все придуманные человеком виды оружия, от пулеметов и артиллерии до самолетов и спутников.

Каждый УР строился наособицу, по индивидуальному проекту и замыслу, строился долго, подчас десятилетиями, а вообще-то, непрерывно, как и предписывалось военной доктриной. Оборудование его было изначально построено по принципу открытой архитектуры, что позволяло проводить модернизацию без особых затруднений. Снимаемые с вооружения системы не утилизировались, а бережно консервировались и размещались в гигантских складах, вырытых тут же, под УРом. О, склады ДХ УР, это отдельная песня. Порой они зарывались на несколько километров вглубь, и чего же там только не было. Да, легче было сказать, чего там нет.

Поскольку концепция боевого применения УР и технология Перехода предполагали автономные действия против самого разного противника, в нем наличествовала разнообразнейшая техника, какую только создало человечество. С муравьиной основательностью люди забивали склады всем, что только можно себе представить. Робинзон Крузо отдыхал со своими списками предметов после кораблекрушения. При известном упорстве любой УР мог явиться 'зерном выживания' для человечества, из которого оно смогло бы возродиться в любом мире. Кстати, это и было одной из третьестепенных задач. Никто в ближайшее время вымирать не собирался, но… 'случай бывает всякий'. Потому на складах лежали в ожидании своего часа даже консервированные заводы.

Укрепрайоны располагались в основном на геологических щитах, например, Балтийский и Алданский в Азиопе, Канадский в Северной Америке, Бангвелулу в Африке. Старый Император был большим шутником, и одной из самых долгих его шуток являлась установка Перехода. Сверхтяжелый 'Борей', на котором она якобы находилась, в действительности был лишь ширмой, летающей лабораторией по изучению фундаментальной физики. Он немного помогал в калибровке и настройке тонких гармоник импульса, но собственно импульс выдавался установкой, размещенной глубоко в недрах РАЦ, сердца каждого укрепрайона. Она требовала столько энергии, была столь велика и тяжела, что ее просто невозможно было разместить в самолете, как бы велик он ни был. Шутка ли — перенести невесть куда гранитный блин диаметром четыреста и толщиной пять километров. Вся плеть реакторов центра заряжала установку порядка суток при максимальном энерговыходе. Соответственно, знали об истинном положении дел высшие офицеры, 'молчи-молчи', главный энергетик и операторы дежурной смены. Даже не все ученые, летающие на 'Борее', были посвящены в суть дела.

До сих пор не удавалось толком понять, что же именно происходит при Переходе, подобно тому, как используется электричество — есть, и ладно, а что это, откуда берется, фиг его знает. В исследованиях же Древа Миров ученые тоже далеко не продвинулись. Гениальный Грушин умер рано и не успел детально расширить свою концепцию. Так пока и было — заигрывали с законами мироздания, не слишком понимая, что делают. Установка зашвыривала УРы в чудесное далеко, а на их месте до возвращения оставалось Ничто. Было выяснено, что рокировка с пунктом назначения не происходит, вместо этого само пространство стягивалось, словно бы отсутствующие территории никогда и не существовали. От Олёкмы до Учура становилось возможным добраться, одолев несколько десятков километров. На конечном же пункте после обратного исчезновения как ни в чем не бывало появлялось находившееся там ранее. Словно бы кто-то выстригал из планеты кусок, заменял его материей УРа, а после мгновенно делал все наоборот. Время там, куда кусок отправлялся, стояло на месте, что было подтверждено атомными часами.

Многие церковные патриархи были против использования Перехода. 'Это напоминает лазанье Отцу в карман — мы кладем и вынимаем из него по желанию, но когда-то он заметит самовольство, и мало никому не покажется'. Однако все продолжалось. Империи нужны были новые миры, новые пространства для жизни, новые ресурсы. Перевести вектор устремлений в космос пока тоже получалось не очень. Конечно, работы велись, однако они были очень дорогостоящи и обещали отдачу лишь в далекой перспективе. На орбите болтались несколько тысяч спутников, с десяток станций, пара экспериментальных заводов и оранжерей, но об освоении хотя бы Луны дела не вышли из стадии проектов. Для конкретных шагов требовалось вначале добиться прорыва в термоядерном синтезе, чтобы гелий-3 стал реально необходим.

После стычек с эльфами начались исследования их способа перемещения между мирами. Он был явно завязан на магию — тоже слабоизученную область, и биологию. Довольно быстро удалось создать генераторы помех, препятствующие открытию новых порталов, но закрывать уже функционирующие они были не в состоянии. И все это обставлялось такой массой граничных условий, что сам черт ногу сломит. Лишь некоторые ведущие ученые более-менее связно представляли себе сложнейший комплекс причин и условий, ответственный за работу помеховых систем.

Глупо было бы думать, что военная сила общности, раскинувшейся на несколько миров, исчерпывается всего лишь 'мясом', пусть даже очень сильным и ловким. Живые волны монстров, как сухопутных, так и воздушных, были не более чем застрельщиками дискотеки. Основная мощь Ветви располагалась в области, о которой люди имели лишь мифологически-литературное представление. С отдалением от условий родного мира все более менялись законы мироздания, потому наиболее разрушительные и действенные заклятия нуждались в некоторой доработке под текущие реалии. У умелых и опытных магов это заняло всего около шести часов. Поразительный результат. Только настоящие профессионалы, достигшие вершин мастерства, посвященные в секреты наследственной магии Оссэн, могли справиться за столь малый срок. Среди них были и те, кто непосредственно разрабатывал оружие, которое они в скором времени надеялись привести в действие. А кто как не мастер, самолично сплетший прихотливый узор, знает, как именно работает его творение?

Укрытые всеми видами маскировочных пологов, маги встали в узловых точках размашисто раскинутого окрест рисунка. Вновь свивались линии, вновь гудел воздух, протягиваясь через сложнейший звездчатый многоугольник. В центре рисунка виделась идеально точная октаграмма, крестострел — древнейший символ хаоса и разрушения. Воздух… Он ревел, кидался на незримые стены, на время заключившие эту непокорную стихию в тюрьму. Многоступенчатые усилительные каскады вливали все больше и больше сил в движение воздушных масс, постепенно разгоняя их по кругу, подобно тому, как мешают чай в чашке.

Через полчаса после начала действа зародыш урагана превратился в вихрь поперечником около трех километров, и это было только начало. Постепенно хитроумные построения магических токов обретали объем, разворачивались, подобно лепесткам диковинного цветка. Структура управления внедрилась в несущийся вихрь и приняла контроль над буйным творением магов. Теперь необходимость в наземном рисунке отпала, оставалось лишь задать цель и вливать все больше и больше сил в растущий катаклизм.