После Алины Алексею удалось проникнуть еще к нескольким девушкам. Он отснял целую пленку — фотографии должны были получиться очень удачными. Он записал на диктофон несколько самых интересных и двусмысленных разговорчиков. Алексей считал, что ему повезло, он напал на беседу, в которой разыгрывалась сцена группового секса. Девушка мастерски владела ситуацией.

«В ней пропадает классный режиссер, — подумал тогда Алексей, — интересно, получает ли она сама от этого занятия хоть какое-то удовольствие?»

Именно об этом он собирался написать. По дороге в редакцию Алексей обдумывал свою будущую статью. Он напишет о виртуозной работе девушек, о сексуальном голоде мужчин, о неиссякаемой человеческой фантазии.

В редакции Алексея встретили как героя, первопроходца, только что вернувшегося из опасного путешествия. Собственно, так оно и было. Если бы Алексея разоблачили, всей редакции грозили бы серьезные неприятности. Наверняка не обошлось бы без судебного разбирательства.

— Никто ничего и не заподозрил, — гордо рассказывал окруженный журналистами Алексей. Секретарша шефа наливала ему кофе, и сам шеф, с выражением глубочайшего удовлетворения на лице, вертел в руках камеру-»зажигалку» и кассету из портативного диктофона. — Я обшарил все закоулки их фирмы, — продолжал рассказывать Алексей, — от чердака до подвала, собрал отличный материал и сыграл отличного монтера.

— Ты, надеюсь, обнаружил то самое подключение? — спросил Софрошкин.

— Конечно, — ответил Алексей, — «обнаружил» его в подвале. Я сочинил для их шефа самую настоящую детективную историю. Будто бы телефонный мошенник подкопался к кабелю, ведущему в подвал, и, подсоединясь к нему, вел халявные международные разговоры. Шеф «Сезама» был счастлив. Я убедил его в том, что изолировал кабель самым надежным образом и что теперь никто, даже самый виртуозный мошенник, не сможет присоседиться к нему. Я провозился в этом подвале довольно долго, для большей убедительности перемазался землей и машинным маслом, и на прощание господин Смирнов даже вручил мне чаевые.

— Сколько? — деловито спросил Цыпа.

— Секрет, — ответил Алексей, — но не переживай, я их заслужил. Ведь теперь фирма может не платить по счетам.

— Послушай, — спросил Софрошкин, — а если бы это подключение произошло на самом деле, кому пришлось бы оплачивать счета?

— Конечно, владельцу номера, с которого велись разговоры, — ответил Алексей, — так объяснил мой приятель с телефонного узла. Подобных мошенников поймать практически невозможно, и ни в чем не повинным гражданам приходится расплачиваться за них.

— А если Смирнов узнает? — озабоченно спросил шеф.

— Маловероятно, — успокоил его Алексей. — Он решил свою проблему, и больше его ничто не интересует. Главное, что ему не придется выкладывать свои денежки. Другое дело, когда статья будет написана: Смирнов попытается выяснить, каким образом произошла утечка информации. Не исключено, что первым делом он решит проверить личность монтера с телефонной станции. Насколько я понял, в «Сезам» людям со стороны путь заказан.

— Ничего, это уж не твои проблемы, — сказал Софрошкин. — Если твой приятель с телефонного узла не выдаст, то никакой Смирнов тебя не найдет. Под твоим псевдонимом может печататься кто угодно. Короче, все это я беру на себя. Твое дело — написать хорошую, захватывающую статью, и как можно скорее.

— Не беспокойтесь, шеф, статья выйдет что надо. Но чтобы она получилась «супер», мне необходимо сделать за счет редакции пару звонков своим подружкам из «Сезама». Согласитесь, я заслужил эту невинную шалость.

— Старик, кажется, ты запал на это дело! — со смехом воскликнул Кубрик.

— Конечно, — очень серьезно ответил Алексей. — Стоит попробовать разок, и все, ты уже навеки раб телефонного секса. Ну а вы, шеф, что думаете по этому поводу?

На лице Софрошкина отразилась целая гамма чувств — и недовольство, и сомнение, и опека, боровшиеся с желанием продемонстрировать широту души. Наконец Софрошкин принял решение.

— Ладно, — сказал он, — только недолго — два раза по пятнадцать минут, и не больше.

— А можно три раза по десять минут? — сдерживая смех, спросил Алексей.

— Хоть десять раз по три минуты, даю тебе тридцать минут халявного времени и ни минуты больше. Материала у тебя достаточно, в конце концов, кое-что ты можешь сам додумать. Тебе не привыкать. А сейчас, — повысил голос Софрошкин, — быстро позовите мне фотографа и наборщицу. Надо срочно напечатать фотографии и расшифровать диктофонную пленку. И чтобы к вечеру все было готово! А ты, — сказал он Алексею, — можешь звонить из моего кабинета.

Алексей на этот раз настоял на том, чтобы его оставили в одиночестве. Он выставил всех из кабинета шефа, плотно закрыл дверь и в раздумье застыл над телефонным аппаратом.

«Кому бы позвонить? — никак не мог решить он. — Той самой блондинке, Даше, которая изображала групповуху, или рыженькой Линде с детским голоском, ее, наверное, любят нимфоманы?» — Он думал и вспоминал в это время портрет Ван Гога с забинтованной головой, усталые серо-синие глаза и лейкопластырь на указательном пальце.

— Могу я побеседовать с Алиной? — сказал диспетчеру Алексей.

— Минутку, — ответил приятный женский голос, — Алина сейчас занята, может быть, поговорите с кем-нибудь еще или будете ждать?

— Я перезвоню вам минут через пятнадцать, — ответил Алексей. Неожиданно для самого себя он почувствовал что-то вроде укола ревности.

«Интересно, с кем и о чем она сейчас говорит? — подумал он. — И главное — что она при этом чувствует. По ее виду не скажешь, что эта женщина рождена для занятий сексом по телефону. Наверняка просто зарабатывает себе таким образом на жизнь. Собственно, и я занимаюсь почти тем же. — Алексею стало грустно. — И зовут ее скорее всего не Алина. Интересно, как? Познакомиться бы с ней поближе, просто так, не для статьи».

Алексей сделал еще одну попытку дозвониться Алине. На этот раз ему повезло.

— Здравствуй, милый, — услышал он знакомый чуть хриплый голос, — знаешь, как у нас будет сегодня?

— Как? — послушно спросил Алексей.

— Под нежную музыку Вивальди, под аромат масла еланг-еланга, которое я согрела на огне свечи. Я дышала этим ароматом, пока ждала тебя, и теперь я сама не своя от желания. Скорей же, — почти простонала она, — зачем ты медлишь, иди же ко мне. Помочь тебе раздеться?

— Давай, — согласился Алексей, а сам представлял в это время ее руки. Его так и подмывало спросить, где она порезала палец, но он сдержался, послушно принимая правила игры.

Алина говорила с ним, и Алексей чувствовал, как постепенно подпадает под обаяние ее хриплого голоса. Вдруг ему показалось, что все это происходит с ними на самом деле.

— Ты целуешь меня, — сказала она так убежденно, что Алексей, к своему удивлению, подхватил.

— Да, я целую тебя в спину, в ложбинку между лопаток, — произнес Алексей и даже испытал что-то вроде нежности.

«Боже мой, какие изыски, в ложбинку между лопаток», — скептически подумала Женя и насмешливо подмигнула безумному Ван Гогу.

4

На следующий день в «Сезаме» разразился грандиозный скандал. Это случилось как раз перед очередным перерывом в Жениной работе. Только она успела закончить разговор, как услышала странный шум в коридоре. Она выглянула и увидела Светлану, девушку лет двадцати двух, которая работала в фирме чуть дольше, чем сама Женя. Светлана делала нечто совершенно невообразимое — она кричала на Смирнова.

— Ну и что! — на весь коридор раздавался ее тонкий, почти детский голос. — Какая вам разница, я же не сплю с ними на самом деле.

— Сейчас же замолчи и возьми себя в руки! — увещевал ее Смирнов. Впрочем, этот совет пригодился бы и ему самому. С покрасневшим лицом и растрепанными волосами он выглядел довольно устрашающе. По крайней мере таким Женя его еще не видела с тех пор, как Витька в университете подрался из-за девушки с однокурсником.