Он что-то пробурчал и вытянулся на кровати рядом с ней. Рука его переместилась к левой груди, до сих пор обделенной вниманием, а над правой он склонился и взял тугой сосок в рот. Джулия ахнула от удовольствия и инстинктивно прогнулась, чтобы ему было удобнее. Обхватив сосок губами, Роджер стал ласкать его языком.

Джулия дрожала от наслаждения, с ее губ срывались стоны, голова металась по подушке. Роджер ласкал только ее грудь, но наслаждение волнами растекалось по всему ее телу. Он положил руку на ее затылок, погружая пальцы в волосы, и придвинулся к Джулии вплотную. Она почувствовала тепло и жар его возбужденной плоти.

— Нет!

Короткое восклицание прозвучало, как удар хлыста. В мгновение ока Джулия соскочила с кровати и отбежала к противоположной стене, дальше бежать было некуда. В следующее мгновение Роджер тоже вскочил и вырос перед ней. Их разделяли считанные дюймы, но, казалось, это были мили. Лицо Роджера выражало только презрение и гнев.

— Черт подери, Джулия, в какие игры ты со мной играешь?

Он уперся ладонями в стену по обеим сторонам от ее головы, но Джулия осела на пол и в ужасе закрыла голову руками.

— Джулия?

Казалось, голос Роджера донесся откуда-то издалека. Он присел рядом с ней на корточки и, не прикасаясь к ней, прошептал:

— Джулия, в чем дело?

Она была очень бледна и выглядела изможденной, поначалу Роджер решил, что Джулия имитирует испуг, но потом засомневался. Чтобы притворяться так убедительно, Джулия должна быть великой актрисой. Но тогда вставал вопрос, почему она его испугалась? Роджер находил ее странному поведению только одно объяснение, да и то маловероятное: она не знала, что делать дальше, и испугалась, что он накажет ее за неопытность. Ответ малоприятный, ничего не скажешь. Разве он дал ей повод его бояться? При одной мысли об этом Роджера начинало мутить. Запугивать женщин, более того, распускать руки — это не его стиль. Он снова посмотрел на Джулию, и его вдруг затопила нежность.

Но Роджер не мог позволить себе размякнуть, тем более перед Джулией Осмонд. Он постарался взглянуть на нее другими глазами, глазами врача. По-видимому, ее терзают какие-то демоны из прошлого, но какие? Это ему еще предстояло выяснить. А может, она просто устала играть? — подумал он, настраивая себя на циничный лад.

Роджер встал.

— Ложись в кровать, я сейчас вернусь и принесу кое-что, что поможет тебе расслабиться и уснуть.

— Хорошо, спасибо, — сказала Джулия ровным голосом.

Он снова заговорил как добрый доктор. Джулия дождалась, когда за ним закроется дверь, и легла в кровать.

Через несколько минут Роджер вернулся с кружкой теплого молока. Джулия взяла кружку двумя руками. Наблюдая за ней, Роджер старался сохранять здоровый цинизм. Пальцы-то она согреет, думал он, но растопит ли теплое молоко лед в ее сердце? Он криво улыбнулся. Ирония судьбы: в его сердце должно было оставаться место только для мщения, но Джулия Осмонд ухитрилась найти в нем свободное местечко для себя. Это опасный симптом. Первоначально он собирался соблазнить ее и бросить, чтобы не успеть к ней привязаться, но теперь он уже ни в чем не был уверен.

Повинуясь сиюминутному порыву, Роджер наклонился и поцеловал ее в лоб, потом выпрямился и быстро пошел к двери, но на полпути остановился. Все-таки я начинаю раскисать, это точно, с досадой заключил Роджер. На зеркале красовалась фотография матери Джулии, засунутая одним углом за рамку. Удивительное дело, Джулия провела в комнате не больше пяти минут, но уже успела разместить семейные фотографии, пока, правда, только одну, но не появится ли следом фотография ее отца?

Не надо домыслов, придерживайся лучше фактов, сказал себе Роджер. Он еще раз посмотрел на Джулию взглядом врача. У Роджера была такая особенность: видя проблему, он сразу же стремился найти ее решение. Отчасти поэтому он и избрал профессию врача. И если сейчас ему хочется поплотнее укутать Джулию, чтобы ей не стало холодно во сне, то все по той же причине — потому что он в первую очередь смотрит на все с точки зрения врача. Роджер наклонился к Джулии.

— Спокойной ночи.

Он выключил свет и вышел из комнаты.

Джулия крепко уснула, как только коснулась щекой подушки, и открыла глаза лишь утром. За дверью комнаты были слышны шаги Роджера. Джулия встала, быстро оделась и вышла из комнаты. Она собиралась вести себя так, словно вчерашнего вечера не было вовсе, иначе она бы просто не смогла работать бок о бок с Роджером. К ее облегчению, Роджер, по-видимому, принял такое же решение, его лицо хранило нейтрально-деловое выражение.

— Который час?

— Без двадцати семь.

— Время искупаться, — небрежно проронил Роджер, взъерошивая свои короткие волосы.

— Искупаться?

— А почему нет?

Роджер собирался поплавать в одиночестве, подумать о том, что произошло и что не произошло прошлой ночью, но теперь, когда появилась Джулия, его планы несколько изменились.

— В здешних озерах, наверное, ледяная вода? — с опаской поинтересовалась Джулия.

— С каких пор тебя это пугает? Помнится, в детстве ты купалась со мной в холоднющем ручье.

— Это было другое дело.

— Почему же?

— Тогда я была маленькой и глупой.

— Но мне показалось, что ты тогда получала удовольствие от купания. Может, пойдешь со мной? Посмотрим, осталось ли в тебе хоть немного прежней смелости.

Роджер говорил себе, что не собирается ее подстрекать. Он вообще собирался отныне сохранять дистанцию. У него и в мыслях не было делать что бы то ни было, от чего в ее глазах снова вспыхнет задорный блеск, тем не менее глаза Джулии заблестели.

— Ни за что! — воскликнула Джулия, но ее взгляд говорил совсем другое.

Мысль искупаться была очень заманчивой, особенно если купание поможет разрядить атмосферу после вчерашнего вечера.

Вчера вечером Джулия довела его до белого каления, но Роджер вдруг понял, что готов вытерпеть все, что угодно, лишь бы не видеть ее снова скрюченной, в страхе закрывающей голову руками. Уж если выбирать из двух зол, то он предпочел бы видеть ее колючей, готовой к битве, стоящей перед ним с воинственно задранным подбородком.

— Плавать не разучилась?

— Нет.

— Даже если и разучилась, не бойся, я за тобой присмотрю, — нарочно поддразнил он.

Джулия клюнула на наживку.

— Думаешь, я в этом нуждаюсь?

— Еще как!

Она посмотрела в серые глаза Роджера и вдруг почувствовала, что маска шутливого поддразнивания скрывает совсем другие чувства, бурлящие в нем. Ее охватил трепет предвкушения.

— Трусишь? — надменно поинтересовался Роджер.

— Ничего подобного. Хочешь меня испытать?

Он пожал плечами.

— Солнце уже встает, скоро потеплеет.

— Но вода-то все равно будет холодной.

Джулия зябко поёжилась, но вовсе не от холода. Роджер сделал вид, что собирается уйти без нее.

— Все-таки ты трусишь.

Она бросилась за ним.

— Еще посмотрим, кто из нас струсит!

Джулии казалось, что они уже целую вечность идут по гальке, так и норовящей ускользнуть из-под ног.

— Сколько, ты говоришь, идти до озера?

— Потерпи еще немного.

Когда поднялись на гребень холма, Джулия поняла, ради чего они взбирались так высоко. Внизу сияло неправдоподобно яркой синевой озеро почти правильной круглой формы, окруженное со всех сторон буйно разросшимся кустарником.

— Ну что, не жалеешь, что пошла? — спросил Роджер.

— Не жалею, — искренне сказала она. — Здесь очень красиво.

Роджер окинул Джулию профессиональным взглядом.

— Как ты себя чувствуешь? Не утомилась?

Она даже обиделась.

— Нет, конечно!

— Тогда пойдем дальше.

Они спустились по склону и подошли к зеркальной глади воды. Вода была очень чистой и даже на вид казалась холодной.

— Иди ты первый, — предложила Джулия.

— Не торопись.

Роджер остановился у кромки воды и вдохнул полной грудью. Пожалуй, впервые с момента своего приезда Джулия видела его таким безмятежным, почти расслабленным. Стояла поразительная тишина, казалось, в целом свете не было никого, кроме них. Она тоже глубоко вдохнула.