Джулия несмело посмотрела на его суровое, замкнутое лицо. По-видимому, Роджер решил, что я нарочно его дразню, подумала она. Он и не догадывается, что я была готова упасть в его руки, как спелая груша, и только страхи, всплывшие из прошлого, в последний момент удержали меня от полной капитуляции.

— Извини, это от неожиданности, — неловко пробормотала она, опуская голову.

Роджер отвернулся и, не глядя на Джулию, бросил:

— Помоги мне собрать ветки для костра.

Джулия с облегчением услышала, что его голос прозвучал бесстрастно, и с еще большим облегчением занялась будничным делом. Но мысль, что она поставила себя в неловкое и уязвимое положение, никуда не делась, лишь отодвинулась в глубь сознания, и, когда они развели костер, подогрели консервы и сели есть, Джулии кусок не шел в горло. Роджер заметил, что она почти не ест.

— Советую поесть, ужин будет не скоро.

Джулия послушно проглотила несколько ложек тушенки, не чувствуя вкуса.

— Запей чаем, — сказал Роджер, протягивая ей кружку.

Джулия взяла кружку, стараясь не коснуться пальцев Роджера своими, и стала пить чай, но ее мысли были далеко — она все время вспоминала их поцелуй, точнее почти поцелуй, вспоминала прикосновение теплых губ Роджера. Она не понимала, как можно одновременно испытывать и столь сильное влечение, и страх. Причем страх даже не был напрямую связан с Роджером, он поселился в ее душе еще в детстве. Отец, вот кто внушил ей этот страх. Отец тоже был красив. От его облика тоже веяло силой и властью, и, глядя на Роджера, Джулия не могла избавиться от мысли, что он такой же, как ее отец. Джулию раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, она жаждала прикосновений Роджера, понимала, что он способен доставить ей неземное наслаждение, но, с другой, она сознавала, что мастерство любовника, которым он, несомненно, владеет в совершенстве, не берется просто так, ниоткуда, оно приходит с опытом.

А что будет, когда она наскучит Роджеру? Ответ Джулия знала заранее, она видела, как это бывает, на примере собственного отца: вереница любовниц, пьяная ругань, насилие… Но еще хуже, что за этим следует разрушение самой сути отношений, одиночество, потеря себя. Джулия видела, как ее мать проходила все эти стадии одну за другой, проходила молча, никому не жалуясь. Уж о том, чтобы неприглядные подробности его семейной жизни не вышли за пределы дома, Малколм Осмонд постарался.

Роджер закончил есть и встал.

— Пора двигаться дальше.

Джулия так глубоко задумалась, что несколько секунд не двигалась с места, пока Роджер не взял ее за руки и не поднял с пенька.

— Ты похожа на развалину, — безжалостно сказал он. — Сомневаюсь, что в таком состоянии от тебя будет толк в работе. Сейчас, когда мы поедем дальше, постарайся поспать в машине. — Джулия попыталась возразить, но он жестом приказал ей не перебивать: — Здесь я босс, и я устанавливаю правила. Мы доберемся до места к ночи, тогда я перенесу тебя в постель. И не трудись возражать, я не желаю ничего слышать, — мрачно подытожил Роджер, разворачивая ее к машине.

— Я сама справлюсь, — огрызнулась Джулия.

— Возможно, но зачем?! — вдруг взорвался Роджер.

Взорвался — и удивился собственной горячности не меньше, чем Джулия. Оба остановились возле пикапа и несколько секунд молча смотрели друг на друга. Затем Роджер открыл дверцу и кивком приказал Джулии забираться в машину. Джулия молча подчинилась.

— Насколько я понимаю, открывать перед тобой двери мне все-таки иногда позволяется, — пробурчал он. — Что ж, обещаю не считать это признаком твоей слабости.

До больницы они доехали глубокой ночью. Было темно, ровную площадку с приземистыми постройками освещал только узкий серп молодого месяца. Они подошли к крайнему домику, Роджер отпер дверь, включил свет и подтолкнул Джулию внутрь.

— Заходи, устраивайся, все, что нужно, я покажу тебе утром. — Он распахнул перед Джулией дверь в спальню. — У тебя есть в чем спать?

— Конечно, ты же сам купил мне одежду.

— Отлично, — пробормотал Роджер, — шелковое неглиже и микроскопическая ночная рубашка.

Странно, думала Джулия, зачем он купил мне обольстительное белье, если по выражению его лица ясно, что оно мне не пригодится? И следующие слова Роджера только подтвердили ее догадку:

— Надо было прихватить специально для тебя какую-нибудь футболку. Завтра я распоряжусь, чтобы с базы привезли твой рюкзак и все остальные вещи.

Перед тем, как выйти из спальни, Роджер помедлил в дверях и оглянулся.

— Тебе еще что-нибудь нужно?

Нужно. Ты.

Джулия затаила дыхание, на губах Роджера появилась тень улыбки. Он не мог знать, что происходит в душе Джулии, но она прекрасно понимала, что судьба предоставила ей уникальную возможность избавиться от призраков прошлого. Джулия была полна решимости побороть давние страхи, не дать им омрачить всю ее будущую жизнь, и в этом, сам того не подозревая, ей мог помочь Роджер. Однако, судя по выражению его лица, сегодня Роджер до нее не дотронется. Их знакомство возобновилось всего два дня назад, но Джулия обнаружила, что способна чувствовать настроение Роджера. Когда он бывал возбужден, сексуальное напряжение, казалось, исходило от него волнами, эти волны накатывали на нее, разбивались о ее защиту, но сегодня она ничего подобного не чувствовала.

— Ты говорил о футболке.

Он кивнул и вышел за дверь. Джулия поняла, что, когда он вернется с футболкой, ей выпадет еще один шанс изменить его настроение. Она представила себя и Роджера обнаженными, лежащими на кровати, и чуть не застонала от разгоревшегося желания. Но если она не возьмет инициативу на себя, то эту ночь ей придется провести одной, а может быть, и все остальные ночи в экспедиции. Хорошо, если не всю жизнь!

— Я оставлю футболку на крючке, если понадобится еще что-нибудь, просто позови.

Джулия не успела ничего предпринять, за Роджером уже закрылась дверь. Через некоторое время Джулия встала с кровати, подошла к двери, приоткрыла ее и через щель нащупала футболку — Роджер, как и обещал, повесил ее на вбитый в стену крючок. Как и следовало ожидать, футболка оказалась безнадежно велика, Джулия в ней просто утонула. Она взбила волосы, облизнула губы, чтобы они блестели, снова села на кровать и приняла соблазнительную, как она надеялась, позу. Решив, что теперь все готово к приему Роджера, она громко позвала его. Он не откликался очень долго, Джулия уж было решила, что он не появится, когда дверь наконец распахнулась. Роджер остановился на пороге, одна нога в комнате, другая — в коридоре.

— Я тебе тут кое-что принес.

Он вошел в комнату, но дверь за собой не закрыл.

— Брр! Сквозняк, — намекнула Джулия.

— Правда? Я не заметил.

— Так что ты принес?

Джулия с сожалением поняла, что обольстительница из нее никудышная. Может, кому и удается завлечь мужчину чувственным голосом, у нее этот фокус не сработал. Роджер, казалось, не замечал перемены в ее поведении.

— Вот, возьми. — Он протянул ей карманный фонарик.

Дело плохо, поняла Джулия, он обращается со мной, как с ребенком. Она собиралась просто поблагодарить его и отказаться от идеи обольщения, но слова благодарности замерли у нее на губах: Роджер неожиданно протянул руку и заправил за ухо непослушную прядь волос.

— Когда ты подстриглась?

— В колледже. Я училась и подрабатывала, возиться с прической стало некогда…

— Жаль, мне больше нравились длинные волосы. Тебе стоит отрастить их снова.

Джулия старалась не смотреть на его смуглую мускулистую руку с темным пушком волос, не замечать, как бьется его пульс под загорелой кожей, не задерживать взгляд на кольце, которое он носил в память о брате. Она не представляла, как Роджер отреагирует, если она проявит инициативу. Он сам проявлял ее уже дважды, его мужские аппетиты не вызывали сомнения, но она оба раза его отвергла.

Роджер не спешил убрать руку. Все тело Джулии затрепетало в предвкушении. Она снова облизнула губы. Чего ей явно не хватало, так это активного участия Роджера в соблазнении. Джулии хотелось как-то дать ему понять, что он должен забыть все, что происходило между ними раньше, но как это сделать? Она собралась с духом, готовясь сделать решительный шаг. Ее сердце от волнения готово было выпрыгнуть из груди. И вот наконец Джулия решилась — она подняла руку, взяла Роджера за запястье и поднесла его кисть к своим губам, а потом подчеркнуто медленно опустила ее ниже, молчаливо поощряя его коснуться ее груди. И Роджер не преминул воспользоваться случаем. Без труда нащупав через ткань футболки отвердевший сосок, он принялся ритмично поглаживать его большим пальцем, другими пальцами одновременно обнимая зрелую округлость. Но он все еще стоял, и это было неправильно. Джулия откинулась на подушку, увлекая за собой Роджера.