Все переживания Франчески были связаны исключительно с подругой. Она в подробностях вспомнила комментарии Виктора по поводу особенностей игры перед камерой, и сейчас горячо молилась, чтобы Катарин не переиграла или же, наоборот, не показалась лишенной эмоций перед всевидящим глазом камеры; чтобы она была такой же естественной и гармоничной, как в жизни.
За последние несколько недель Франческа и Катарин очень сблизились и стали необходимы друг другу. В их отношениях было полное доверие и взаимопонимание. Эти чувства нельзя было даже назвать пришедшими со временем — они возникли при их первой встрече, когда обеим девушкам не потребовалось слов, чтобы выразить друг другу мгновенно возникшую симпатию — обе инстинктивно почувствовали момент соприкосновения душ.
И, естественно, успех кинопробы так же много значил для Франчески, как и для Катарин. Сейчас она сидела как на иголках, в полной мере разделяя волнение подруги. Слегка повернув голову в сторону Катарин, Франческа украдкой бросила на нее взгляд. Сегодня этот прекрасный профиль поражал воображение более чем обычно. Но неестественно прямая поза актрисы выдавала огромное внутреннее напряжение. Под влиянием порыва Франческа протянула руку и прикоснулась к руке подруги. Ледяная ладонь Катарин не пошевелилась. Актриса ответила ей мимолетным взглядом, слабо улыбнулась и пожала плечами. Эта вымученная улыбка и несчастные глаза выдали крайнюю степень волнения Катарин.
— Все будет хорошо. Я точно знаю. Не волнуйся, — прошептала Франческа и ободряюще улыбнулась. Она сжала руку подруги, пытаясь согреть своим теплом ледяные пальцы и, насколько возможно, успокоить ее.
Катарин кивнула и снова повернулась к темному экрану. Сейчас он казался ей зловещим и угрожающим. Актриса онемела от волнения. Ей хотелось рассказать о своей тревоге Франческе, но слова застряли в горле. В течение всего времени после кинопробы она была абсолютно уверена в успехе, зная, что отработала прекрасно. Ей легко было с режиссером Брюсом Нотли, специально нанятым для кинопробы. В некотором смысле он даже воодушевлял ее. Брюс был терпеливым и понимающим. Он чувствовал ее первоначальную нервозность перед камерой и пытался приободрить, вселить уверенность. Но все равно в последние несколько дней привычная уверенность Катарин куда-то испарилась, уступив место тягостным сомнениям в своих возможностях и все возраставшей тревоге.
Она понимала, что эти чувства вселил в нее Виктор. Он уже видел кинопробу, но когда Катарин задавала ему вопросы, пытаясь выведать его мнение, он явно уклонялся от ответов, и это очень беспокоило ее. Безусловно, если бы проба оказалась хорошей, он бы был обрадован и тут же подписал с ней контракт. С другой стороны, рассуждала она, если бы проба была плохой, с какой стати он стал бы приглашать полдюжины людей, чтобы составить ему компанию во время просмотра? Был еще один вариант — Виктор не был уверен в своих суждениях и хотел выслушать мнение компетентных людей. Отношение Виктора настолько озадачило Катарин, что она просто не знала, что делать в этой ситуации. Она тяжело вздохнула и, находясь в полном недоумении и отчаянии, изменила недавно взятому правилу не курить в течение дня, достала из сумочки сигарету и щелкнула зажигалкой.
Франческа с интересом осмотрела комнату. Она впервые была в частной киностудии, и увиденное захватило ее. Еще несколько недель назад она сделала вывод, что многие аспекты кинопроизводства глубоко интересуют ее, и за это время успела приобрести обширные познания в этой области. Виктор и Николас Латимер сидели сзади и разговаривали с человеком, которого Виктор представил ей как Джейка Уотсона, линейного режиссера, недавно прибывшего из Голливуда. Франческа не поняла, что означает линейный режиссер, и попросила Ника объяснить ей, в чем заключается его работа. Ник сказал, что это тот человек, который находится на площадке в течение всего времени съемок. На передней линии, так сказать. Он должен держать под своим контролем нормальную работу людей и механизмов и предупреждать всевозможные неожиданности. Еще Ник пояснил, что Виктор был исполнительным продюсером. Финансирование, подбор актеров и съемочной группы, сценарий, составление графика работ. Но съемки фильма — это труд не одного человека, а целой команды, и именно исполнительный режиссер несет ответственность за подбор группы людей, которая работала бы в унисон. Лукаво усмехнувшись, Ник добавил:
— Остается надеяться, что наша детка с этим справилась.
Несколькими рядами впереди Джерри Массинхэм, менеджер с английской стороны, тяжело опустился в кресло, покусывая незажженную трубку из корня эрики. Периодически он согласно кивал, слушая сидевшую рядом ассистентку — стройную шикарную пепельную блондинку по имени Джинни, в руках у которой была пачка исписанных листов. Джерри, взъерошенный толстяк с копной ярких рыжих волос, постоянно думал и говорил о бюджете — по крайней мере, так показалось Франческе. В данный момент его совершенно очевидно больше интересовали листочки в руках Джинни, чем предстоящий просмотр кинопробы. У него был такой насупленный и расстроенный вид, как будто все они стоят на пороге Армагеддона Джерри и Джинни продолжали тайное совещание, обсуждая записи на листочках и не обращая никакого внимания на окружавших их людей и тихие перешептывания за спиной.
Франческа передвинулась на кресле, устраиваясь поудобнее, и уставилась на безжизненный экран. Ее мысли мгновенно изменили направление. Она была очень взволнована, когда утром Катарин объявила, что Виктор разрешил ей присутствовать на просмотре, и приняла приглашение без колебаний. Франческа сожалела лишь о том, что на просмотре не будет Кима. Катарин хотела, чтобы он тоже был рядом с ней в зале, но он не мог оставить Йоркшир, где было много работы на ферме, а в замке возникли проблемы из-за прорвавшихся труб. На прошлой неделе вода протекла в некоторых местах свода «Уидоуз Галери». К счастью, это вовремя обнаружили, и пейзажи Тернера и Констебля удалось спасти, но старинные панели стен во многих местах были безнадежно испорчены. Сейчас эти поврежденные панели заменяли новыми. Это был медленный и очень дорогостоящий процесс. По словам Кима, их отец впал в глубочайшее уныние, потому что ремонт и замена панелей обещали вылиться в круглую сумму. Он счел необходимым пригласить для этих работ мастера суперкласса, который владел секретами старой школы. Граф настаивал на том, чтобы новые панели в деталях повторяли старые. Кроме тщательной обработки новой древесины таким образом, чтобы она выглядела как старая, мастер собирался использовать старинный метод крепления панелей к стенам. Это был очень долгий процесс, не говоря уж о его сложности.
«Бедный папа», — подумала Франческа, вспоминая, как он расстроился, услышав о неприятности. Но, по крайней мере, рядом с ним был Ким, готовый оказать ему моральную поддержку, а денег, которые он получил от Джайлза Мартина за элитных телок, более или менее хватит на покрытие расходов по прокладке новых труб и установке панелей.
Эта крупная неприятность в замке ускорила еще один разговор в тот вечер, когда Ким ушел к Катарин с корзинкой еды из «Фортнума», которую Франческа собственноручно сложила для них. Она собрала всю свою смелость и сказала отцу, что готова пойти на работу. Возможно, это могло бы быть место в престижной антикварной или картинной галерее в Мейфэаре. Таким образом Франческа намеревалась взять на себя часть того бремени расходов, которое лежало на их семье. Отец отказался даже обсуждать эту идею, которая вначале просто ужаснула его, а потом показалась забавной. Со смехом он заметил дочери, что ее потенциальная зарплата будет настолько ничтожной, что никак не сможет решить их серьезных денежных проблем. Однако граф был тронут благородным порывом дочери, который выглядел особенно бескорыстным в силу ее увлечения писательским трудом. Он высказал Франческе свою благодарность перед своим отъездом в Йоркшир.
С неохотой Франческа отказалась от намерений найти работу и направила всю свою энергию на работу над книгой о Китайском Гордоне. Но она продолжала волноваться и однажды вечером, когда Катарин пришла поужинать в их дом на Честерфилд-стрит, Франческа поделилась с ней своими тревогами по поводу денег. Тщательно подбирая слова, она рассказала подруге о некоторых тяготивших ее вещах, пытаясь простейшими словами объяснить, что означает наследование без права отчуждения и управление имуществом по доверенности, идея которого странным образом пришла в голову ее прадедушке. В действительности, идею эту, равно как и многие другие идеи сохранения неприкосновенной семейной собственности, внушила ему прабабушка. Эта доблестная леди, девятая графиня Лэнгли, зная о склонности расточителя Тедди к экстравагантному образу жизни и его молодых любовницах, была полна решимости защитить своих детей, внуков и их потомков от любых безумств со стороны этого сомнительного человека. В конце концов она сумела так запугать своего мужа, что он принял ее условия, и адвокаты семьи были поставлены перед необходимостью составить целый ряд очень жестких актов учреждения доверительной собственности, которые ни при каких обстоятельствах не могли быть изменены. Все документы были составлены очень грамотно и утверждены навечно, в результате чего была исключена любая возможность что-либо продать. Крепко связав руки мужа, девятая графиня одновременно подрезала крылья будущим поколениям.